Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины: Роман в Интернете

Олег Павлович не служил ни соседскому, ни даже непосредственному начальству, не говоря уже о таких возвышенных понятиях, как страна, народ, а тем более — какая-то идея. Они годились для застольных тостов, и то, судя по обстоятельствам. Дружбу как таковую адмирал считал сентиментальной блажью, но дружить умел, как никто. В глазах бывших прогрессистов, на какое-то время возомнивших себя демократами, он выглядел здравомыслящим государственником с либеральными взглядами, а заскорузлые черносотенцы видели в нем сильного человека нужной ориентации.

Сделав несколько телефонных звонков, Олег Павлович скоро дознался, что «Хонда» принадлежит ФАПСИ, а непосредственно перехватом занимается сам Гробников. С таким конкурентом следовало держать ухо востро.

— Он тебя не заметил? — выслушав подробный доклад Изюмова, спросил Шевцов.

— Не думаю.

— Наверняка заметил. Нужно на пару деньков прервать наблюдение и переменить машины.

— Теперь нам хватит одной. По их пеленгу удалось определить дом: тот большой, в самом начале Сретенского.

— А как с Салтыковкой?

— Там сложнее. На бывшей базе-четырнадцать сейчас какая-то хитрая лавочка, вроде бы частная, но активность исключительно интенсивная, на всех диапазонах. Кроме того, под наблюдение взяты еще три возможных объекта: бывший профсоюзный центр, то самое имение — по существу целый поселок, и одна дача с космической связью.

— Частная лавочка, говоришь? У меня на сей счет другое мнение. Похоже, областная прокуратура принюхивается. Словом, есть над чем поломать голову, но погодя, в свое время. Ситуация еще не дозрела. Первым делом этого штукаря за жабры возьми. Дом — это хорошо, а квартира — еще лучше.

— Кто будет брать, Олег Павлович?

— Вопрос вопросов — кому брать, подполковник, и брать ли. Спросил бы чего полегче, — в раздумье Шевцов прошелся от стены до стены, выдерживая подошвы на одной линии, словно манекенщица на подиуме. Он вообще привык делать все на ходу: говорить с подчиненными, подписывать бумаги, звонить. — Есть мнение, будто нынче любители работать на дядю перевелись? Как думаешь?

— Так точно.

— Ошибаешься, подполковник. Их никогда и в заводе не было. А ведь нужны! Очень нужны… Разве что среди ментов поискать?

— Себе дороже, товарищ адмирал.

— Верно. Сохраним тем не менее здоровый оптимизм. Чудаков на букву «ме» у нас сколько угодно. Размножаются, как кролики. Важно не растеряться от изобилия, а выбрать самого нужного, хоть из налоговой полиции, хоть из той же прокуратуры. Услуга-то пустяковая: взял и передал товарищу, а уж мы долго не задержим, мы с законом в ладу. Согласен?

— Ситуация не простая, — замялся Изюмов.

— А у нас их и не бывает, простых. Ладно, это моя забота. Сперва выверни на лицо. [80] Установить личность — на воровском жаргоне. Может, мы с ним полюбовно договоримся? Дружеский визит всегда лучше. Заодно и пару жучков не грех присобачить.

— Понятно, товарищ адмирал.

— Как ведет себя журналюга?

— Ситуация под контролем. Копает, но пока далеко. «Холодно», как говорится. Они на спецназ вышли, месяца два провозятся, не менее.

— Тем лучше, — Шевцов задержал шаг и, круто развернувшись, склонился к монитору. В электронном варианте «Комсомольца столицы» — вот уже год как беспокойная газета была заявлена во Всемирной сети — адмирал не углядел продолжения горячего материала.

«Кость» вела журналистское расследование взрыва, унесшего жизни двоих редакционных сотрудников. Пластит повышенной мощности содержался в конверте, пришедшем по почте. Искать виновника могли хоть до пупковой грыжи, если бы обозреватель Собеляк не связал убийство военного комментатора и его секретарши с опасной темой компьютерного воздействия. На самом деле непосредственной связи тут не было, но, чтобы отвести от дичи, за которой охотился, и не без успеха, сам адмирал, пришлось подбросить толику дезы. Процедуру провели по-армейски грубо, отчего пострадала честь мундира и вообще все безнадежно запуталось. Врали все: генералы, министры, прокуроры, тележурналисты, газетчики, но каждый по-своему.

— Сегодня ничего такого нет, — подсказал Изюмов. — Я с утра просмотрел. Первым делом ее хватаю, проклятую.

— Но-но! На то и щука, чтоб карась не дремал. Пора научиться управлять ситуацией. Тогда и вредное обернется полезным. Думаешь, журналюги из другого теста слеплены? Все любят сладенькое, всем ласка требуется. Надо бы прикормить подлеца?

— Из каких средств? У этих тариф высокий. Парой лимонов не отделаешься.

— А честь? Она, брат, дороже подмазки. «Береги честь смолоду», — пошутил адмирал. — Окажи ему почет, подполковник. Вместо того чтобы уходить в глухую оборону, пойди навстречу.

— Каким образом? — ожидая подвоха, насторожился Изюмов. Вылезать на линию огня никак не входило в его намерения. Пусть «Канарис» сам отдувается или поищет другого чудака на любимую букву.

— Пора перенимать соседский опыт. Они давно работают с пишущей братией. На «Звездочку» надежда плоха. Кто ее видит, «Звездочку»?

— Лично я для связи с прессой не очень-то подхожу.

— А ты мне и не нужен для связи. Важен первый шаг, понимаешь? Для начала возьми его на операцию, обозревателя долбаного. Электронное воздействие? Да, вы были правы, мэтр! Имеет место. Манипулирование поведением через подсознание? Возможно! Массированная обработка электората? Какой ужас! Будем искать! Давайте разбираться вместе… Уяснил?

— В общих чертах, — Изюмов мысленно перебрал варианты подхода. — А взрыв? А эти черепа с дырками, что нам приписывают?

— При чем тут?

— Неизбежно возникнет.

— Пожимай плечами, мети пургу: не в моей, мол, компетенции. Не спорь, не отрицай, но и не соглашайся… А «Хонду» обязательно покажи ненароком, словно сам только что внимание обратил. Разыграй сцену, короче.

— И дать понять, откуда ноги растут?

— Ни в коем случае! Пусть ковыряется. Он дошлый… Разве самую малость помочь, чтоб продвинулся в правильном направлении? Но не сразу! По тоненькой, понял?

— Попробую. Водителя придется вовлечь в комедию.

— Он парень сообразительный, подыграет… От черепов уводи, хоть и не мы наследили.

— Не совсем понимаю. На машину с подслушкой навести, а тут прикрывать? Чужого дядю?

— Вот именно. Пока это единственная психа, отмычка то есть, к ихним замкам.

Шевцов отлично владел литературным языком, но мог, спотыкаясь на каждом слове, изъясняться на канцелярском дубовом жаргоне, а то и по фене ботать. В отделе он придерживался золотой середины, играя роль не то отца-командира, не то пахана. Словом, премия «Типун на язык», учрежденная любителями русской словесности, ему не светила, хотя, будь на то необходимость, он мог бы поспорить и с первыми ее лауреатами: премьером и мэром Москвы.