Терри Биссон - Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

Когда Пустое Небо погибал в присутствии Семнадцати Сумасшедших Воинов, он пообещал, что в свое время, когда возникнет необходимость, вернется из царства мертвых, если каждый из семнадцати произнесет его магическое имя из семнадцати слогов. Это было частью его последнего желания и завещания — пусть эти священники-воины, истово служившие ему в битвах, выучат это имя и каждый будет знать свой тайный слог, который прозвучит лишь раз: если произнести его дважды, то онемеет язык. Умирая, мужчина мог передать свой слог только старшему сыну, а если тот был не достоин такого дара, то любому, выбранному шаманами духа Медведя. Пустое Небо обещал вернуться, как только будет правильно произнесено его имя, но для этого каждый должен был выговорить свой слог, подчиняясь безукоризненному порядку.

Каков он был, этот порядок?

Когда подходило время, все собирались, и если большинство не спорило, кому принадлежали первый и последний слоги, никто не мог разобраться, в каком порядке надлежало стоять остальным; например, был копейщик, который утверждал, что Пустое Небо пообщалось самое малое с десятью перед ним и их было никак не больше двенадцати. Неминуемая судьба постигла скептика, который, унаследовав слог от отца, громко произнес его, а когда попытался сказать его снова, тут же онемел. Остальные слышали, как он пытался выговорить слог, но теперь появились сомнения. Появится ли нужный результат, если слоги будут произнесены в правильном порядке, но не теми, кому они первоначально принадлежали? И если человек произнес свой слог, сможет ли он снова вымолвить этот сиротливый звук или молчание немоты перехватит ему горло? Но примерно столетие назад настал день, когда все, кроме безголосого скептика, сошлись воедино и решили призвать Пустое Небо, ибо времена становились для людей все хуже.

Когда люди один за другим произнесли слоги, не произошло ничего существенного. Они решили, что их постигла неудача, но тут из-под полога соседнего вигвама раздался крик новорожденного. Ребенок был сыном матери королевской крови, и гордая мать решила назвать его Пустое Небо, хотя, когда ему пришло время становиться мужчиной, он был назван Хонганом Осом, Сумасшедшим Медведем, а став взрослым, обрел титул Ксесача дри Вордара, который повел орды навстречу страшному поражению. Да, священное имя было произнесено неправильно.

Искусство рассказчика, которым был наделен Наступи-на-Змею, восхитило всех. Тем не менее пора было сниматься с места. Предстояло пересечь рукав Ред-Ривер на юго-востоке, а затем быстро преодолеть путь до Ханнеган-сити.

Миновав дорожный знак, путешественники въехали в предместье и остановились на краю Желтого кратера. В центре его было небольшое озерцо, и плодородная почва по берегам его кустилась зеленью. На травке паслись две дикие лошади, а кто-то удил рыбу.

— Мне говорили, — сказал Коричневый Пони, — что до Завоевания тут у Зайцев был загон для случки.

— Как Мелдаун? — спросил Чернозуб.

— Нет, ничего общего с загоном Женщины Дикой Лошади.

— Я вижу впереди каменный знак. Это место как-то называется.

— Как именно?

— «Озеро покоя и счастья», — прочел Чернозуб и посмотрел на Коричневого Пони, который осматривал другую сторону знака. — Там что-то говорится, милорд?

— «Тут был Боэдуллус».

— Что-о-о? — Нимми посмотрел сам. — Краска! Свежая краска. Да это же шутка. Так и должно быть. Или же… — он помолчал. — Вы знаете, милорд, что достопочтенный Боэдуллус погиб при взрыве на археологических раскопках? И есть легенда, что в озере, которое после взрыва появилось в кратере, позднее обосновался огромный сом по имени Боэдуллус.

— За этой шуткой кроется некая теория. Должно быть, шуточки поклонников Лейбовица. Кто за пределами твоего ордена знает о достопочтенном Боэдуллусе?

— Практически никто, милорд, разве что Кочевники читали мой перевод.

— Насколько я вспоминаю, он подписан инициалами БРТ. Жутко не хочется терять время на возвращение к отцу Наступи-на-Змею и просить у него истолкования.

— Давайте лучше спросим вот у этого фермера-Зайца, — предложил Нимми, заметив человека, который на муле ехал по дороге. Фермер от души расхохотался.

— Мой двоюродный прапрадед выловил этого старого Боэдуллуса примерно сто лет тому назад. Накормил им всю деревню. А тот, кто намалевал эти буквы, никого не смог обмануть. Хотя на нем была точно такая же ряса, как и на вас.

Коричневый Пони и Чернозуб переглянулись. Никто в аббатстве даже и не заикнулся им о монахе ордена, который недавно отправился в провинцию.

— Ну, по крайней мере, хоть один фермер из Зайцев умеет читать, — уже потом заметил Коричневый Пони.

— Вы же знаете, что в Желтом городе есть небольшая воскресная школа.

— Не сомневаюсь, в провинции много Кочевников, которые умеют читать, но не знают, как держаться в седле, особенно в бою.

— Как быстро они могут научиться стрелять и держаться в строю? — спросил обычно молчаливый Ве-Гех.

И монах и прелат задумались над вопросом, но никто из них не дал ответа.

Они пересекли Ред-Ривер и через прерии направились на восток. Всего они останавливались в двадцати трех церквах и убедились в преданности семнадцати священников из Зайцев, но много ночей им пришлось располагаться на ночлег в фермерских амбарах или искать себе пристанища на берегах ручьев. Дважды они снимали комнаты у тексаркских землевладельцев, но те задавали слишком много вопросов. Кардиналу не нравилось врать относительно своих целей и намерений, хотя за время путешествия уже начала подступать холодная зима; к январю в этих местах начинали лить ледяные дожди. Здоровье кардинала все еще оставляло желать лучшего. Похоже, он начинал верить в справедливость предсказаний Виджусов, что в результате обряда жизнь у него укоротится. Чернозуб постоянно скармливал ему яблоки, в которых несколько дней торчали гвозди, но кардинал заметно терял свои рыжеватые с сединой волосы и присущую ему энергию. Таково было проклятие Мелдауна.

Они подъехали к границе Ханнеган-сити в начале вечера, кардинал решил снять комнаты и переночевать в гостинице вне пределов города. Таким образом им предоставлялась возможность узнать последние новости от хозяина гостиницы или от путешественников, и, конечно, они могли прочитать правительственные бюллетени на доске объявлений, из которых можно узнать о реакции чиновников на эти же новости. Нужно было сменить монашеское облачение на черно-красную одежду. В любом случае Ве-Геху необходимо было обзавестись новой одеждой, при которой он мог носить оружие как телохранитель кардинала. Чернозуб нуждался лишь в ванне и смене одежды. Во время путешествия все обросли бородами, но побриться решил только Ве-Гех. Бакенбарды у него были редковатыми, и с ними он явно выглядел чужаком. Борода Коричневого Пони отливала рыжиной больше, чем его редеющие волосы. Щетина на лице Чернозуба была пробита сединой, и в отличие от волос на голове нуждалась в прикосновении лезвия. Ве-Гех коротким мечом пробрил ему тонзуру на макушке; клинок он держал обеими руками, осторожно сбривая намыленные волосы. Чернозуб пожаловался, что фехтовальщик слишком наваливается на него.