Генри Каттнер - Земля землетрясений

Когда Уильяму Бойсу было тридцать лет, он потерял год жизни. Одним прекрасным августовским утром он шел от библиотеки по Пятой Авеню мимо каменных львов, охранявших широкие ступени, а затем, год спустя, вдруг оказался на больничной койке в госпитале «Бельвью». Патрульный нашел Бойса без сознания на одной из просторных лужаек Центрального Парка. Из «Бельвью» тот угодил прямо в ад.

Амнезия не была чем-то неизвестным. Психиатры сказали Бойсу, что при надлежащем лечении память должна к нему вернуться. А пока что будет лучше всего вернуться в знакомую колею и заняться тем же, чем он занимался до того, как внезапно выпал из течения времени год назад.

Звучало-то это просто. И Бойс попробовал это сделать. Но ему совершенно разонравилось преподавать в университете. Ему казалось, что кто-то его преследует. Он стал одержимым и понял, что должен выяснить, куда подевался целый год, иначе так и не удастся вернуться к прежней жизни.

Изредка к Бойсу, мелькающими обрывками, возвращалась память: чье-то смуглое усатое лицо, тихий голос, казалось, хорошо знакомый, говорящий на знакомом, но, тем не менее, странном языке.

Однажды, на уроке классических языков, Бойс услышал этот язык — зачитывался средневековый французский манускрипт, написанный на старофранцузском шестивековой давности. Но Бойс понимал его, как родной. Ему показалось это очень странным...

Затем в его памяти всплыли темные фигуры в мантиях, двигающиеся со сверхъестественной гибкостью, заставившей Бойса содрогнуться всем телом от чистого ужаса. Это воспоминание всегда обрывалось практически мгновенно, будто разум позволял Бойсу лишь мельком взглянуть на него. В такие моменты он начинал бояться, что правда о пропавшем годе может свести его с ума от ужаса.

Но что-то постоянно тянуло Бойса к забытому периоду. Он решил, что это каким-то образом связано с кристаллом, который он нашел у себя в кармане после выписки из «Бельвью». Кристалл был небольшим, но обработанным доселе невиданным способом. Некоторые грани были выпуклыми, другие — вогнутыми. Он был совершенно прозрачным. Бойс чувствовал себя... некомфортно... когда не носил кристалл у себя в кармане. Он даже не понимал почему.

Прошло много времени — целый год, полный беспокойства и неуверенности. Все больше и больше дней Бойс проводил, слоняясь по городу и разыскивая неизвестно что. Он начал пить — пить слишком много и даже еще больше.

Район рядом с Ист Ривер, расположенный к югу от центральной части города, казалось, больше всего привлекал Бойса. Иногда, напившись виски, он бродил по тихим улицам, сжав в кулаке кристалл, лежащий в кармане, вечно казавшийся холодным и никогда не нагревающимся от прикосновения. Все громче и громче, все настойчивее и настойчивее звал Бойса голос из потерянного года.

Темное лицо, вместе со множеством других образов, появлялось у него перед глазами чаще, чем раньше. Он начал понимать, что само по себе лицо не имеет значения. Оно, скорее всего, лишь ключ к какой-то тайне. И оно было даже не живым лицом, а нарисованным...

Однажды Бойс увидел это лицо наяву. И пошел за человеком, держась на некотором расстоянии, по улицам, постепенно становящимся очень знакомыми... Наконец он очутился у древнего узкого здания из коричневого камня рядом с Ист Ривер — и действительно, окна с противоположной стороны наверняка выходили на реку. Прямо на глазах Бойса человек открыл дверь и вошел в дом, и Бойс, не в силах понять почему, сразу же узнал место, которое тянуло его так долго.

Он стиснул зубы так, что взбухли желваки под густой щетиной. Он перешел через улицу, поднялся по короткой лестнице и стал ждать, не смея позвонить в звонок. Затем, насупившись, протянул руку.

Через секунду дверь открылась.

В груди Бойса захлопала крыльями паника. Он шагнул вперед, и человек, смотрящий на него, посторонился, подозрительно нахмурившись.

Взгляд Бойса прошел мимо него. Он почему-то знал этот длинный, темный зал так же, как и знал лестницы: одну, уходящую во мрак, а вторую, ведущую вниз.

— Вам кого? — резко спросил человек. — Кого вы ищете?

Бойс уставился на странно знакомое лицо.

— Я... меня зовут Бойс, — неуверенно ответил он. — Вы... не помните меня?

— Бойс? — Человек пристально посмотрел ему в глаза, и его лицо снова вспыхнуло подозрительностью. — Нет, черт побери! Послушайте, мистер... что вам нужно? Я вас не знаю.

У Бойса пересохло в горле.

— Два года назад... Я, наверное, сильно изменился, но не настолько, чтобы вы не смогли меня узнать.

— Я первый раз в жизни вас вижу.

— Сколько вы тут живете?

— Лет десять, — сказал человек. — Не считая...

— Я знаю этот дом! — отчаянно воскликнул Бойс. — Вон там гостиная с камином.

Он вошел так быстро, что хозяин дома остался позади. Через секунду Бойс прошел через занавешенный проход и стал оглядывать загроможденную, мрачную комнату — комнату, которую он знал!

Глаза Бойса остановились на камине, а затем поднялись выше. Там висела чуть затемненная, обрамленная фотография смуглого человека почти в натуральную величину.

Бойс помнил фотографию... но не человека! Он резко развернулся.

— Говорю вам, я знаю этот дом! Я уверен в этом! — Он снова почувствовал необъяснимую крайнюю необходимость спешить... но куда?

— Послушайте, — ответил смуглый, — я уже сказал, что живу тут десять лет не считая того времени, когда я сдавал дом. И сдавал я его некому Холкомбу, а не Бойсу.

— Холкомбу? А кем он был?

— Я его никогда не видел. Всем занимался мой адвокат. Я уехал и через год вернулся. Так ни разу и не встретился с Холкомбом. Но его звали именно так.

Бойс застыл на месте, пытаясь понять хоть что-нибудь в этой темной истории. Внезапно он направился к двери и прошел в зал.

— Эй, — окрикнул смуглый, но Бойс не остановился.

Он знал, куда идет.

— Там ничего нет! — прокричал ему вслед негостеприимный хозяин, когда он начал спускаться по лестнице. — В подвале пусто. Мистер, я вызову...

Но Бойс уже пропал из виду. От сильного предвкушения какого-то открытия у него участилось дыхание. Он не знал, что найдет тут, но чувствовал, что, наконец, находится на верном пути. Этот необъяснимый зов вызывал у Бойса дрожь во всем теле, подталкивал его, приказывал сделать то, что он должен был сделать давным-давно.

Он открыл дверь, и комната за ней оказалась тесной и пыльной. В растрескавшихся дощатых стенах не было окон, и единственный тусклый свет шел из-за спины Бойса, пока он стоял в проходе и оглядывал странно знакомую комнату. Это помещение походило на любую другую квадратную пустую комнату, — но, тем не менее, Бойс вздохнул с глубоким, хотя и непонятным удовлетворением.