Александр Рубан - Фейкийские корабли

И все это - в нескольких протяжных и мерных строках гекзаметра! Плюс, конечно, мелодия... Да сколько же там этих ящиков, и скоро ли я нашарю нужный? С другого конца начать?

Это было правильное решение: уже во втором ящике с другого конца оказалось всего три... нет, четыре пластины. Да, четыре. И четыре ежа рядком - значит, все правильно. Они. Ну, сейчас что-то будет... Окиал взял одну из четырех пластин, и она сразу, с легким щелчком, встала на место.

И ничего не случилось.

Немного подождав, он снова нажал на выступ, вернул пластину в ящик и взял другую. Легкий щелчок, и... Опять ничего. Он вернул на место и эту пластину, и уже собрался взять третью, но, подумав, зарядил один из ежей, стоявших там, в тупичке. Тоже ничего... может быть, для каждого ежа - своя пластина? Окиал перепробовал оставшиеся три ежа. Гм...

А что вообще должно быть? Может, ничего и не должно быть? Но ведь не просто же так он хлопотал вокруг своего груза, суетился, ощупывал, торопил, вслепую помогал гребцам тащить и привязывать. Что-то должно быть, чего-то он от них ждет...

Может быть, не сразу, может быть, необходимо время?

Окиал рассовал все четыре пластины по щелям ежей, оставив незаряженным один в тупичке святилища, и стал ждать. Чего именно - об этом он старался не думать, чтобы не мешать естественному ходу событий. И, чтобы отвлечься, он стал слушать песню.

- Пережег, балда! - трагическим голосом возопил Гефест. - В переплавку тебя! На ложки!

Посейдон уловил фальшь в голосе мастера, хищно подобрался и, прекратив шашни с его супругой, устремил свой водянистый, до жути прозрачный взор в багровую тьму пещеры. Золотолобый болван стоял навытяжку, недоуменно помигивая рубиновым глазом, а Гефест яростно плевался, топал ногами, сотрясая гору, изо всех сил дул в разбушевавшееся пламя.

- Ну вот что, племянничек... - с угрожающей лаской протянул Посейдон. Я вижу, слуга твой мало что смыслит в кузнечном деле. Давай-ка я сам тебе помогу! - Он небрежным жестом руки отстранил Гефеста (а тот неожиданно легко повиновался, не то хмурясь, не то ухмыляясь в бороду) и бросил свое оружие в жар, в гудящее пламя. - Время дорого, - объяснил он, улыбаясь в лицо мастеру. - А здесь мой трезубец раскалится не хуже, чем в горне... Или я чего-нибудь не понимаю?

- Не понимаешь, дядя, - согласился Гефест, сделав заведомо безуспешную попытку выхватить из огня трезубец и тряся обожженными пальцами. - Ничего ты не понимаешь в моей работе. Гляди, что натворил! - и он указал на бесформенный пузырящийся комок золота, который, шипя, растекался кляксой по каменным плитам пола. - Теперь новый трезубец ковать - на полдня работы. Только сначала углей нажечь надо...

- Так... - сказал Посейдон, помолчал и вернулся к столу. Гефест, таща за руку болвана, заковылял следом. - Чего ты добиваешься, племянник? Зачем ты хочешь меня огорчить?

- Я тебе, дядя, наоборот, угодить стараюсь, - хмуро сказал Гефест. Заказ выполнить. А ты меня торопишь. А я, когда тороплюсь, нервничаю. И он, - Гефест кивнул на слугу, - тоже нервничать начинает. Вот и пережег уголь... Ты бы меня не торопил, а, дядя? И все будет в лучшем виде. Тебе трезубец к какому времени нужен? К утру? К вечеру? Ты скажи! Будет.

- К полудню, - сказал Посейдон.

- Вот завтра в полдень и приходи. Будет.

- Сегодня к полудню, - уточнил Посейдон.

