Виктория Гетто - Волк. Юность.

— Значит, стройка идёт?

Мама вновь кивает:

— К весне должны закончить большое здание и часть малых. Сьере Муаро это гарантирует.

— Это радует. А что у нас с остальным?

Мама кивает в сторону Ооли:

— Этими вещами занимается дочка. Я в них ничего не понимаю…

Смотрю на жену, та в ответ успокоительно прикрывает на миг свои пушистые ресницы. Нормально, и позже. Отвечаю тем же самым движением век.

— Скоро все соберутся здесь. Новости разлетаются быстро, и известие о том, что я уже дома, доберётся до всех заинтересованных лиц…

— Лучше объясни, что нам делать с теми, кого ты привёз? Ладно, старик — лекарь…

— И очень хороший, кстати. Пусть ему недолго осталось практиковать, но он отработает свою пенсию. Поверь. А когда прилетят наши…

Мы переглядываемся с женой, ведь 'наши' теперь с обеих сторон. И меня осеняет шальная мысль — а если объявить планету нейтральной зоной? Где могут жить и саури, и люди? А ведь может получиться… Ей-ей… Но это планы далёкого будущего. Сейчас у нас на первом плане война. Тайные владыки двинут на нас свои войска. Ближайшей весной. Так что надо срочно проверить, как идут дела, и на каком уровне подготовка моих солдат…

— Атти!

Я вздрагиваю от неожиданности — Ооли шутливо машет перед моим лицом своей ладошкой. Уж слишком я увлёкся новой мечтой…

— А?

— Так что нам делать с остальными?

…Я делаю глоток настоящего земного кофе, потом отвечаю:

— Проще всего с тушурцами. Они останутся здесь. Поселим их в замке. Пусть живут. Пользы от них больше, чем убытка от съеденного ими хлеба. Тем более, что Шурику, это внучка Долмы, я обещал воспитать как придворную даму, и пристроить в будущем…

— Каан тоже хочет остаться…

— Вот видишь, всё и решилось…

Улыбаюсь Аами. Девочка краснеет, прячет руки под стол.

— А рёска и сёстры Тумиан?

Мама не успокаивается. Приходится всё разъяснить:

— С Льян проблем быть не должно. Её дядя — наш герцог. В смысле, герцог Юга. Отправлю ему гонца с известием, что его племянница хочет к нему вернуться. Тем более, что он в должен быть в курсе её побега, и как только тот даст свой согласие — выделю эскорт и сопровождающих, отправлю к дяде.

…Доса Аруанн кивает, но тут же становится серьёзной вновь:

— А сёстры Тумиан? И что с Лиэй?

— Мама, почему ты так волнуешься за этих девчонок?

Спрашивает её Ооли. И матушка мрачнеет:

— Их старшая сестра была первой любовью Атти… Всем известно, что первая любовь не забывается…

Встревоженная супруга резко оборачивается ко мне, но я делаю успокоительный жест:

— Не волнуйся. Всё уже давно прошло. К тому же я убил их отца… В поединке. Честном. И претензий у их рода ко мне по этому поводу нет…

— Но… Как… Зачем?

Вздыхаю в ответ:

— Придётся начать с самого начала… Рёсцы ненавидят чужаков. Причём ненавидят со всей силой своей натуры. А она у них, смею заметить, подлая… Если не сказать больше. Не знаю, чем Лиэй провинилась перед Высочайшим в этой жизни, но я не завидую её судьбе… Если говорить откровенно — высокородная маркиза стала фактически рабой в Империи. Рабой семьи мужа и его постельной игрушкой… А её сестёр, которым некуда деваться, хотели продать в публичный дом…

— Какой ужас…

Шепчет доса Аруанн…

— Я просто пожалел несчастных. Вот и всё, дорогие мои…

— И?

Взгляд Ооли требователен. Да. она действительно настоящая принцесса!..

— Дам им приданное и выдам замуж. Как немного подрастут. Пока — пусть проходят военную подготовку наравне с остальными.

