Клиффорд Саймак - В логове нечисти

Аббат покачнулся и начал падать. Харкорт попытался Удержать его, но рука соскользнула. Шишковатый, все еще держа аббата под руку, тоже упал на колени, не выдержав его веса. Лежа ничком, аббат продолжал бормотать что-то невнятное. Попугай взлетел с его плеча и кружил над ними, оглашая воздух отчаянными воплями.

Шишковатый поднял голову и взглянул на Харкорта.

- Мы должны что-то сделать. Надо найти место, где можно укрыться от дождя и согреть его. Иначе ему конец.

Дождь по-прежнему падал на них косыми серебристыми струями. Вдруг в серебре мелькнуло что-то белое, и они увидели, что перед ними стоит Иоланда, промокшая до нитки и еще более тоненькая, чем всегда: пропитанный влагой плащ на ней не драпировался складками, а облепил ее стройную фигурку.

- Я нашла укрытие, - сказала она, - Там, в глубине леса, есть хижина. Из трубы идет дым, а в окне виден свет.

- А кто там живет? - спросил Шишковатый. - Чья она может быть?

- Неважно, - сказал Харкорт, - Чья бы ни была, мы займем ее на эту ночь. Бери его за ноги, а я за плечи. Мы его понесем.

Нести аббата было нелегко - весил он немало. Его свисающий зад то и дело задевал за землю. Но они, согнувшись под тяжестью аббата, кряхтя и задыхаясь, тащили его дальше и дальше. Время от времени они клали его на землю, чтобы отдохнуть, но ненадолго, а потом снова поднимали, чтобы пронести еще немного.

Наконец они увидели за деревьями огонек и вскоре подошли к двери хижины. Опустив аббата на землю, они остановились, и Иоланда постучала в грубо сколоченную дверь. Хижина была жалкая, кое-как сложенная из неотесанных бревен и жердей, с одним-единственным окошечком. Когда-то оно было застеклено, но несколько стекол разбилось, и проемы были забиты кусками дубленой кожи. Сбоку торчала грубая глинобитная труба, из которой поднимался дым.

Иоланда постучала еще несколько раз, но никто не выходил. Наконец дверь чуть приоткрылась, и в щели показалось чье-то лицо. Но щель была такая узкая, что разглядеть, кто стоит за дверью, было невозможно.

- Кто там? - послышался шамкающий, дрожащий голос. - Кто стучит ко мне в дверь?

- Путники, которые нуждаются в убежище, - ответила Иоланда. - Один из нас болен.

Дверь приоткрылась шире, и стало видно, что за ней стоит древняя старушка, вся седая и с таким сморщенным лицом, что сразу было видно: зубы у нее давно выпали. Одета она была в какие-то лохмотья.

- Смотри-ка, тут девчонка, - сказала она. - Вот уж не думала, что ко мне может постучаться девчонка. А кто-нибудь еще с тобой есть?

- Нас четверо. Один из нас болен. Старушка распахнула дверь.

- Тогда входи, дитя мое. И остальные тоже пусть войдут. Старуха Нэн никогда не отказывает в крове тем, кто в нем нуждается. Особенно больным. Заходите и садитесь поближе к огню, а в скором времени я вас чем-нибудь покормлю, хотя за вкус не ручаюсь.

Харкорт и Шишковатый подняли аббата и внесли его в хижину, а старуха Нэн закрыла за ними дверь. Хижина была крохотная, но все же немного больше, чем она казалась снаружи. В очаге пылал огонь, рядом лежал запас дров. Пол был земляной, и в стенах зияли огромные щели, в которых свистел ветер, но у огня было тепло и сухо. Перед очагом стоял единственный плетеный стул, а у стены - убогая низкая кровать. В углу был большой, прочный стол, на котором валялись миски, кружки и несколько ложек; там, где стол упирался в стену, лежали стопкой несколько свитков пергамента.

