Айзек Азимов - Мечты роботов

— Я ни с кем о нем не говорил, а вам упомянул про него для того лишь, чтобы убедить вас в серьезности положения. Если был применен дезинтегратор, неужели правительство не заинтересовано в установлении истины? Что, например, если какой-то еще регион федерации создал такое же оружие?

Дженек покачал головой.

— По-моему, мы можем предоставить решение этого вопроса соответствующему правительственному органу. А вам лучше им не заниматься.

Эдвардс сказал, еле сдерживая раздражение:

— Вы в состоянии заверить меня, что такое оружие есть только в распоряжении правительства Соединенных Штатов?

— Нет, поскольку я ничего о подобном оружии не знаю и знать не могу. Вам не следовало говорить мне о нем. Ведь пусть оно и не существует, достаточно будет слухов, чтобы причинить большой вред.

— Но раз я сказал вам и вред причинен, пожалуйста, дослушайте меня до конца. Дайте возможность убедить вас, что вы владеете ключом к ужасающей возможности, которую, не исключено, подозреваю я один.

— Вы один подозреваете? Я один владею ключом?

— Вам это кажется параноическим бредом? Разрешите, я объясню, а тогда судите.

— Я уделю вам еще немного времени, сэр, но назад своих слов не беру. Вы должны отказаться от этого… этого вашего увлечения, от этого расследования. Оно чревато огромной опасностью.

— Отказ от него будет еще опаснее. Как вы не понимаете? Если дезинтегратор существует и если он находится в монопольном владении Соединенных Штатов, значит, доступ к нему имеет строго ограниченный круг лиц. Как бывший член службы безопасности я обладаю кое-каким практическим опытом в подобных делах и могу вас заверить, что только один человек в мире мог выкрасть дезинтегратор из секретного арсенала — только президент Соединенных Штатов… Только он, мистер Дженек, мог организовать это покушение.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем Дженек нажал на кнопку под краем столешницы и сказал:

— Дополнительная предосторожность. Теперь никто не сможет нас подслушать, какие бы средства ни были у него в распоряжении. Мистер Эдвардс, вы сознаете всю опасность своего заявления? Опасность для вас? Не переоценивайте силу Всемирной хартии. Правительство имеет право принимать разумные меры для гарантирования своей стабильности.

— Я обратился к вам, мистер Дженек, — сказал Эдвардс, — как к человеку, которого считаю лояльным американцем. Я сообщил вам о страшнейшем преступлении, которое затрагивает всех американцев и всю Федерацию. О преступлении, создавшем ситуацию, которую только вы один можете исправить. Почему вы отвечаете мне угрозами?

— Вот уже второй раз вы предназначаете мне роль потенциального спасителя планеты. Но я для нее никак не подхожу. Надеюсь, вы понимаете, что я никакой особой властью не обладаю.

— Вы секретарь президента.

— Но это же не означает, что у меня есть особый доступ к нему, что я пользуюсь его неограниченным доверием. Бывают моменты, мистер Эдвардс, когда я подозреваю, что многие считают меня просто лакеем, и порой я даже бываю склонен с ними согласиться.

— Тем не менее вы видите его часто, видите в неофициальной обстановке, видите…

— Да, — нетерпеливо перебил Дженек, — я вижу его достаточно часто и подолгу, а потому могу вас заверить, что президент не распорядился бы об уничтожении пресловутого механического приспособления в день празднования Трехсотлетия.

— Значит, по вашему мнению, это невозможно?

— Я сказал другое: что он не отдал бы такого распоряжения. Зачем? С какой стати президент может распорядиться уничтожить свое андроидное подобие, служившее ему отличным подспорьем три с лишним года его пребывания на посту? А и будь у него на то причины, для чего проделывать это столь публично — на праздновании Трехсотлетия? Открыв таким образом существование своего двойника, рискуя вызвать брезгливое отвращение граждан, вдруг узнавших, что они обменивались рукопожатием с механическим устройством! А дипломатические последствия того, что представителей других регионов Федерации иногда принимал не он сам? Он же мог просто приказать, чтобы устройство демонтировали с сохранением тайны. И никто ничего не знал бы, кроме нескольких высокопоставленных лиц.

— Однако никаких нежелательных для президента последствий заминка не вызвала, ведь так?

— Ему пришлось отказаться от многих официальных приемов. Он менее доступен, чем прежде…

— Чем прежде был робот!

— Ну-у… — с некоторым смущением протянул Дженек. — Пожалуй, так.

— В любом случае президент был переизбран, и хотя уничтожение произошло у всех на глазах, его популярность не пострадала. Следовательно, ваша ссылка на опасность публичного уничтожения — довод не слишком веский.

— Но он был переизбран вопреки случившемуся! Только потому, что он сразу же вышел на трибуну и произнес, согласитесь, чуть ли не самую замечательную речь в анналах американской истории. Его самообладание и выдержка были великолепны. Надеюсь, вы не станете спорить?

— Отлично поставленный спектакль. Можно подумать, что президент учел заминку заранее.

Дженек откинулся на спинку стула.

— Если я вас правильно понял, Эдвардс, вы намекаете на интригу в духе приключенческих романов? Так по-вашему, президент распорядился уничтожить устройство прямо в гуще толпы на праздновании Трехсотлетия, которое наблюдал весь мир, с единственной целью — снискать восхищение своей быстротой и выдержкой? По-вашему, он подстроил все это, чтобы продемонстрировать неожиданную энергию и силу в крайне драматической ситуации и выиграть на выборах, уже почти проигранных? Мистер Эдвардс, вы начитались сказок.

— Вы были бы совершенно правы, — сказал Эдвардс, — утверждай я что-либо подобное. Но ведь я не говорил, что президент распорядился уничтожить робота. Я просто спросил, считаете ли вы это возможным, и вы энергично запротестовали. Чему я очень рад, так как полностью с вами согласен.

— Но тогда в чем же дело? Мне начинает казаться, что вы напрасно отнимаете у меня время.

— Погодите! Вы ни разу не задавались вопросом, почему этого нельзя было сделать лазерным лучом, портативным дезактиватором… да просто кувалдой, наконец? Почему кто-то ценой невероятных усилий завладел секретным, строго охраняемым оружием, если существовало столько других возможностей? Даже оставляя в стороне эти трудности, для чего рисковать тем, что о существовании дезинтегратора узнает весь мир?

— Ну, дезинтегратор существует только в ваших теоретических предположениях.

— Робот мгновенно исчез прямо у меня на глазах. Я ведь следил за ним. Тут мне не нужны свидетельские показания. Я сам очевидец. И неважно, как называть оружие. Как бы вы его ни обозначили, оно распылило робота на атомы и необратимо их рассеяло. Зачем это потребовалось? Что это за сверхубийство?