Клиффорд Саймак - Мастодония

Я поднялся и медленно и осторожно – пожалуй, слишком осторожно, в этом не было необходимости, поскольку я вряд ли потревожил бы их с такого расстояния – вернулся в лагерь.

Я тряс Райлу за плечо, а она сонно бормотала:

– Ну, что там еще?

– Просыпайся, – сказал я. – Тихо. Не шуми. Стадо трицератопсов.

Она сбросила одеяло, все еще полусонная.

– Трицератопсы? Это такие рога, да?

– Целое стадо. Внизу, в долине. Похоже на стадо буйволов. Не знаю даже, сколько их.

Бен тоже поднялся и, сидя на спальнике, тер глаза кулаками.

– Что там за чертовщина?

– Трицератопсы, – пояснила Райла. – Их увидел Эйса.

– Это такие, у которых рога растут прямо из лица?

– Точно, – согласился я.

– Крупные бестии, – сказал Бен. – В музее в Сент-Поле есть их скелеты. Несколько лет назад я их видел.

Он вскочил на ноги и поднял ружье.

– Ну, пошли.

– Да еще слишком рано и темно, – сказал я. – Надо подождать до полного рассвета. Давайте сначала позавтракаем.

– Ну нет, – сказала Райла, – я не хочу их упустить. Стадо? Ты говорил, стадо, не так ли? Настоящие трицератопсы, а не та мелочь, что попадалась нам вчера?

– Большие, – ответил я. – Трудно сказать, насколько они велики, но весьма приличных размеров. Если вы хотите, то идите вдвоем и поглазейте на них, а я пока приготовлю бекон с яйцами. Я вам принесу, когда все будет готово.

– Будь осторожен, – предупредила Райла, – не шуми. И не звякай посудой.

Они отправились, а я достал яйца и бекон, открыл банку кофе и устроился готовить. Когда я взял для них тарелки и кофейные чашки, уже рассвело. Трицератопсы все еще были там, внизу, в долине реки.

– Разве вы когда-либо в своей жизни видели что-либо прекраснее? – спросила Райла.

Действительно, стадо уже можно было разглядеть. В паре миль от нас долина была просто усеяна ими. Они пощипывали траву и низкорослую зелень. Были там молодые звери, немного крупнее свиньи, были другие, намного большие, годовалые, как я думал, но больше всего было взрослых. С того места, где мы сидели, они казались пяти или больше футов в высоту и около двадцати футов в длину, с хвостом. Массивные отростки делали их головы неестественными. Довольно вздыхая, они мерно делали свое дело.

– Как добраться до них? – спросил я.

– Пойдем прямо к ним, – ответил Бен. – Пойдем медленно, без резких движений и шума. Если кто-нибудь обратит на нас внимание, остановимся. Когда они снова отвернутся, опять пойдем. Это требует бездну терпения. Райла пойдет в середине, мы по бокам. Если они двинутся на нас, Райла отступает, а мы с тобой прикрываем отход.

Мы поели и оставили тарелки и чашки тут же, не потрудившись отнести их в лагерь. Затем начали подкрадываться, если это можно так назвать.

– Какой смысл, – возмутился я, – стоять, как столб, на виду?

Бен не согласился со мной:

– Если бы мы легли на землю и попытались подобраться к ним ползком, мы бы их спугнули. А так – они ведь нас видят – мы не выглядим для них чересчур опасными.

Это было медленное дело. Мы делали за раз всего несколько шагов, замирая всякий раз, когда какая-нибудь скотина поднимала голову. Однако, казалось, Бен был прав – они не проявляли к нам заметного интереса.

Пару раз мы останавливались, чтобы дать Райле снять их на пленку, и она делала панораму долины. Мы подобрались к ним ярдов на пятьдесят, прежде чем они обратили на нас серьезное внимание. Вдруг пара крупных самцов перестала жевать, развернувшись к нам. Тяжелые злобные рога были нацелены прямо на нас. Их острые клювы щелкали. Мы остановились. Слева, как я слышал, работала камера, но я не поворачивал головы, глядя на быков, подняв ружье наизготовку. Одно движение – и я бросил бы его к плечу. И вот смешно, эта вещь, которую так тяжело и неудобно было нести, теперь, казалось, совсем не имела веса.

Хрюканье прекратилось. Все смолкло. Все стадо уставилось на нас. Они все были встревожены.

Бен тихо сказал:

– Отступаем. Медленно. По шагу. Не споткнитесь. Нащупывайте дорогу.

Мы начали отходить.

Один из крупных быков сделал несколько шагов вперед. Я поднял ружье. Но, сделав несколько быстрых шагов, он остановился. Он свирепо тряс головой, глядя на нас. Мы продолжали отступление. Другой тоже сделал бросок и остановился рядом с первым.

– Это блеф, – сказал Бен, – но давайте не будем их раздражать. Продолжаем отступать.

Камера мурлыкала по-прежнему.

Звери стояли рядом, наблюдая за нами. Когда мы отошли на сотню ярдов, быть может, чуточку больше, они повернулись и затрусили обратно к стаду, в котором возобновилось жевание.

Бен с облегчением перевел дух.

– Мы подошли к ним слишком близко, – сказал он.

Райла опустила камеру.

– Зато мы сделали хороший фильм, – сказала она, – как раз то, что нужно.

– Ты сняла достаточно? – спросил я.

– Думаю, что да.

– Тогда – назад, – сказал я.

– Продолжайте отступать еще немного, – сказал Бен, – и пока не поворачивайтесь к ним спиной.

Мы еще немного поосторожничали, затем развернулись и пошли к лагерю.

Хрюканье позади нас усилилось, словно стадо дружно принялось жевать. Все снова стало на свои места. Проклятых пришельцев изгнали, и трицератопсы могли вернуться к своему занятию.

Я спросил Бена:

– Откуда ты мог знать, что к ним можно подобраться таким способом? Как ты мог узнать, что сделают динозавры?

– Я не знал, просто предположил такую возможность. Я представил себе, что они не очень-то отличаются от животных нашего времени.

– Но в наше время, – возразил я, – ты бы не пошел так к лосю или горному барану.

– Нет, конечно же, нет. К тому же ты никогда не сможешь к ним подойти. Теперь животные знают человека и не подпускают нас близко. Но в старые времена, когда они встречали меньше людей, человек мог подойти к стаду животных. В Африке первые охотники за слоновой костью так подходили к слонам. На старом американском Западе до начала охоты за шкурами человек мог подойти к стаду бизонов. Есть некая невидимая линия, пересекать которую не следует. Большинство старых охотников могли определить, где она проходит.

– И мы перешли границу?

Бен покачал головой.

– Не думаю. Мы до нее дошли, и они нам дали это понять. Если бы мы переступили черту, они бы напали.

Райла издала предупреждающий звук. Мы прервали рассуждения.

– Хрюканье, – сказала Райла. – Оно прекратилось.

Мы обернулись и увидели, чем это вызвано.

Ниже нас по склону, примерно в четверти мили от нас, к стаду направлялось такое чудовище, что у меня перехватило дыхание: не кто иной, как старина рекс собственной персоной. Ошибки быть не могло. Он выглядел не точно так же, как рисуют его художники нашего двадцатого века, но был достаточно близок к этому образу, и ошибиться было невозможно.