Андрей Саломатов - Время божьего гнева

- Там нет времени божьего гнева, - торопливо проговорил Зайцев. - Там не стреляют. Там всегда великое затишье. - Алексей кивнул на стену, исписанную символами и выдал свой последний аргумент: - Тебе не надо будет придумывать азбуку, научишься читать...

- Я знаю грамоту, - как-будто наслаждаясь смятением стояка, ответил Мишка-дурачок и после небольшой паузы добавил: - Вашу. А я хочу свою.

- Ты издеваешься! - вдруг закричал Зайцев и сам испугался своего крика. Ему показалось, что за циновкой кто-то лежит, что его будущие мучители давно сползлись к жилищу Мишки-дурачка и только дожидаются его сигнала. - Ты врешь, - тихо проговорил он. - Я весь день ползаю по вашим норам и не убили.

- Совет держали, - ответил Мишка. - Где выход, ты не знаешь. Ползай пока.

- Послушай, - стараясь говорить как можно спокойнее, сказал Алексей. Отпусти меня... Я отплачу тебе... Я очень хорошо заплачу... Я принесу вещи, которых здесь и не видели...

- Стеклянные бусы что ли? - хохотнул хозяин норы.

- С ними ты станешь.., - не слушая Мишку, продолжил Зайцев, но тот снова не дал ему договорить:

- Или ружье подаришь? - Мишка усмехнулся и передразнил Алексея: "Палка, внизу деревянная, наверху железная". Не надо нам твоих вещей, азбука, пожалуй, посильнее будет. Я бы сам тебя удавил, да не могу. Я освященный.

- Понятно, - затравленно произнес Зайцев и попятился к выходу. Он отодвинул ногой циновку, задом выполз из пещеры и, не спуская глаз с ухмыляющейся физиономии дурачка, скрылся в тоннеле.

- Вон, слышь, за тобой ползут! - крикнул ему вдогонку Мишка и рассмеялся таким подлым трескучим дискантом, что Алексей рванулся в темноту, совершенно позабыв о сбитых в кровь локтях и коленях.

Зайцев не просто полз. Извиваясь всем телом, он, как ему казалось, летел по проходам, часто врезался на поворотах головой в стены, обливался едким горячим потом и испытывал такую жажду, какой у него не было даже на болоте. Алексей был так напуган, что собственное шуршание принимал за шум погони. Он пытался ползти ещё быстрее, но по неопытности часто клевал лицом в землю, да поочередно оббивал то левое, то правое плечо о близкие стенки лабиринта.

- Уроды! - задыхаясь, бормотал он. - Кроты! А я им ещё хотел помочь. Да вас закопать мало. К чертовой матери взорвать это крысиное гнездо.

Остановил Зайцева несильный удар чем-то мягким в ухо, и вслед за этим снова послышался звонкий смех, который быстро удалялся в боковой проход. От неожиданности Алексей лицом ткнулся в пол и замер. Сжавшись от страха, он ждал, что будет дальше, но очень скоро понял, что это дети.

- Ребята! - запоздало заорал он. - Эй, ребята, идите... то есть, ползите сюда. Я вам кое-что дам. Подарю.

Так и не даждавшись ответа, Зайцев застонал и в отчаянии ударил кулаком по земле. Он хотел было продолжить путь, но сразу понял, что не может сдвинуться с места. Всякое шевеление вызывало острую боль в спине, в суставах и особенно в локтях и коленях.

Никогда ещё Алексей не чувствовал себя таким беспомощным. "Это конец! - уронив голову на ладони, подумал он. - Лучше бы я утонул в болоте. Там, по крайней мере, сразу. Здесь же, что бы подохнуть, надо ещё поползать."

- Стояк, уснул что ли? - откуда-то сверху послышался мужской голос, и вслед за этим на Зайцева свалился здоровый кудияровец. Упав на него, он вышиб из легких Алексея воздух, чувствительно ударил культей ноги по затылку и быстро уполз.

