Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

И теперь повернуть обратно уже нельзя. Он поставил свою подпись под контрактом, который, в случае выполнения им оговоренных условий, принесёт ему сумму, решающую все проблемы с хозяевами Фрога. Что будет в случае невыполнения условий, Дмитрий не думал. Просто потому, что знал — он сделает всё, чтобы получить эти деньги. И получит их. Но для осознания факта реальности происходящего ему понадобилось несколько часов.

Дома его ждали.

Ника выглядела спокойной и умиротворённой, что случалось нечасто в последнее время, и даже как будто веселой. Хорошо, ему сейчас очень нужно было почувствовать, что всё не так страшно, и что они с Риткой не превратили жизнь Ники и Пашки в абсолютную беспросветность…

— Паша на кухне, — после приветствия сообщила Ника. — Он недавно вернулся… Я к Рите, а ты иди пока к нему.

На кухне Павел стоял у открытого окна, из которого доносился ровный гул вечерней Москвы, и курил, выпуская дым в прозрачный воздух.

— Где тебя носит? — не глядя, спросил он.

— Что-то случилось?

Дмитрий мимоходом шлёпнул рукой по крышке чайника, включая подогрев, сел на стул и только тут почувствовал, как же он устал за день. И физически, и морально. И не только за день…

— С какой стороны посмотреть, — Павел потушил сигарету, закрыл окно и сел напротив. — Плохого, вроде, ничего.

— Уже радует. А хорошего?

— Хорошего пока тоже ничего. Я улетаю завтра. Бигбосс летит с деловым визитом, буду сопровождать. Вернусь через несколько дней. Сказал, если всё пройдёт нормально и он будет доволен — поможет с деньгами.

— Здорово, — искренне вырвалось у Дмитрия. Правда, он тут же вспомнил, что вот-вот улетит сам. И Ника останется одна. Чёрт. Но отказаться он не сможет. И Пашка не сможет.

— Да, было бы неплохо. Мы должны вернуться до срока. И ещё кое-что. Только Ника про это не должна знать.

Дмитрий кивнул. Конечно. Раз не должна…

— Помнишь Ревнёва с Каджеро?

— Ещё бы.

— Ника его дочь, — с непонятным выражением сообщил Павел. — Просто фамилию матери девичью в универе использовала. Глаза не выпучивай, выскочат, — добавил он, усмехаясь.

— Она сама сказала? А почему…

— А потому. И нет, не она сказала. Я думаю, она уже неоднократно напарывалась на тех, кто целился не на неё, а на папины бабки. Я бы на её месте тоже не стал много рассказывать.

— Проверку тебе устраивает? — догадался Дмитрий.

— Иди ты знаешь куда! — рассердился Павел. — Просто хотела, чтобы мы были на равных. Особенно, наверное, когда узнала, что мы с тобой безработные и безденежные бывшие военные.

Дмитрий задумался.

— Ревнёв.

Павел выпрямился.

— А вот это, Гордеев, я бы хотел с тобой отдельно обсудить.

Дмитрий насторожился. То, что из Димки он превратился в Гордеева, означало серьёзный разговор.

— Так вот. Слушай и запоминай: Никиных денег мы не возьмём, даже если она будет настаивать. Понятно? — Павел слегка повысил голос, перебивая зародившийся вопрос Дмитрия: — Я не хочу начинать знакомство с её отцом с долгов. И к вопросу о долге: Ника не должна знать о Фроге, как и не знала. Ты меня понял?

Понял. Чего ж тут непонятного. Он прав, это не Никины проблемы, а его, Дмитрия. Всё правильно.

— Я понял, — наконец, сказал он. — Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пошли к девочкам, Ника уже устала, наверное. Я её сменю.

Он вышел с кухни первым, не закрыв за собой дверь и не оборачиваясь.

Ника долго думала, как сказать о том, что она в состоянии оплатить не только лечение Риты, но и парочку клиник приобрести для каждого из них. Для личного пользования. Сразу за этим предложением пришлось бы объяснять, почему она до сих пор молчала. Почему не сказала о своём отце тогда, когда Павел открывал ей свои тайны. И почему не сказала потом, когда они так сблизились, когда скрывать что-то было просто неправильно. Она и себе сейчас этого уже не могла сформулировать толком. Сначала боялась, что разница в положениях встанет между ними. Потом, когда поняла, что это пустой страх, Павел рассказал ей о своей последней операции. И теперь её страшила вероятность того, что он не сможет относиться к ней, как раньше, зная, что её отец, та самая «шишка» с Каджеро, причастен к их с Димкой увольнению. Это были глупости, но Ника не могла преодолеть иррациональный страх потерять его. Она и в этот раз не смогла сказать всей правды. Нет, всё же, потом. Как она и мечтала. Когда всё это закончится.

Павел вошёл в комнату, и Ника быстро сказала, пока он не начал разговор на другие темы:

— Паша, нам надо поговорить.

Он, казалось, удивился, впрочем, по его лицу никогда нельзя было прочитать, что он чувствует на самом деле. Возражать он не стал, молча сел за стол, всем видом показывая, что готов слушать. Ника села напротив, положила перед собой руки — одна в ладони другой — и дождалась, пока Павел посмотрит ей прямо в глаза.

— Мы все знаем, что нам нужны деньги. Лечение стоит немало, а тянуть с ним дольше нельзя.

Павел молча ждал продолжения.

— Если я ни о чём не спрашиваю, это не значит, что я ничего не вижу и не понимаю, — сказала она, всё также не отводя взгляд. — Вы сменили работу, но мы все понимаем, что это ничего не изменило. Масштабы не те.

Он, было, встрепенулся, но Ника не дала ему открыть рта.

— Я уже один раз предлагала помощь… У меня на счету лежат деньги. Сейчас Рите они нужнее, чем мне. Я могла бы…

— Нет, Ника, — мягко прервал её Павел.

Она была готова к отказу, но всё ещё надеялась убедить его. У неё почти не оставалось времени — срок, отпущенный Орестом, подходил к концу. И либо она поможет ребятам решить проблему, либо её решит Орест. А ей очень не хотелось, чтобы знакомство ребят с Орестом начиналось со скандала… Ника качнула головой своим мыслям и безнадёжно повторила:

— Паша, я не могу находиться в стороне от этого. Если я могу помочь…

— Ты помогаешь, — всё так же мягко ответил он. — Мы с Димкой не справились бы без тебя, с Ритой. И нашла её ты. А деньги… Ника, я решу всё сам, хорошо? Я не буду перекладывать на тебя решение наших с Димкой проблем.

А вот теперь Ника почувствовала закипающее раздражение. Орест отодвинулся на второй план.

— «Ваших»? — переспросила она, стискивая руки на столе. — Я думала…

На этот раз она оборвала себя сама. То, что она думала, сейчас не имело значения. Он-то так не думал. Для него были они — Димка, Рита, он сам, и отдельно — она, Ника. А что ты хотела, за пару месяцев? Чтобы тебя приняли в семью?

Наверное, все эти мысли отразились на её лице, потому что Павел вдруг вскочил и стремительно обогнул стол. Он присел рядом, положив ладонь на её стиснутые руки, а его синие глаза теперь смотрели чуть снизу вверх, так близко и нежно, что у Ники разом прошла вся обида.