— А не боишься, что они воткнут тебе кинжал в спину, желая отомстить за отца?

— Как я уже сказал, их род не имеет ко мне претензий по этому поводу. Потому что поединок был честным. При свидетелях. А то, что они живы и свободны — тоже значит очень и очень много…

…Нашу беседу прерывают деликатным стуком в двери.

— Кто там?

Негромко спрашивает матушка, подойдя к двери. Услышав ответ, открывает. На пороге стоит припорошённый снегом слуга. Он явно явился с улицы. Мужчина запыхался, лицо красное от спешки. При виде нас, сидящих за столом, торопливо кланяется:

— Сьере граф, только что привезли раненую женщину. Она без сознания, но слуги просят немедленно принять её под защиту и дать лекаря.

— Кто она, известно?

— Дочь герцога дель Саура. Лондра…

— Лондра?!

Краска сменяется бледностью на моём лице. Значит, времени у меня совсем не осталось? И Тайные Владыки решили не откладывать свои дела до весны и приступили к устранению ключевых фигур немедленно? Это плохо. Это очень и очень плохо…

— Атти?

Матушка вскакивает с места, намереваясь бежать, но я останавливаю её:

— Не суетись. Это мой долг перед Урмом. И мне рассчитываться по нему…

Поднимаюсь из — за стола, чмокнув Ооли в её макушку:

— Ты позволишь мне уйти, милая?

Её лицо становится суровым:

— С ним, или на нём, мой супруг.

Киваю, возвращаюсь в спальню, где старясь не шуметь, чтобы не разбудить дочь, быстро одеваю форму воина Парда, с сожалением бросив взгляд на сундук с обычной одеждой. Увы. Не скоро мне придётся, похоже, облачиться в неё. Выхожу наружу, киваю всем моим женщинам, покидаю покои, сразу обращаясь к слуге, ждущем за дверью:

— Немедленно вызвать лекаря Долма. Того, что приехал со мной. Скажете ему, что есть раненый. И — гонцов в мой кабинет…

Тот бесшумно уносится со всех ног, а я быстро спускаюсь следом, на ходу застёгивая плащ…

В дворе — воз, в который запряжена понурая лошадь. Возле неё толпа суетящихся слуг и я замечаю высокую шапку старого тушурца. Ого! Молодец, старик! Сервы раздвигаются при моём появлении, давая мне подойти вплотную. Слуг у девушки двое. Средних лет женщина и мужчина. Они торопливо кланяются, а я всматриваюсь в восковое лицо Лондры, покрытое крупными каплями пота.

— Сьере Долма, что с ней?

— В неё попала стрела. Наконечник извлекли, но началось заражение. Я не в силах остановить его…

— Понимаю. Пусть девушку отнесут в баню, там тепло, и вы сможете обработать рану спокойно.

— Но она же всё-равно умрёт!

— Нет. Только если от раны. В моей стране есть лекарство, которое очистит кровь.

Его лицо просияло улыбкой:

— Тогда надежда есть!

Слуги быстро хватают девушку на руки и очень осторожно несут к зданию бани. Я обращаюсь к управляющему:

— Быстро послать в мои покои за аптечкой.

Тот пытается повторить русское слово, но безуспешно.

— Скажешь, пусть дадут ящик с крестом!

Мужчина кивает, но я не отпускаю его:

— Этих двоих обогреть, накормить и расспросить, что случилось. Потом явишься ко мне в кабинет. Расскажешь. И гонцов ко мне…

Лондру вносят в предбанник, кладут на скамью. Одновременно появляется запыхавшийся от быстрого подъёма на самый верх башни юноша и подаёт мне пластиковый корпус аптечки. Торопливо извлекаю из него инъектор с универсальным антидотом, подношу к обнажённой кисти девушки, по-прежнему лежащей без сознания, короткий щелчок, убираю инструмент обратно. Несколько мгновений ничего не происходит, потом замечаю, что потовыделение прекращается. Теперь её личико просто мокрое. Киваю застывшему в изумлении лекарю: