Клиффорд Саймак - Пыльная зебра

Я знал, что если мой номер не удастся, то меня притянут к ответу, потому что Элен пошла следом и стала в дверях, приготовившись обрушиться на меня.

На столе лежало много предметов, полученных от Коммерсанта, а в углу валялось еще больше. Я убрал все со стола, и тут вошел Билл.

- Что ты делаешь, папа? - спросил он.

- Твой отец сошел с ума, - спокойно объяснила Элен.

Я взял горсть пыли и посыпал ею стол.

Через мгновение она исчезла. На столе не было ни пятнышка.

- Билл, - сказал я, - отнеси-ка один из этих приборов в гараж.

- Который?

- Любой.

Он унес один из приборов, а я сыпанул еще горсть пыли, и она тоже исчезла.

Билл вернулся, и я послал его с другим прибором.

Это продолжалось довольно долго, и Билл уже начал выражать недовольство. Но наконец я посыпал стол пылью и она не исчезла.

- Билл, - сказал и, - ты помнишь, какую штуку ты выносил последней?

- Конечно.

- Ну, тогда иди и принеси ее обратно.

Он принес ее - и только появился на пороге кабинета, как пыль исчезла.

- Вот оно, - сказал я.

- О чем ты? - спросила Элен.

Я показал на устройство, которое держал Билл.

- Об этом. Выбрось свой пылесос. Сожги тряпки. Закинь куда-нибудь швабру. Достаточно одной такой штуки в доме и...

Она бросилась ко мне в объятия...

- О, Джо!

И мы с ней сплясали джигу.

Затем я сел и стал ругать себя на все корки за то, что связался с Льюисом. Я подумал: а нельзя ли теперь как-нибудь разорвать контракт, раз уж я нашел что-то без его помощи? Но я помнил все эти пункты, которые мы понаписали. Да и что толку - Элен уже побежала в дом напротив рассказать все Мардж.

Я позвонил Льюису, и он мигом примчался.

Мы начали полевые испытания.

В гостиной не было ни пятнышка, потому что Билл прошел через нее с прибором, да и гараж, где прибор оставался ненадолго, тоже был как вылизанный. Хоть мы и не проверяли, но я представляю себе, что на полосе, параллельной дорожке, по которой Билл нес прибор от гаража до двери дома, не осталось ни пылинки.

Мы отнесли прибор вниз и вычистили подвал. Пробрались на задний двор к соседу, где, как мы знали, было много цементной пыли, - и тотчас вся цементная пыль исчезла. Остались одни комочки, но комочки, я полагаю, пылью считать нельзя.

Этого только нам и надо было.

Вернувшись домой, я стал открывать бутылку шотландского виски, которую до того хранил, а Льюис примостился за кухонным столом и нарисовал прибор.

Мы выпили, потом пошли в кабинет и положили рисунок на стол. Рисунок исчез, а мы ждали. Через несколько минут появился еще один прибор. Мы подождали еще, но ничего не случилось.

- Надо втолковать ему, что нам надо много приборов, - сказал я.

- Мы никак не сможем это сделать, - сказал Льюис. - Мы не знаем его математических символов, а он не знает наших, и верного способа изучить его тоже нет. Он не знает ни единого слова нашего языка, а мы - его.

Мы вернулись в кухню и выпили еще.

Льюис сел и нарисовал поперек листа ряд приборов, а позади набросал верхушки множества других, так что казалось, будто приборов сотни.

Мы послали листок.

Пришло пятнадцать приборов - ровно столько, сколько было нарисовано в первом ряду.

Коммерсант явно не имел никакого представления о перспективе. Черточки, которыми Льюис обозначил другие приборы, стоящие за первым рядом, для него ничего не значили.

Мы вернулись в кухню и выпили еще.

- Нам нужны тысячи этих штук, - сказал Льюис, хватаясь руками за голову. - Не сидеть же мне здесь целыми сутками, рисуя их.

- Возможно, придется посидеть, - со злорадством сказал я.

- Но ведь должен быть другой выход.

- Почему бы не нарисовать целую кучу их, а потом не заготовить копии на мимеографе? - предложил я. - Копии можно посылать ему пачками.

Не хотелось мне говорить это, так как я уже увлекся мыслью, что засажу Льюиса куда-нибудь в уголок, и он будет приговорен к пожизненному заключению и рисованию одного и того же снова и снова.

- Может быть, что-нибудь из этого и получится, - сказал возмутительно обрадовавшийся Льюис. - И так просто...

- Скажите лучше - дельно, - отрезал я. - Если бы это было просто, вы бы сами придумали.

- Меня такие частности не интересуют.

- А надо бы!..

Мы успокоились только тогда, когда прикончили бутылку.

На следующий день мы купили мимеограф и Льюис нарисовал трафарет с двадцатью пятью приборами. Мы отпечатали сотню листов и положили их на стол.

Все вышло, как было задумано, и несколько часов мы занимались тем, что убирали со стола приборы, хлынувшие потоком.

По правде говоря, у нас из головы не шла мысль о том, что захочет получить Коммерсант в обмен на свои пылесосы. Но в ту минуту мы были взволнованы и совсем забыли, что это коммерческая сделка, а не дар.

На следующий день вернулись обратно все мимеографические листки, и на обороте каждого Коммерсант нарисовал по двадцать пять зебр-брелков. И тут мы оказались перед необходимостью срочно достать две с половиной тысячи этих дурацких зебр.

Я бросился в магазин, где был куплен браслет с таким брелком, но у них в запасе было всего штук двадцать. В магазине сказали, что, наверно, не смогут заказать еще одну партию. Производство, сказали, прекращено.

Название компании, которая выпускала их, было отштамповано на внутренней стороне браслета, и, едва добравшись до дому, я заказал междугородный разговор.

В конце концов я добрался до заведующего производством.

- Вы знаете браслеты, которые выпускаются у вас?

- Мы выпускаем миллионы браслетов. О каком вы говорите?

- О том, что с зеброй.

Он задумался на мгновение.

- Да, выпускали такой. Совсем недавно. Больше не выпускаем. В нашем деле...

- Мне нужно по меньшем мере две с половиной тысячи штук.

- Две с половиной тысячи браслетов?

- Нет, только зебр.

- Слушайте, вы не шутите?

- Не шучу, мистер, - сказал я. - Мне нужны зебры. Я заплачу за них.

- На складе нет ни одной.

- Вы могли бы их изготовить?

- Две с половиной тысячи не сможем. Слишком мало для специального заказа. Тысяч пятьдесят - это еще разговор.

- Ладно, - сказал я. - Сколько будет стоить пятьдесят тысяч?

Он назвал сумму, и мы немного поторговались, но я был не в состоянии долго торговаться. В конце концов мы сошлись на цене, которая, по-моему, была слишком высока, если учесть, что весь браслет с зеброй и прочими висюльками в розничной торговле стоил всего 39 центов.

- И не закрывайте заказа, - сказал я. - Может потребоваться новая партия зебр.

- Ладно, - сказал он. - Погодите... позвольте задать вопрос, а для чего вам пятьдесят тысяч зебр?

- Не позволю, - сказал я и повесил трубку.

Наверно, он подумал, что у меня шариков не хватает, но мне было наплевать на то, что он думает.

До прибытия пятидесяти тысяч зебр прошло десять дней, и покоя мне не было ни минуты. А потом, когда они прибыли, надо было найти помещение, потому что, к вашему сведению, пятьдесят тысяч зебр, даже если они брелки к браслетам, занимают много места.