Андрей Басов - Сказки старого дома 3

— Он согласен и спрашивает, почему мы отклонили его такое выгодное предложение. На эти деньги каждый из нас может купить себе по такому дому и ещё на небедную обстановку останется. Что мы хотим?

— Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. О чём недвусмысленно дали не раз понять. Но вот, что хочет он на самом деле? Версия о внезапно вспыхнувшей любви именно к этому особняку выглядит неубедительно и смешно. Особенно при его деловой и прочей репутации.

Наш собеседник посерьёзнел.

— Он говорит, что другой причины не будет. Верим мы в неё или нет. Он готов добавить ещё два миллиона и это его последнее слово.

— Последнее, так последнее. Ответ будет тот же. Но мы не отказываемся от переговоров совсем. У нас есть встречное предложение. Для того мы в интересах герра Максимилиана и потребовали отсутствия Кляйна. Герр Грюнбаум вряд ли захочет обсуждать наше предложение в присутствии посторонних.

— Спрашивает, что за предложение?

— Мы заплатим ему пятьсот тысяч долларов за бумаги Генриха Швейцера и он навеки забудет и об их существовании, и о нашем Доме. Ему эти бумаги всё равно совершенно бесполезны.

Сказать, что господину Грюнбауму не понравилось наше предложение — это ничего не сказать. Его деловая серьёзность в глазах и мимике на миг изменилась настолько, что я пожалел об отсутствии на всякий случай рядом с нами чуда несказáнного. Надо же, сколько злобы и безжалостности может быть выражено без всякой речи. Капитан напрягся, а Анна Петровна непроизвольно замерла чуть ли не на полуслове. Однако это длилось лишь мгновение. Взглянув искоса на Капитана, Макс мгновенно опять преобразился в делового и внимательного немецкого бизнесмена. Конечно же, он понял, что его непроизвольная метаморфоза не ускользнула от нашего внимания. Дальше спектакль разыгрывать бесполезно.

— Значит, вы знаете о тайне нашего давно умершего родственника?

— Знаем. Но о смерти слышим впервые. Слышали только об исчезновении. А вам что-то известно о смерти Генриха Швейцера? Где он похоронен и когда?

Похоже, что такая постановка вопроса несколько озадачила Макса.

— Вы правы. Мне тоже известно только об исчезновении, а смерть его — это догадка, обоснованная временем. И вы пользуетесь его тайной?

— Пользуемся.

— Я тоже хочу пользоваться, как наследник. А вы ведь не наследники.

— Вы правы, Макс, не наследники. Мы просто присвоили его наследие — странную машину. И ни расставаться с ней, ни публично признавать её существования не намерены.

— Даже так?

— Даже так. Но мы не отрицаем вашего морального права наследника пользоваться машиной, но это решать не нам. Хотя, сами понимаете, никаких юридических прав у вас тут нет и не будет. Машина не открыта, как наследство. А если вы попытаетесь заявить на неё наследственные права, то не увидите её, вообще, никогда. С проходимцами от власти вам тягаться не под силу. А их машина очень заинтересует.

— И вам тоже с ними не поспорить.

— Да, и нам тоже.

— Что вы имели в виду, говоря, что вопрос пользования машиной решать не вам?

— А вы не знаете об ограничениях, которые Генрих Швейцер наложил на пользование машиной?

— Какие ещё ограничения? В бумагах ничего нет, ни про какие ограничения. Вы что-то выдумываете!

— Можете полагать, что угодно, но машина сама выбирает с кем работать. Если она вас не выберет, то вы зря сюда приехали. А доступ к ней мы вам можем предоставить, для выяснения понравитесь ли вы ей.

— Понравлюсь ли я машине? Что за бред!

— Как же вы упрямы, Макс. А листая бумаги Швейцера, вы почему-то не подумали, что это бред. С логикой у вас всё в порядке? Можете оставаться здесь, а нам пора домой.

— Нет, мы с вами, — и кивнул парням за соседним столом.

Мы подъехали к Дому на двух такси.

— Анна Петровна, скажи Максу, что его ребята остаются снаружи.

Покривился, но возражать не стал. В барской парадной нас встретил Пашка и ещё какой-то парень. Оба в камуфляже.

— Вас проводить, — поинтересовалась охрана, увидев постороннего.

— Нет, не надо. Он обычно безобидный. Приглядите, когда он уходить будет.

Поднялись наверх и вошли в нашу даже незапертую и почти пустую коммуналку. Да и от кого запирать? В Доме никого, кроме нашей компании нет. Вошли в мамины апартаменты.

— Вот здесь, Макс, можете пообщаться с машиной.

— А где она?

— Везде вокруг нас и работает. Вы знаете, на что она должна среагировать?

— Знаю, но мне нужна уверенность, что она работает.

— Капитан, не сочтите, пожалуйста, за обиду…

Капитан повернулся к нам спиной, превратился в серый силуэт и исчез. Макс шумно выдохнул. Хотел вроде что-то сказать, но не успел. Возник серый силуэт, и Капитан опять оказался рядом с нами.

— Как видите, машина работает. Мы выйдем, чтобы не мешать.

Вышли на лестничную площадку и молча смотрим в окно на улицу. Капитан запалил свою трубку. Не прошло и четверти часа, как Макс Грюнбаум вылетел из квартиры злой, как чёрт и начал что-то цедить сквозь зубы Анне Петровне. Потом слетел вниз по лестнице, и только дверь на улицу хлопнула.

— Что это с ним сделалось? Похоже, здорово разозлился.

— Разозлился, — подтвердила Анна Петровна. — Ещё как разозлился. Заявил, что мы его обманываем и ещё об этом пожалеем.

— Понятно. Нужно ожидать какой-то подлости. В таком настроении нам от него бумаг Швейцера не видать. Очень плохо будет, если они пойдут по рукам. От паломников отбоя не станет.

На следующий день мы опять собрались у Анны Петровны, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

— Надо же, в какой оборот попали, — ужаснулся Александр. — Злобный псих с уголовным прошлым и, скорее всего, и настоящим тоже. Такой капитал у него из-под носа утянули, как он думает. И думает, что утянули мы? А? Да ещё вдобавок он считает машину Швейцера своей безусловной собственностью. Ты прав был, Сергей, когда сказал, что может начаться и тотальная война на уничтожение. А война потребует денег. У нас же в кладовке ассигнаций осталось чуть больше миллиона. Правда, ремонт уже почти весь проплачен, но, как говорится, при таких ставках лучше иметь под рукой резерв повнушительнее. Что думаете на этот счёт?

— Надо натаскать побольше, — согласился Ахмед.

— Натаскаем, — кивнул Капитан и повернулся к Анне Петровне.

— Согласна. Деньги на всякий случай не помешают. Но, мне кажется, что тут дело может оказаться и не в погоне Макса Грюнбаума за новым источником капитала. Когда он выскочил на лестничную площадку и обратился ко мне, то в его глазах было не столько бешенство, сколько паника и страх.

— Если так, — вступил я в разговор, — то его здорово кто-то подпирает. Раз он не смог скрыть страха, утратив возможность исчезнуть, на которую, возможно, очень надеялся. И этот кто-то покруче Макса будет, если от него и на Земле не скрыться. Что это за змеиное гнездо, в которое мы влипли?