Старуха, что-то приговаривая про себя, семенила впереди Харкорта и Шишковатого.

- Положите его вон туда, - сказала она, указав на кровать, - и снимите с него мокрую одежду. Я сейчас найду овчины, чтобы его укрыть. Бедный человек, что это с ним?

- Мадам, его укусила и поцарапала гарпия, - ответил Шишковатый.

- Ох уж эти злобные твари! - воскликнула старуха Нэн. - Они хуже всех. Такие грязные, что даже дотронуться до них смертельно опасно, и воняют за версту.

Харкорт и Шишковатый уложили аббата на кровать, и старуха Нэн, разглядев его, удивленно сказала:

- Да он из духовных! Как же это его сюда занесло? Здесь таким, как он, вовсе не место. И она поспешно перекрестилась.

- Он здесь по богоугодному делу, - объяснил Харкорт. - Он аббат из аббатства, что на том берегу реки.

- Аббат! - воскликнула она. - Аббат у меня в доме!

- Ты что-то говорила про овчины, - напомнил ей Харкорт.

- И то правда, - спохватилась она. - Сейчас принесу. Шишковатый раздел аббата, и старуха Нэн, принеся откуда-то несколько овчин, одной из них обтерла его досуха, а остальными укрыла.

- Он или спит, или в бреду, - сказал Шишковатый Харкорту. - Все время что-то бормочет.

Попугай устроился на спинке стула перед огнем, но старуха Нэн, направляясь к очагу" чтобы помешать в горшке, сердито столкнула его оттуда.

- Откуда взялась тут эта птица? - сердито спросила она. - Раньше ее здесь не было.

- Она с нами, - ответил Харкорт. - Это птица аббата.

- Ну, тогда ладно. Только зачем аббату такая нелепая птица?

- По-моему, она ему вовсе не нужна, - сказала Иоланда. - Она сама за ним увязалась.

Старуха, склонившись над огнем, мешала что-то в горшке.

- У меня сегодня большой день. Весь вечер являются незваные гости. А ну-ка, вылезай оттуда! - прикрикнула она, взглянув в угол.

Все повернулись посмотреть, к кому она обращается. В углу лежало что-то, похожее на кучу тряпья. Куча нехотя шевельнулась, ожила, разогнулась и встала. В пляшущем свете очага блеснули обломки клыков. Из облезлой меховой куртки во все стороны торчали клочья, а на шее болталась веревочная петля.

- Да это наш тролль! - воскликнул в изумлении Харкорт. - Тот, что хотел повеситься.

- Это несчастное бестолковое существо, - сказала старуха Нэн. Отвергнутое своим племенем, без единого друга на свете. За неимением лучшего он обратился за помощью ко мне. Я хотела отвязать у него с шеи веревку, но он не дался. Он носит ее как знак своего позора и снять никак не соглашается.

Аббат на кровати застонал. Попугай из темного угла забормотал что-то в ответ. Старуха взяла со стола миску, налила в нее что-то из горшка, стоявшего на очаге, и протянула Шишковатому.

- Вот, влей немного в рот своему приятелю. Это согреет ему кишки.

- Он весь горит, - сказал Шишковатый. - Лицо раскраснелось, и лоб горячий. Это яд, который попал в раны. Я втер в них мазь, но толку от этого мало.

- Яд нужно обезвреживать изнутри, а не снаружи, - сказала старуха Нэн. - Возьмите-ка все по миске и поешьте похлебки, что стоит на огне. И ты тоже, - сказала она троллю. - Тебе тоже надо подкрепиться. А пока вы будете есть, я приготовлю для вашего аббата питье, которое поможет ему бороться с ядом. Подвинь-ка стул вот сюда, - сказала она Харкорту, - залезь на него и достань из-под крыши то, что я скажу.

Харкорт поднял глаза и увидел, что под самой кровлей висят аккуратные пучки трав и кореньев.