Генри Каттнер - Земля пламени

— Брайан! — закричала Джанисса. — Дверь!

Рафт с удивлением увидел, что дверь была уже открыта. На пороге стоял Крэддок с развевающейся седой шевелюрой. Он, спотыкаясь, выбежал из пещеры, за ним в спасительный проход бросились Рафт и Джанисса.

Рафт в последний раз взмахнул своим оружием, отбиваясь от чудовищ, и они оба, словно их подхватил вихрь, вырвались из пещеры. Джанисса вытянула руку, и овальная дверь встала на свое место, закрыв выход из пещеры. Визг смолк, и наступила тишина.

— Они сломали наше устройство, — сказал Рафт.

Крэддок стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал. Его глаза были усталыми и измученными.

— У тебя остался предохранитель, — с трудом проговорил он. — Может быть, этого и хватит. Если у Паррора такое же устройство, как у нас, то, возможно, мы еще успеем.

— Наверняка, такое же, как у нас, ведь Паррор не дурак, — усмехнулся Рафт. — И все же лучше остановить его прежде, чем он разбудит Пламя. — Рафт на мгновение смолк. — Вполне возможно, что Паррор не впереди, а позади нас. Если бы он проходил ту пещеру, они наверняка сломали бы и его прибор.

— Если только он не знал другой дороги, — мрачно добавила девушка.

С кошачьим изяществом она пыталась привести в порядок разодранную в клочья одежду.

«Совсем как кошка», — подумал Рафт, наблюдая за ней.

Внезапно воздух задрожал, и обжигающая дрожь вихрем пронеслась по их телам, точно подстегивая живую плоть. Низкий гул растаял в наступившей тишине, и Джанисса, мертвенно-бледная, обернулась к Рафту. Руки ее беспомощно повисли.

— Пламя! Оно просыпается! — проговорила она.

Рафт с проклятиями бросился вперед, проиграть именно сейчас, когда победа уже так близко, — это было выше его сил. Тоннель казался бесконечным, но все же он кончился, но прежде еще дважды их настигали гулкие раскаты и предостерегающая дрожь просыпающегося исполина. И с каждым разом эта сила нарастала, словно пробуждаясь к жизни.

Джанисса ощупывала дверь, отыскивая замок. Наконец панель сдвинулась с места и отошла в сторону. Они оказались на небольшом выступе скалы, склон которой терялся где-то далеко внизу, в темноте. Казалось, что они стоят на краю бесконечной пустоты. В самой глубине бездны они увидели свет, который сочился так слабо, точно был лишь напоминанием о самом себе, а источник его был глубоко внизу. С головокружительной высоты, облокотившись на перила, Рафт пристально вглядывался в этот бездонный мир, в открывшуюся под ногами бездну, в глубине которой теплилась единственная искра.

Нет, Рафт чувствовал не головокружение, это был страх. Обычный, простой, безотчетный страх. Рафт знал это чувство, однажды, на Мадагаскаре, ему пришлось пойти в хижину, где спали часовые. Один звук, одно неверное движение и копья вонзились бы в его тело. Он знал тогда, что спящие обязательно проснутся. Он чувствовал и осязал это каждой клеточкой своего тела. Так было и сейчас. Там, далеко внизу, откуда сочился свет, находилось нечто, наполненное необыкновенной жизненной энергией, и Рафту казалось, что он стоит на раскрытой ладони этого нечто. Вспомнилось ему и другое, джунгли, вернее, та жизнь, которая наполняет их. Влажные от испарений, плодородные леса Амазонки, ее ревущие потоки, яростная зелень тропиков, все, что было неукротимой силой жизни. Внизу неистовствовала слепая, голодная, чудовищная сила, сердце непостижимой далекой туманности, повергающее в прах и пробуждающее к жизни, и имя ей было Курупури!

— Пламя спит, — еле слышно вымолвила Джанисса.

Но неясный свет в глубине разгорался все ярче, и низкий, почти неуловимый звук рос и набирал силу, пока не превратился в сокрушающий грохот, рев рождающегося в муках божества. И оттуда, из пучины, которая вела к сердцу мира, из бездны навстречу обреченному миру вставало его величество Пламя. Оно росло и поднималось. Суть всего живого. Рафт чувствовал, как все его существо тянется к этому пылающему источнику. И туда же унесся его дух. Душа закачалась над самой бездной. Оглушающий грохот ударил в стены и яркое, сверкающее Пламя взвивалось все выше и выше. Оно билось в ярости, безумствовало в наслаждении, в исступленном восторге зарождающейся жизни.

Внизу, под уступом, Рафт различил силуэт человека и контуры до странности знакомого устройства. Паррор! И прибор, который он сконструировал по записям Первого Рода.

Пламя становилось все ярче и ярче, и Рафт бросился вниз по уступу.

«Только бы успеть», — заклинал он себя на бегу. Паррор, ослепленный своей самонадеянностью, мог и не заметить очевидных признаков, но Рафт-то знал, что никому сейчас не подвластное Пламя просыпается. Ничего подобного с амулетом, когда они испытывали устройство, не происходило. Галактическая сила неистовствовала в Паитити, а может быть, уже и во всем мире!

Рафт стремительно бежал вниз, словно охотник за добычей. Огонь взметнулся с чудовищной силой и вдруг начал ослабевать. Столб света медленно и неохотно опускался, а грохот умолкал. Рафт стоял на прозрачном, как стекло, полу пещеры. Лишь однажды он взглянул вниз, и у него закружилась голова. Пропасть обрывалась вниз, к пылающей земной сердцевине, и он висел над этой бездной. Он ринулся навстречу Паррору, а Паррор к нему. Откуда-то снизу исходил свет, и его блики оставляли на лице Паррора загадочные, колдовские тени. На руке у Паррора Рафт заметил рукавицу с когтями, и, наступая, Паррор тихо рычал. Рафту хотелось немедленно покончить с ним, но сейчас важнее было усмирить Пламя. Он замедлил шаг и вытащил из-за пояса предохранитель.

— Паррор! — закричал он в наступившей после громовых раскатов тишине. — Твое устройство не сработает без этого!

Но Паррор уже ничего не слышал, его поглотил а неистовая жажда крови, и бешеная ярость оглушила, ослепила его и почти лишила рассудка. Рафт уже видел его таким, острая сталь его когтей-пальцев полоснула Рафта по лицу. Увернуться он не успел, и из разодранной щеки хлынула кровь. Жгучая боль пронзила все его тело. Предохранитель выпал из рук, и Рафт попытался схватить противника, но тот ловко ускользнул от него. Снова и снова в Рафта вонзались острые когти. Грудь и бок разрывала боль. Он бешено отбивался, но ни один из его ударов не достиг цели.

И вновь прогремели раскаты. Свет разливался все ярче. Восторженно бушуя, Пламя вырывалось на свободу! Огонь накатывал, подступал, вздымался, словно хотел найти обратный путь к своей межзвездной колыбели.

Когти вновь вонзились в Рафта, и ему показалось, что кто-то провел лезвием бритвы по глазу. Полуслепой, с рассеченной до самой кости щекой и разорванным носом, он все же посылал удар за ударом в своего неуловимого врага. Подбежала Джанисса и бросилась между ними.