Мэтью Джонсон - «Если», 2009 № 08

Ох!.. Ух!..

Витькино рисовое зернышко побывало на всех мыслимых конкурсах детского творчества. И завоевало кучу призов. Что, в общем-то, и неудивительно. Сборные модели аэропланов, куклы из папье-маше, многочисленные поделки в модном тогда стиле макраме и даже действующая модель вулкана, представленная на одном из городских конкурсов, не могли составить серьезной конкуренции Витькиному чудесному зернышку.

Ах!.. Ах!.. Ах!..

Витькой восхищались! Витьке прочили большущее будущее! Казалось, Витьке теперь прямая дорога в художники-миниатюристы. Или, на худой конец, в ювелиры. Но…

Бах!.. Трах!..

Не пойми с чего вдруг Витёк утратил интерес к художественным миниатюрам. Как отрезало, было — и нет.

Все в полнейшем недоумении.

За исключением меня.

В то время мы с Витькой были закадычными друзьями, и уж я-то точно знал, почему Витёк забросил искусство. Причина, по сути, была чрезвычайно проста. Как у всех ребят в его возрасте, у Витьки появилось новое увлечение. Нет-нет, я вовсе не о девчонках. Хотя я-то в то время о-очень ими интересовался. А вот Витёк с головой ушел в глубины микромира. Настолько глубоко, что даже завалил годовые оценки по нескольким предметам, не связанным с его новым увлечением. Я, честно говоря, не разделял его страсть. Теория Бора казалась мне далекой от жизни абстракцией. Чем-то вроде надписи мелом на заборе, самонадеянно возвещающей: «Аз есмь начало и конец всего сущего!». Ну, пусть — в конце концов, мне-то какая разница? Витька же был всерьез уверен в том, что микромир таит в себе ответы на все, абсолютно все вопросы, волнующие человечество. Включая многострадальные, типа «Есть ли жизнь на Марсе?» и «В чем вообще смысл человеческого бытия?».

После школы пути наши разошлись. Я поступил в медицинский, Витька — в физико-технологический. Мы иногда перезванивались, порой встречались, как правило, на свадьбах бывших одноклассников, которым не терпелось почувствовать себя взрослыми и самостоятельными.

После института я какое-то время работал в одном из столичных НИИ. А Витька… Чем занимался в это время Суборов, понятия не имею. Мы по-прежнему жили на одной улице, но несколько лет не виделись.

А потом грянула перестройка. И всех нас корежило и ломало не по-детски. Да что я буду рассказывать, вы и сами все понимаете… Если, конечно, довелось вам жить в это время. Чем мне только не приходилось заниматься в эти годы. Скажешь кому — не поверят. Да я и сам рассмеялся бы. Но только теперь, а не тогда. Тогда все было иначе…

Ладно, не стану вдаваться в подробности. Тем более что никому, кроме меня, это не интересно. Важно, что мы оказались не среди тех, кто пошел ко дну, а с теми, кто остался на плаву, многое потеряв, но сохранив главное — доброе имя. Вот так.

Когда все более или менее устаканилось, оказалось, что я уже не занимаюсь медициной, а торгую мужскими сорочками. Занятие не самое увлекательное, но и не особо обременительное, приносящее небольшой, но стабильный доход. Я женился, у меня был почти взрослый сын и оставалось достаточно свободного времени, чтобы читать книги, смотреть кино и слушать музыку. То есть заниматься тем, что я больше всего любил. Еще бы я не отказался попутешествовать. Но, говоря о путешествиях, я имею в виду не средиземноморские пляжи, где туристов больше, чем гальки на берегу, а удивительные, наполненные внутренним, духовным содержанием места, посещение которых раз и навсегда меняет мировосприятие. Однако на это моих скромных доходов не хватало.

Новый, двадцать первый век уже настолько прочно вошел в свои права, что о двадцатом все говорили как о чем-то давно минувшем. Что совсем не интересно вспоминать, да, в общем-то, и незачем. И тут наши с Витькой пути снова пересеклись. Можно сказать, нас свел случай. Хотя «Одноклассники» здесь совершенно ни при чем: так уж случилось, что оба мы имели здоровую привычку смотреть в будущее, а не киснуть, вспоминая ушедшую молодость. Мы встретились в одном из московских клубов на концерте «Flower Kings». Слыхали про такую группу? Вот то-то и оно. Поэтому я и говорю: не судьба, а случай.

И словно бы не было тех лет, что мы не виделись.

Концерт мы, понятное дело, прослушали с улыбками счастливых идиотов на лицах. Если вы не понимаете, о чем речь, то объяснять бесполезно. Лучше сами послушайте. А после мы чуть ли не до утра бродили по улицам и разговаривали, разговаривали, разговаривали — обо всем на свете. И это были не извечные разговоры старых знакомых на затертые до дыр темы: «Ну, как ты? Как работа? Как семья?». Мы говорили о том, чего и сами не понимали, но даже само по себе приближение к постижению истины было невообразимо восхитительным. Не очень понятно? А если я скажу, что мы беседовали о смысле всего сущего? Так лучше? Ну, хорошо, пусть так оно и будет. Слова, как известно, не имеют никакого значения. А говорящий лишь попусту сотрясает воздух, вещая о том, чего сам не понимает. Но порой бывает забавно…

Попутно выяснилось, что Суборов по сей день не женат. И даже не пытался вкусить этой отравы. Кто знает, может быть, он и прав. Хотя, с другой стороны… А, ладно — это тема для отдельного разговора.

Работал наш признанный гений в госкорпорации «Нанотех». Витёк даже пытался объяснить, чем он там занимается. Он говорил что-то про микротрубочные скелеты и мономолекулярные моторы… В общем, мне с моими сорочками в этом было не разобраться. Многое из того, о чем говорил Витька, имело отношение к клеточной биохимии, но я так давно не заглядывал в специальную литературу, что большинство названий казались мне лишь смутно знакомыми.

Но я понял главное: Суборов по-прежнему занимался тем, что любил больше всего на свете — маленькими, невообразимо маленькими, исчезающе маленькими финтифлюшками. Я же, в свою очередь, поведал ему о жене, сыне, мужских сорочках, капусте и королях.

А под конец все-таки не удержался и упомянул о своей так и не сбывшейся мечте: попутешествовать по миру.

И тут Витька едва не подпрыгнул.

— Слушай, — говорит, — ты завтра чем занимаешься?

— Ну-у… — Я с серьезным видом почесал затылок. — В принципе, я сам устанавливаю для себя рабочий график…

— Отлично! — не дослушав, хлопнул меня по плечу Витька. — Заходи ко мне! Как только проснешься! Адрес помнишь?

— Помню… А зачем?

— Что значит зачем? — удивился, а может быть, только сделал вид, что удивился, Витька. — Отправимся в путешествие.

— Куда? — не понял я.

— По самым удивительным, экзотическим и труднодоступным местам нашей планеты!

— Да, здорово. — Я не торопился проявлять энтузиазм. Хотя, судя по всему, именно на такую мою реакцию и рассчитывал Витёк. — Но, видишь ли, друг, у меня семья… Сорочки, опять же…

— К черту сорочки! — Витька рубанул воздух рукой, будто рассекая веревку, на которой были развешены мои сорочки. — Нас ждут приключения!