Генри Каттнер - Ось времени

Я редко принимал серьезные и ответственные решения, но это было крайне серьезным, и я знал это. Вот здесь, на освещенной луной аллее, происходит поворот в жизненном пути Джереми Кортленда. Что произошло затем, я так никогда и не узнал потому, что, к счастью для меня, я был слишком пьян и просто не мог этого понять. Я просто не смог это даже отчетливо разглядеть.

Оно появилось из черной тени и с распростертыми руками двинулось в мою сторону. Две руки коснулись меня, но они не хотели этого, в этом я уверен. Они прошли мимо моих ушей, и я услышал звук, напоминающий шипение. В моем мозгу что-то лениво зашевелилось, как будто откуда-то из глубины выплыла забытая мысль, забытая давно и прочно.

Я прикоснулся к нему, но лучше бы я этого не делал. Я думал о моих деньгах. Рука моя приблизилась к чему-то, я до сих пор не знаю к чему, могу только сказать, что оно было гладкое и обжигающее. Теперь я думаю, что обожгло меня трением. То, к чему я прикоснулся, вращалось с неимоверной скоростью, хотя зрением обнаружить это было невозможно. Трение сожгло кожу на тех частях ладоней, которые прикоснулись к нему. Я читал, что когда касаешься чего-то, раскаленного добела, в первый момент оно кажется холодным, но в тот момент я не знал еще, что обжегся. Я крепче прижал ладонь к… не знаю к чему, но оно быстро удалилось от меня, а я остался на месте, тряся ладонью, которую жгло. Я смотрел вслед чему-то черному, удаляющемуся от меня с пугающей скоростью.

Я был слишком ошарашен, чтобы закричать, а к тому времени, как пришел в себя, вообще стал сомневаться в том, было ли что-нибудь на самом деле. Через десять минут я обнаружил, что деньги мои исчезли. Вот так, значит, это не стало поворотным пунктом на моем пути, но если бы этого не произошло, я бы никогда не встретился с Ира Де Калбом. Так что, может быть, это и был поворотный пункт.

Иногда мозг наш бывает ужасно медлительным, так же как и чувства. Рука не знала, что она обожжена, а мозг не мог осознать того, что возникло передо мною. Он просто отказался воспринимать то, чего не может быть.

Я вернулся в свой отель и лег в постель, пытаясь убедить себя, что встретил вора. Поделом — не шляйся по ночному городу набитый деньгами. Вор забрал деньги — вот и все. Он… или что-то другое, на краткий миг лишь коснулось меня. Все это было слишком невероятным, но раз произошло, значит, было возможно, и мозг должен примириться с этим. С этой мыслью я заснул, но ненадолго. Рано утром я подскочил на кровати от очень странного ощущения, какого я не испытывал никогда в жизни, и даже встреча не улице Овидор не могла затмить его.

Ощущение возникло во мне в области солнечного сплетения — беззвучный взрыв энергии, будто во мне внезапно родилось солнце. Я не могу подобрать слов, чтобы описать свои переживания, но в тот момент я чувствовал, что от этого таинственного источника по моему телу расходились круги жизненной энергии, невероятной первобытной силы. Время перестало существовать для меня. Я лежал и буквально купался в энергии, и новая кровь бурлила в моих жилах. В тот момент я почти понял, что со мной происходит, но кто-то внезапно отключил источник энергии.

Я резко вскочил, вконец опустошенный, лишившись чудесной энергии. Мною овладел ужас от понимания того, почему это произошло и что было причиной отключения энергии. Голова моя кружилась от резкого движения. Серый цвет рождающегося дня окрасил небо и осветил комнату. Я сидел, сжимая голову руками. Я точно знал — где-то погиб человек.

Я хотел снова лечь и уснуть, но зачем-то кое-как оделся и, преодолевая боль в голове, собрав нервы в кулак, вышел на улицу и нашел зевающего таксиста. Видите, я даже знал, где должен находиться труп. Я не мог знать заранее, куда именно нужно ехать, но двинулся в правильном направлении. И я нашел его. Он лежал недалеко от фонтана, на небольшой площади возле того места, где я встретился с вором.

Утро было холодным и спокойным.

Это был индеец, возможно, бродяга. Я стоял на пустынной площади, смотрел на него, слыша, как по городу уже начинают ездить машины. Если бы меня застали здесь, это было бы слишком подозрительно. Я еще никогда не видел людей, умерших от ожогов, но откуда-то знал: причиной смерти было именно это. Собственно говоря, он и не обгорел в полном смысле этого слова. Я смотрел на его изъязвленную кожу, и что-то кольнуло. Мне показалось, что его ожоги от трения, и, посмотрев на собственные руки, сразу понял, что раны индейца — близняшки моим. Я стоял и переводил взгляд со своей ладони на кожу этого человека… и вдруг все произошло снова. Снова где-то в животе произошел взрыв, снова вспыхнуло солнце, снова по жилам заструилась живительная энергия.

Я подал свои заметки в «Эй Пи». В Рио уже произошло пять подобных убийств, прежде чем я решил покончить с этим, опубликовав в газете рассказ обо всем, что произошло со мной. Этот рассказ о загадочных смертях с присовокуплением ошеломляющих подробностей о моей способности раньше всех обнаруживать трупы был напечатан даже в американских газетах.

Сейчас, размышляя над этим, я понимаю, что меня не арестовали по обвинению в убийстве только лишь потому, что не могли представить, каким образом я мог его совершить. К счастью, рука моя зажила раньше, чем полиция и газеты обнаружили таинственную связь между мной и убийствами.

После пятого убийства я махнул в Нью-Йорк. Мне казалось, что если я уеду из Рио, то убийства прекратятся. Вполне возможно, что они начнутся в Нью-Йорке, однако я все же решился. Кроме того, я чувствовал себя не лучшим образом.

В аэропорте меня ждала записка. Сам мистер Роберт Дж. Аллистер пожелал видеть меня. Я был потрясен. Аллистер был владельцем нескольких газет и иллюстрированных изданий, тиражи которых были сравнимы с тиражами «Лайф» и «Тайм». Я тут же, из аэропорта, позвонил ему, чтобы договориться о встрече на завтра, но он хотел меня видеть прямо сейчас. Я вошел в здание, прошел через холл, где толпились люди. Из приемной меня без лишних церемоний провели прямо в «святая святых», и я даже подумал, что, наверное, недооценивал себя все прошлые годы.

Сам Аллистер поднялся из-за стола и протянул мне руку. Я прошел вперед, утопая в пушистом персидском ковре по щиколотки. Он пригласил меня сесть. Вид у него был усталый и гораздо менее бодрый, чем на фотографиях в газетах.

— Значит, вы и есть Джереми Кортленд, — заговорил он неожиданно высоким голосом. — Я наблюдал за вашей работой в Рио. Очень и очень… неплохо. Не хотели бы вы оставить ее на время?

Я открыл рот от изумления, а он устало улыбнулся.

— Я хочу предложить вам поработать на меня, — продолжил он. — Я объясню. Вы знаете Ира Де Калба?