Борис Мешарин - Посланник

Участковый заметил, что изменился Устинов, сильно изменился. Исчезла ледяная угрюмость в глазах, разговаривать стал хоть и с наездом, но нормальным голосом. Види-мо, ушла куда-то кипящая внутри его ярость. От чего эти изменения? Совершил все-таки месть или пообвык на воле?

— Не просто я зашел к тебе, Устинов, не просто так. Прошлый раз ты говорил, что не виновен, зря сидел.

— Ничего я тебе прошлый раз не говорил, — перебил его Владимир, — об этом и ска-зал прямо.

— Да помню я, все помню.

— Раз помнишь — не начинай заново.

— Не начинал бы, но обстоятельства так сложились. Двух оперов у нас убили, как раз тех, кто твое дело вел.

— Неужели Старовойтова с Горюновым? Так я рад, очень рад, что эти подонки по-лучили по заслугам. Хорошую весть ты мне принес, участковый. Пойдем в дом, отметим это радостное событие, приглашаю.

— Ты не ёрничай, Устинов, не ёрничай. Не поздравлять я тебя пришел.

— Не поздравлять… Понятное дело — не поздравлять. — Голос Владимира вновь стал угрюмым и ледяным. — Признанку пришел получить. А вот хрен тебе с маслом. Ду-маешь, что если бывший зэк, то вам все можно?

— Не все можно, а делаю, что положено, — перебил его Разумный. — Где вы находи-лись в момент убийства, Устинов?

— Да-а-а, — печально протянул Владимир, — видимо, мне так и предстоит нести свой крест зэка пожизненно. Где что случись — сразу ко мне. Есть ли у вас, гражданин зэк, алиби?

— Причем здесь зэк?

— Да притом, участковый, притом. Ты же не пошел в соседний двор спрашивать, ко мне приперся. И говоришь — причем здесь зэк? Ты же разумный или только по фами-лии такой? А алиби?.. Я не спрашиваю, когда были эти убийства. Я никуда не хожу, все-гда дома. Вот и все алиби, которого для вас нет. А то, что этих мерзавцев убили — я дейст-вительно рад. Это не люди — нелюди, подонки.

— Так говорить — нужны веские основания.

— Основания тебе нужны, участковый? Есть основания. Когда-то давно трое их приперлись сюда, вот в этот как раз двор. Один стал кулаками махать, я его оттолкнул от себя. А он сделал шаг назад и упал. Упал прямо башкой на этот вот камень здоровенный, расшиб себе затылок и помер. Вот он этот камешек то, до сих пор здесь, его руками с мес-та не сдвинешь. Дальше ничего не помню — очнулся полуживой в СИЗО. Да, может быть я и виновен за убийство по неосторожности — толкнул все-таки я. Но в целях самозащиты. При хорошем адвокате вообще бы никакой статьи не было. А эти два поддонка пришили мне умышленное убийство. На суде совсем другой камень фигурировал, поменьше намного. Якобы я им, другим камнем, и размозжил череп мента. Свидетелей двое — Старовойтов с Горюновым. Они все и подтасовали. И самое главное — ты знаешь, Разумный, зачем они ко мне тогда приходили?

— Не знаю, откуда мне знать? — пожал плечами участковый.

— Я как раз по первому сроку тогда откинулся. Семь лет отсидел. Вот они и хоте-ли, что бы я никаких жалоб не писал. Били меня, запугивали. Девчонку эту они втроем изнасиловали. На меня случайно наткнулись, как на прохожего, который шел не в том месте и не в то время. Осудили меня тогда без каких-либо экспертиз, по одному чистосер-дечному признанию, которое сами менты и написали. А я подписал в беспамятстве — сильно они меня тогда били. Вот ты, Разумный, как это объяснить можешь? За что я си-дел?

— Если ты говоришь правду…

— Правду? — Перебил его Устинов. — Правда у меня есть, своя правда и единствен-но верная. А вот у вас, ментов, ее нет. Единственно — о чем сейчас жалею — не задавил этих сук, Старовойтова и Горюнова, собственными руками. Повезло кому-то другому. Но я все равно рад. Вот так и доложи своему начальству, что рад, но не убивал.

И опять Устинов ушел в дом, оставив участкового во дворе со своими мыслями.

«Если Устинов говорит правду… то надо доказать эту правду». Такое вот резюме мысли получилось у участкового. Он увидел на соседнем огороде женщину. «Надо бы зайти, поговорить».

— Добрый день, хозяйка. Бог в помощь. — Поздоровался Разумный.

— А… участковый, проходи. Здравствуй. Все по дворам ходишь, добрым людям покоя не даешь?

— Это кому я покоя не даю? Добрых людей наоборот от всякого зла охраняю.

— Да-а, вы наохраняйте… Соседу вот моему покоя не даешь.

— А он добрый, сосед то твой? — С подоплекой спросил участковый.

— Да уж не злой, как ты думаешь. Может и злой сейчас — отсиди-ка зазря столько лет. — Протопопова воткнула лопату в землю. — Может и злой на судьбу свою, на вас, мен-тов. А в действительности он добрый и хороший человек.

— Зазря говоришь… Не зазря — он за убийство сидел. Все как положено — по суду.

— Это так, все правильно говоришь — по суду, — Протопопова тяжело вздохнула. — Новенький ты здесь, ничего не знаешь. Не убивал он никого — липа все это ментовская. Липа. И все это знают. Все в округе.

— А чего же ты тогда молчала, соседка, если он не виновен? Почему показаний не дала, если у тебя факты есть, а не домыслы?

— Я же говорю тебе — новенький ты, ничего не знаешь. Старого участкового быст-ро на пенсию отправили. А ты молодой, тебя на пенсию не отправят — на зону могут, как соседа, на тот свет…

— Ты что мне здесь говоришь, Протопопова, что несешь, пугать меня вздумала? — Возмутился Разумный.

— На хрена ты мне сдался — пугать тебя… еще чего не хватало…

— Зачем тогда чушь всякую мелешь. Почему раньше молчала?

— Чушь мелю, раньше молчала, — взорвалась вдруг Татьяна. — Это ты здесь чушь мелешь, по дворам к честным людям ходишь… Не молчала я, а как положено дала пока-зания, допросили меня — потому как видела все своими глазами. Не убивал он никого, не убивал. Это они его, менты били. А потом один из них оступился и упал башкой о камень. Все видела, все рассказала. Вот здесь, на этом месте тогда стояла. Смотри — отсюда все видно в соседнем дворе. И где эти мои показания, где? Я тебя спрашиваю, а не чушь несу — где? В деле не оказалось ни свидетелей, ни моих показаний. А добрый человек срок отсидел. Из-за вас, ментов поганых. Чушь несу… иди отсюда… праведник нашелся из преисподней, — все продолжала кипятиться Протопопова.

— Ты извини, Татьяна, я же не знал ничего, — опешил от такого поворота событий участковый. — Новенький, как ты сказала. Да-а-а, дела… а вчера и позавчера вечером ты соседа видела, может, заходила к нему?

— Не заходила, но видела. И не раз — он курить часто во двор выходит, а может просто воздухом подышать. На свободе-то и воздух другой. Дышит и курит. А тебе зачем, опять какую-нибудь пакость затеваете?

— Да нет, просто так спросил. Пока, Татьяна, удачи.

— И тебе пока, участковый. Ходят тут всякие…

Последнее Протопопова произнесла уже тихо, только для себя.

А Разумный понял пока лишь одно — на время убийств у Устинова есть алиби. Но надо проверить еще одно — факт изнасилования. И Разумный пошел к Светлане.