- Это уже труднее... - проговорил Гефест. Сложил руки на груди и наклонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. - Гораздо труднее, - повторил он. - Но, если мешать не станешь, то, может быть, справлюсь.

- За полчаса?

- А что, всего полчаса осталось?

Посейдон помолчал, все так же ласково глядя ему в лицо.

- Нет, не выйдет! - решительно сказал Гефест. - Ну, что ты... Это же еще угли нажечь." Вот если три часа дашь... - неуверенно сказал он.

- Полтора! - Посейдон поднялся, с величавой брезгливостью оглядывая свою тунику.

- Может, тебе одежонку какую? - засуетился Гефест. - Я быстро, туда-сюда... Ишь, как тебя извозило...

- Предпочитаю свою. Значит, полтора часа.

- Ох, не знаю... Постараюсь, конечно, но... И куда такая спешка? Ладно, смертные торопятся - их можно понять, но ты, дядя, у кого позади и впереди - вечность...

- Забот много, - сказал Посейдон. - Вечных забот. И все - неотложные.

- И что за заботы такие, что вот вынь ему да положь трезубец? - пряча глаза, забормотал Гефест. - Или пучины морские долго жить прикажут, если чуть обождать... Тоже ведь, поди, вечны - пучины-то...

- Мои заботы, племянник. Мои!.. Тебе, - Посейдон радушно осклабился, я больше мешать не буду.

- Понял, - быстро сказал Гефест. - Через два часа приходи.

Уже подойдя к скалистому обрыву над морем, Посейдон остановился и, глянув через плечо, спросил:

- Кстати. Что такое "ложки"?

- "Ложки"? - Гефест пожал плечами. - Первый раз слышу.

- Зато произносишь не первый раз. Ты слуге своему грозил, что переплавишь его на ложки.

- Ах, ложки! Хм... - Гефест дернул себя за бороду и глубоко задумался. - А Демодок его знает, что это такое! - сказал он наконец.

- Ага... - наконец произнес Посейдон, - Демодок... Ладно, работай. Быстро работай - если хочешь, чтобы впереди у тебя была вечность!

ПОТУСТОРОННИЙ ДИАЛОГ

Тема: сфероклазм в античных сферах. Иллюстративный материал (фономагнитокопия рабочей записи во время обнаружения эффекта). Массив "К.И.", выборка.

- Странные оговорки, ты не находишь? Сначала час как единица времени, потом ложки...

- Ничего странного: поэты всегда что-нибудь путают.

- Это не просто путаница...

- Знаешь, меня гораздо больше интересует разбитый шлюп. И вулкан на Лемносе.

- Нет, ты все-таки выслушай! Дело в том, что никаких ложек в Древней Греции не было, да и час как единица времени...

- Обыкновенный сфероклазм!

- В античных сферах?

- Ну и что? Насколько я знаю, Гнедич, переводя Илиаду, употреблял не только греческие, но и римские имена богов. А Жуковский в Одиссее рассаживал гостей на лавках вместо кресел и что-то там сравнивал с шелком, которого древние греки не знали. Вот тебе и сфероклазм.

- Ни по Жуковскому, ни по Гнедичу в этом мире не должно быть никаких ложек!

- Вулкана на Лемносе в этом мире тоже не должно быть. Но он есть. И это интересует меня гораздо больше.

- А если все это как-то связано? Вулкан, шлюп, заговаривающийся поэт...

- Юрочка, они все заговариваются. И всегда. Если не веришь, верни его в действительный мир и пообщайся. Только не забудь вернуть бедолагу, когда надоест.

- Именно об этом я и хотел тебя попросить.

- Именно с этого и надо было начинать! Только ты не туда сел - пульт хроностопа правее.

- Не все сразу. Я хочу сделать радиовызов.

- Боже мой, кому?

- Ему. У меня такое чувство, что этот поэт откликнется. Подскажи-ка номер маяка.

- Сумасшедший! Ты перепугаешь его до смерти!