Зайцев не сразу сообразил, что прямо над ним находится люк. От боли и унижения он готов был расплакаться.

- Суки! - тихо, с остервенением пробормотал он. - Ничего-ничего, я найду выход. - Впрочем, Алексей уже не очень верил в то, что из этого "критского" лабиринта можно самостоятельно выбраться. Зайцев вспомнил Клавку и пожалел, что не уступил ей. Будь он дальновиднее, эта пещерная баба, кудияровская Ариадна помогла бы ему добраться до поверхности. Но представив её - грязное панцирное существо - в роли любовницы, он содрогнулся. "Все равно, что с черепахой или гигантской игуаной, - подумал он и переключился на свалившегося мужика: - А ведь эта тварь грохнулась на меня сверху", - осенило его, и будто в подтверждение этого Алексей явственно ощутил слабенький сквознячок. Тянуло еле заметно, но свежеватый воздух отличался от застоявшейся жирной вони более жидкой консистенцией.

Зайцев поднял руку и нащупал края круглого отверстия. Стеная от саднящей боли, он с трудом встал на четвереньки и просунул голову в люк. На верхнем уровне была такая же непроглядная темень, но он был ближе к поверхности, и Алексей полез. Ему уже почти удалось выбраться наружу, но тут что-то ударило его по голове. Перед глазами у Зайцева вспыхнуло огненное зарево, затем он почувствовал, что куда-то проваливается, как в прямом, так и переносном смысле.

Очнулся Алексей в слабо освещенной пещере. Как ему показалось, по рисунку ли стен или расположению пятен копоти на потолке, он здесь уже был, хотя с непривычки отличить одну глиняную нору от другой было почти невозможно. В кривой плошке потрескивал фитиль, перед глазами у Зайцева стояла оранжевая муть и мелькали черные мошки. Алексея слегка подташнивало, но он приписал это вонючей духоте, к которой никак не мог привыкнуть.

Зайцев потрогал ушибленное темечко, медленно повернул голову, и вслед за этим над ним склонилось бледное Танькино лицо. Алексей вздрогнул от неожиданности, но узнав её, застонал, положил ладонь на лоб и спросил:

- Это ты меня?

- Неа, - сообразив, о чем речь, ответила хозяйка норы. - Охрана не велела тебя выпускать. Ты не боись, я тебя схороню.

- А почему не велела? - кряхтя, спросил Зайцев.

- Закланный ты, - с нескрываемой тоской в голосе ответила Танька. - Не тот стояк, да ещё и сам приполз.

"Закланный, закланный..." - мучительно пытался докопаться до смысла Алексей. Когда же до него дошло, он резко сел и испуганно спросил:

- Что это значит? Вы что, приносите человеческие жертвы? - Но увидев непонимание на её лице, сформулировал попроще: - Убьете что ли?

- Не ори, - прошептала Танька и очень выразительно стрельнула глазами в сторону выхода. - У меня тебя никто не тронет.

Обещание спасти ему жизнь отнюдь не обрадовало Зайцева. Впервые за все проведенное здесь время Алексей осознал, что попал не к убогим инвалидам, собранным в таежных катакомбах по воле какого-то жестокого начальника-фантазера, и не к сумасшедшим, а к настоящим дикарям, таким же реальным, как и он сам. Еще надавно Зайцев очень абстрактно представлял людей, которые по своему развитию находились на пару ступенек ниже их дворника - человека болтливого и неправдоподобно тупого. Дикари существовали как бы сами по себе, да и то лишь в онтологическом смысле. Они заполняли временное пространство от появления каменного скребка до пирамиды Хеопса и служили скорее опровержением библейского мифа о сотворении мира, нежели реальными разумными существами, застрявшими в неолите. Обычно слово "дикарь" вызывало в памяти Алексея картинку из "Истории древнего мира": человекоподобный свирепый самец держит в мохнатой руке каменный топор, а на заднем плане мирно пасутся волосатые мамонты. И вот он столкнулся с ними.