Евгений Гаркушев - Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)

Дыменко на второй день после бомбардировок ваших советских баз на Обероне получил приказ начать патрулирование пояса Койпера. Не буду сейчас обсуждать это решение генштабистов, самому сопливому юнге понятно, что использовать для таких дел дальний рейдер – всё одно что комаров из лучемета бить. Ну да тогда не до живу было…

А Дыменко так и вообще обиделся. Ну а где обида – там и злость, и желание доказать всем, что он, «галактический волк» Лев Ильич Дыменко, еще ого-го чего может!

В общем, ушел «Аджимушкай» в бросок, перехватил конвой грейтов у Небиры и раздолбал его в пух и перья. А там и десантные баржи, и транспорты с оружием, и два новых штурмовых монитора… Короче, удачно сходил Дыменко, ничего не скажешь.

Но пока он бил и крушил бело-сине-красных черте-где, через тот участок, который должен был патрулировать «Аджимушкай», в систему просочился грейтовский плазма-крейсер типа «туман». Просочился – и начисто выжег вашинский пост гравитационного слежения на Плутоне, разрушив тем самым сплошную сферу раннего предупреждения. Скандал получился, трибуналом запахло…

Пронесло тогда. У Льва Ильича нашлись в штабе флота старые корешки с большими звездами, прикрыли. Отозвали его, пожурили крепко, разжаловали и выпихнули на пенсию. Он от пенсии отказался и попросился в строй «хоть кем», как сам и написал в рапорте. Ну, в общем, так он и попал на «Домбай».

«Домбай» на огромного шмеля походил. Пузатое брюхо-хранилище, крохотные крылышки гравиантенн, толстые короткие лапы-манипуляторы и малюсенькая голова-рубка.

«Эрцог» – совсем другой. Тут больше на ум пауки приходят для сравнения. Восемь пятикилометровых захватов – и цилиндрический корпус, в котором размещался блок управления, двигатели и отсеки для энергетических установок, извлеченных из «технологических объектов», то бишь из погибших или списанных кораблей.

Работали мусорщики всегда в паре. Сперва «Эрцог» по дистанционке с «Домбая» «брал» корабль, вцепившись в него своими огромными захватами, и вынимал из погибшей посудины «сердце» – реактор и гравитрон. Затем подгребал «Домбай», разворачивался задом, распахивал створы хранилища и при помощи манипуляторов запихивал туда мертвого собрата – если тот по размерам подходил. А если нет – резал корпус на части и опять же помещал его в хранилище. После этого мусорщики шли на Ганимед, где располагалась Центральная база переработки технологических объектов.

В общем, работали «Домбай» и «Эрцог» тихо, без суеты – этакие скромные трудяги, незаметные могильщики великой космической войны.

Третий год боев плохо начался – бело-сине-красные оттянули основные силы советских к Бетельгейзе. Пока адмирал Костин ворочал соединениями тяжелых крейсеров, чтобы, значит, дать грейтам, как у вас поется «последний и решительный бой», бросили на Арес десантно-штурмовые бригады. В общем, Арес грейты захватили, а ваши, красные то бишь, вместе с ним утратили и контроль за всем сектором. И так получилось, что на соседней Нике остался не эвакуированным госпиталь первого ранга, ремонтная база и по мелочи – горно-обогатительный комбинат, автоматический комплекс по постройке орбитальных штурмовиков, геологическая экспедиция и прочее. Всего около семидесяти тыщ человек да техники до дури.

В генштабе за голову схватились – что, как, кто виноват? Решили сперва контрудар нанести, потом посчитали – поостыли. Сил на такой удар у Союза тогда не было. Понимаешь, паря, просто не было! Это что означает? Что списывать придется базу на Нике, со всем персоналом и железками списывать. Еще живых – зачислять в «невосполнимые потери». Да-а, так вот бывает, паря…

У грейтов разведка поставлена была звонко. Сам адмирал О’Дэрри, который «Дремлющий бык», за ней сек, лапу свою волосатую на пульсе держал. В общем, как пронюхали в объединенном штабе Коалиции об никейских делах, сразу и решили одним хлопком всё закончить. И пошел на Нику «Зевс». Тот самый, тяжелый линейный спейсер «Зевс»…

Стэлмен замолчал, подхватил узловатыми пальцами с углей крохотную закопченную кружку, сделал глоток кипятка и блаженно зажмурился. Лицо его, и без того морщинистое, на мгновение превратилось в застывшую маску древнего божества. Такие маски на олд-мамми Кирилл видел в музее, их делали из древесной коры аборигены Новой Гвинеи и использовали для обряда отпугивания злых духов от своих деревень.

– Ты про «Зевса»-то слыхал? – не двигая губами, спросила маска.

– Ну, что-то такое… – Кирилл неопределенно помахал рукой. – Наши строили какое-то чудо-юдо на секретной верфи у мертвой планеты Эол, а когда готовность спейсера была уже под девяносто процентов, грейты захватили верфь и перегнали почти готовый корабль к себе. Потом он как-то где-то погиб. Это он, «Зевс»?

– Эх, паря… – горестно затряс головой стэлмен. – Такие дела – а вы и знать не знаете. «Чудо-юдо»! – передразнил он Кирилла. – Да чтоб ты понял, «Ленинград» – так «Зевс» в девичестве звался – это линейный суперспейсер был. Лучший. Самый большой. Самый сильный. Самый быстрый. По этому проекту Союз три борта должен был построить – и с их помощью закончить войну. «Ленинград» – первый в серии. И надо такому случиться – грейты его взяли, теплого, на достроечном пирсе. Я ж говорил, разведка у них атас как работала. В общем, проморгали ваши. И превратился «Ленинград» в грейтовский флагман «Зевс». Операция по уничтожению Никейской базы первым его заданием стала. Первым – и последним.

«Домбай» и «Эрцог» в ту пору кладбище корабельное у Тауруса разгребали. Я тогда вращался в системе Знающего Путь Койву-Ногтя. Мы по Звездной Тропе к Таурусу пришли, на камнях сели, ждать стали. Дыменко к стэлменам с уважением был. Три часа на борт давал, а уж после «Домбай» корабль хавал. Много чего полезного наши калиты с тех дыменковских работ получили.

В общем, сидим мы на камнях, цирки растянули, ждем. Мусорщики по эллипсу ходят, расчет ведут, а вокруг хлама – видимо-невидимо! Кто уж там кого у Тауруса долбал, когда, а может, течениями эти борта туда нанесло – даже я не знаю. Короче, веселуха нам корячится – столько барахла. И тут с «пыльной дороги» весть приходит: на Нику «Зевс» идет. А это от Тау в двух шагах, и судя по всему, нету у грейтов другого пути, кроме как через нас. Койву-Ноготь фобоснул – еще бы, такая махина! Одним бортом плюнет – и всю систему раздавит, как муху. Велел наш Поводырь сворачиваться, а сам с Дыменко связался. В двух словах ему всё обсказал и посоветовал – а мы советы редко даем! – мол, вы, ребята, прикиньтесь ветошью, энергоустановки на заглушку и типа тоже мусор, походите по трекам пару суток. Глядишь, и проскочите.

Ну, ушли мы. А Лев Ильич остался. Чего он Ногтю ответил, я не знаю, но только совета слушать не стал…