Вад Капустин - Посланник Внеземелья

М'рауг помолчал, а потом ехидно спросил:

— А знаешь, насколько разумная пища лучше обычной? Вот ты, например, на порядок вкуснее этих жалких тварей!

— Вот только не надо зарываться, — равнодушно отозвался Седов. Он почему-то совершенно не испытывал страха. Валерий не думал, что случайное знакомство с одним из орионцев — надежная гарантия безопасности, но, как и когда-то в детстве, не позволял себя запугать.

Неожиданно вспомнился преподаватель, который вел в Академии факультативный спецкурс по контактам для студентов старших курсов.

— «Главное для контактника, — любил повторять Федов Петлицын, — кураж! Как для дрессировщика в цирке. Ни в коем случае нельзя бояться существ, с которыми имеешь дело». Нелестное сравнение оскорбляло и возмущало многих студентов — ведь речь шла о разумных, цивилизованных существах — но раз за разом подтверждалось жизнью. Петлицын был руководителем Валеркиной дипломной, и, несмотря ни на что, выставил ему за работу «отлично». Кураж у Седова был. «Пожалуй, я и дрессировщиком в цирке смог бы работать», — мысленно усмехнулся посредник.

Несмотря на ужасающие преступления, в мыслеречи вампир казался обычным парнем, похожим на старых приятелей с Детского мирка. Но чем тогда объяснить увиденный во сне кошмар, обернувшийся реальностью? Как ответить на вечные вопросы: «Кто виноват?», «Почему?» и «Что делать?». Впрочем, с последним вопросом Валерий уже окончательно определился. Морагу он ответил совершенно спокойно:

— Не говори глупостей. Вроде ты не знаешь, что я — галактический посредник и твой единственный шанс убраться из этой дыры и вернуться домой.

— А ты наглый, — с уважением отметил вампир, — не боишься! Меня зовут Т'хак, а тебя?

— Валерий, — ответил землянин и машинально протянул руку, но, опомнившись, сразу же отдернул. В глубине сознания кто-то тихо хихикнул, или ему просто показалось?

— Так что насчет возвращения на Арденту? — Седов вернулся к прерванному разговору. Удаление орионца с планеты казалось самым простым выходом.

— Не слишком, — печально отозвался Т'хак. — Осудят и накажут. Я совершил преступление.

— Это да, — согласился посредник. Интересовала и оценка мраугом степени собственной вины. — Но ведь не убъют же?

— Нет, вряд ли, — поразмыслив, ответил вампир, — Нас слишком мало. Поставят на переработку эктоплазмы.

— Как бы младшим ассенизатором при холерных бараках? — Валерий выдал мыслеобраз жалкого человечка, занимающегося грязным и неприятным делом.

— Вроде того.

— За массовое убийство не так уж много! — наказание не показалось слишком строгим.

— Причем здесь убийство? — удивился Т'хак. — Я совершил генетическое преступление против расы — ради мести превратился в морага. А ведь это запрещено Законом. Правда, первыми Договор нарушили леки.

— Ага, — задумчиво протянул землянин. Непонятки продолжались. — Давай вернемся к началу. Итак, твоя раса покинула эту планету две тысячи лет назад, верно? — сразу вспомнились пыльные библиотечные книжки.

— Ну да. Поняв, что леки стали разумными, мы заключили с ними Договор и попытались ужиться на одной планете. Но ничего не вышло. Они размножались слишком быстро, а для многих из нас оставались просто едой. Трудно было удержаться. И тогда наши предки покинули планету и направились к Арденте, где поселились на безжизненных планетах, освоили и изменили их, чтобы завершить генетические эксперименты.

Так мы превратились в м'раугов, питающихся энергией звезд. И навсегда отказались от ипостаси морагов. То, что ты видел во сне — чудовище, атавизм. Такими м'рауги были миллионы лет назад. Думаешь, мне этого хотелось? Меня просто забросило преобразователем в очень далекое прошлое — подействовал шок. Теперь пищи нам хватает всегда, но, как ты уже понял, она далеко не так хороша, как жизненная энергия разумных. Поэтому м'рауги, которые давно сотрудничают с сообществом, стараются ограничить до минимума контакты с другими расами.

— Как волка не корми, — задумчиво начал Седов, но Т'хак не дал ему договорить:

— Тут ты не прав, — резко возразил он. — Мы научились сдерживаться. А если и берем энергию, то совсем крохи.

— А у людей потом болит голова, — буркнул Валерий, которому кое-что стало ясно. — Был у меня такой знакомый.

— И тут ты не прав, — объяснил м'рауг, — твой орионский друг не просто взял у тебя энергию. Он с тобой обменялся — дал тебе в обмен немного собственной жизненной силы, ну и обеспечил иной уровень разумности, повыше. У нас есть такой обряд, вроде побратимства. Потому-то я тебя и узнал — ты стал немного м'раугом!

— Стал немного вампиром, — с усмешкой уточнил Валерий. — А леки значит тоже немного того?

— Чушь, — фыркнул вампир. — Кому придет в голову обмениваться энергией с едой? Леки ничего не получали взамен. На них просто оставались отпечатки. Клеймо цивилизации.

Седов покачал головой и попросил:

— Ну, если уж я теперь немного м'рауг, объясни, наконец, что тебе понадобилось на этой чертовой планете, с которой вы благополучно смылись две тысячи лет назад?

— Научная экспедиция, — печально ответил Т'хак. — Нас было четверо: куратор группы, профессор, Вийя и я. Мои спутники вышли на контакт, были обманом схвачены леками и безжалостно убиты. А меня оставили на корабле для страховки.

— Научная экспедиция? — изумился Валерий. Такого поворота он не ожидал. — И что же вы тут исследовали?

— Этнографическо-исторические аспекты последствий Договора, — без запинки оттарабанил Т'хак. — Хотели выявить образ м'рауга в глазах обретших разум рас.

— Выявили? И как? — с усмешкой поинтересовался Седов. Вопрос был риторическим. — И кому только такая дурость в голову пришла? Вы что, думали, что они вам спасибо скажут?

— Ну, вообще-то профессор так и думал, — растерянно отозвался «ученый — вампир».

— Это за что же? — наивность сверхразумных пришельцев просто поражала. — За то, что пасли их как домашних животных, силой отнимая энергию? За то, что подарили им разум, сами того не желая и против их воли? Они до сих пор стыдятся писать об этом в книгах. За то, что ушли, пренебрежительно бросив их на произвол судьбы, указав им законное место рабов? Или за то, что вернулись, напугав до дрожи возвращением прежнего ужаса? Вот вы и получили свой образ. В душе каждого раба живет жалкая дрожащая тварь, и она-то всегда оказывается самой жестокой.

— Но мы же поговорили с ними с корабля, предупредили, что прибыли с мирными целями и никого не обидим. Леки согласились, и мы им поверили. А они…

— А они перестраховались. Мертвые точно никого не обидят, — мрачно подтвердил Седов. Он испытывал искреннее сочувствие к погибшим м'раугам. Но и осуждать самаритян не спешил. Они недешево заплатили за вполне объяснимую трусость.