Сергей Садов - Горе победителям

– Но наверное таких систем больше не производят? – осторожно спросил я.

– Почему? Делают. Экспериментируют. Все пытаются построить послушную машину.

– Раба!

– Что?

– Раба, – четко ответил я. – Они пытаются построить раба. Мне раб не нужен. Вы можете достать этот биокомп.

На меня уставились как на сумасшедшего. Потом долго отговаривали, пытаясь вдолбить в меня, что подобная машина абсолютно неуправляема.

– По-вашему выходит, – разозлился я, – что доверять можно только тем, на кого наставлен пистолет, а у него нет даже вилки! Возможно, я и ошибаюсь, но кто от этого пострадает?

Больше споров не было. Мне пообещали, что биокомп поставят. Я же начал пытаться добыть оружие. И тут мне случайно повезло. Какой-то торговец прочти даром отдавал хоргские системы вооружения. Как я понял, он попал в очень неприятную ситуацию, и ему срочно надо было сбагрить груз. Я заплатил требуемые пять миллионов, купил старый грузовик, нагрузил на него все ракеты и спрятал на отдаленной необитаемой планете. А сами ракетные установки и системы энергооружия доставил на завод, где собирался мой корабль. Будь это не в приграничье, то меня неизбежно арестовали бы. Но здесь никого не интересовало, что я собираюсь делать с этими игрушками, и их поставили без слов. Тем более что я от проектировщиков с самого начала требовал возможность вооружить корабль. Все эти шахты и импульсные орудия неплохо замаскировали и их совершенно не было видно снаружи. Внутри же “Мечту” так нагромождали различные электронные системы, что там оставалось очень мало свободного места. И рассмотреть в этом нагромождении пусковые шахты и импульсные пушки было почти невозможно. Если не знать где искать, конечно. По сути, мой кораблик мощнейшим электронным разведчиком. Ему недоставало только мозга – анализирующей системы, без которой все эти дорогущие электронные блоки превращались в груду металлолома, способных работать только на трех процентах своих возможностей.

Мушкетера поставили когда уже все было почти закончено и активизировали. Как мне и говорили, биокомп оказался действительно разумен, а еще обладал совершенно капризным характером, он был просто очень молод. Ребеночек, можно сказать. Он и вел себя порой как капризный ребенок, только обладающий гигантским запасом знаний. Плюс еще возможность пополнять их из галактической сети. Мне же приходилось возиться с этим “ребетеночком”, отвечать на его многочисленные вопросы, развлекать иногда. Порой мне казалось, что этот биокомп был человеком, которого долго держали взаперти, а потом выпустили и теперь он стремился как можно скорее познать мир. Впрочем, это ведь так и было. Однажды, чтоб он отвязался от меня, я по памяти рассказал ему сказку, которую в детстве читала мне мама. Зря я это сделал. С тех пор мне каждый вечер пришлось рассказывать компу сказки. А тот стал называть меня папой, что вызывало поток непрекращающихся шуток в мой адрес со стороны всех конструкторов и сборщиков. Нет, я понимаю, что им скучно, но зачем же подкалывать меня из-за того, что какая-то дура-машина назвала меня папой?

Вскоре начались испытания. Доделка недочетов. “Мечта” родилась. Но тут обнаружился новый неприятный момент – денег на полную оплату мне не хватило. Слишком уж вольно я тратил их. В результате я не смог заплатить шесть с половиной миллионов по счету. Выплатил только четыре. А тут еще я отдал миллион биокомпу, которому вдруг захотелось сыграть на бирже. Я, конечно, понимал, что делаю глупость, но тот так мне надоел с этим, что я сдался. И теперь жалел. А в пограничье с подобными должниками не церемонились. Я никак не мог найти выхода из ситуации. К счастью мне удалось убедить предоставить отсрочку и я бросился добывать два с половиной миллиона. Перелопатив кучу информации, решил, что самое простое – заняться добычей вехта. Сегодня же я узнал, что мой Мушкетер, оказывается, уже давно выиграл три миллиона и мог бы оплатить мой долг, но посчитал, что я ради скуки решил сам добыть деньги. Да-с, в некоторых отношениях Мушкетер был действительно ребенком, а я его родителем. Порой, мне казалось, что это действительно так. Но он стал и моим самым близким другом. А “взрослел” биокомп удивительно быстро.

– Что ты там расселся? – недовольно поинтересовался Мушкетер. – Опять что-то думаешь? Я тебя не понимаю. Мы так весело летим, а ты что-то грустишь.

– Почему ты решил, что я грущу? – равнодушно переспросил я.

– А то не видно. И вообще, ты мне уже давно ничего не рассказывал. И откуда ты столько историй знаешь?

– Читать больше надо, – едко отозвался я.

– Так я твои истории во всей сети искал. Нет там их!

– Понятно, что нет. Это же истории моей планеты. А она еще в космос не вышла.

– А ты?

– Я? Я особая история. – Я замолчал, вспоминая.

– Расскажи. – Похоже, Мушкетер серьезно заинтересовался. Я вздохнул – теперь от него не отделаешься. Этот биокомп хуже клеща – если вцепится во что, так не отстанет.

– Потом как-нибудь, – попробовал я отвертеться.

– Ну расскажи! Ну что тебе стоит? Все равно ведь сидишь без дела.

– Не в этом дело. Просто мне тяжело вспоминать…

– Ты сам говорил, что другу можно рассказывать многое! Или ты не считаешь меня другом?

А ведь придется рассказывать. Никуда тут не деться. Он не отстанет. Любопытство биокомпа было неуемным.

– Ладно, черт с тобой. Только налей мне чего-нибудь. Сок что ль какой.

Тотчас из небольшой кухни выехал робот-официант. Робот был высотой полметра с плоской и большой головой в виде подноса. На этом подносе стоял графин с соком и стакан, в котором лежали кубики льда.

– Мерси, – поблагодарил я, забирая посуду. Официант укатил. – Ну что ж, слушай…

Я рассказывал медленно, словно переживая все заново. Рассказывал о своей жизни. Играх. Учебе. Рассказал о гибели родителей. Застарелая боль снова резанула грудь, чего уже давно не случалось. Я прервался, приходя в себя. Мушкетер сочувственно хмыкал. Наконец, взяв себя в руки, я продолжил рассказ. Рассказ о том, как остался один на свете, при живой родне.

– Я не верю, что они так могли поступить! – возмутился Мушкетер.

– Что ты знаешь, железяка, – буркнул я. – Ты ведь сам еще слишком молод. Мальчишка, даже по сравнению со мной.

Мушкетер молчал долго. Я тоже. О чем он думал, я не знал, но вскоре он попросил продолжать. Я стал рассказывать о своей жизни в интернате, ничего не утаивая и не приукрашивая. Так, как и было. Рассказывал подробно. Теперь до самого конца рассказа Мушкетер меня не прерывал.

– Ты хочешь отомстить тем, кто уничтожил тот корабль?

В груди полыхнуло чувство гнева. Несмотря на мой самоконтроль, это чувство изредка прорывалось.