Вад Капустин - Чужие свои

— Ну, мы тут тебя вроде как в космическое училище устраиваем, — растерянно промямлил Станислав Степанович, оглядываясь на друга. Валерий охотно пришел на помощь:

— Думаю, и здесь есть какой-нибудь факультет управления и статистики, — сказал он. — Это вполне можно уладить.

— Управления и статистики?! — аристократическая бровь на тонком лице возмущенно взметнулась вверх. — Только на капитанский!

Кажется, Дашиным мечтам в очередной раз не суждено было сбыться. Седов не стал говорить, что с дипломом капитанского Сережке вряд ли удастся стать хорошим бухгалтером. Он просто кивнул Пересветову и на несколько минут вышел.

— Ну как? — нервно спросил капитан, когда друг вернулся.

— Принят на капитанский на полное гособеспечение на весь курс обучения, — Валерий протянул Сережке документы, подписанные ректором. — Прочитаю им в обмен в следующем семестре еще четыре лекции. Удачи тебе, парень! И слушай маму!

— Мама! — раздался отчаянный детский крик. Разумеется, в акустике слово звучало иначе. Андрей услышал что-то вроде «Нье-нье!», но он, Проводник, уже давно воспринимал не только звуки, но и смысл. И смысл, который услышал Денисов, был страшен. Огонь, ужас и боль.

В огненный сон Андрей пришел по собственной воле. На этот раз Хозяйка говорила с ним прямо в Туннеле. Она была необычайно многословна.

— Ты волен выбирать, — сказала черная женщина. — Я не могу даже просить о такой услуге. Тебя ждет очень больное место, опасное и очень плохое. Туда нет пути даже мне, потому что до Химеры не доходит Туннель. Но, может быть, тебе удастся пройти. Решай сам. Ты уже заработал живое тело, сполна рассчитался за него и заслужил свой Дар. А на Химере ты можешь потерять всё — и тело, и душу, и память, и даже оболочку киборга. Но… там очень много боли, и этому миру нужен настоящий Спаситель. А у тебя есть хороший помощник, — новый жадный взгляд в сторону Кахты. — Выбирай! Если хочешь, я немного расскажу о химерах.

— Расскажи, — согласился Денисов.

— Их жжет огонь, который они создали сами, чтобы спастись, — объяснила Хозяйка Туннеля. — Несчастные дети переменной звезды, которая надолго затаилась и успокоилась. Она стабилизировалась на время, достаточное для того, чтобы на ее планетах могла появиться жизнь и возникнуть цивилизация. Звезды живут по другому времени, иначе, чем люди. А потом переменная вошла в зону нестабильности, и разумные, высокая раса, вынуждены были бежать. Порталы в нестабильности перестали работать, возвращая обратно изувеченные трупы добровольцев, пытавшихся открыть путь. Всех, кого возможно, вывезли корабли, которых хватило для немногих. И оставшиеся начали трансформацию, чтобы перевести обреченную планету в эфемерное состояние, укрыв защитным экраном. Они не успели совсем немного: когда вспыхнула переменная, планету, охваченную пламенем, вынесло прямо в нестабильность. Потом пошел дождь из тысячи огней.

Последние слова женщины прозвучали так, что Андрей невольно вздрогнул. Хозяйка Туннеля продолжала:

— Сначала Химера оказалась в узкой полосе, где постоянных звезд вообще не было. Потом из горизонтальной ветви шарового созвездия переместилась в участок ветви сверхгигантов, которую у вас на Земле почему-то назвали NGC 1866. Потом сюда, к Дельте. И теперь, каждый раз при новой вспышке пульсаций в районе Дельты Цефея на несколько мгновений появляется планета-призрак. Химера. С момента катастрофы прошли миллионы лет, но в индивидуальном времени планеты, ее людей — совсем немного, несколько секунд. Их еще можно спасти. Можно убить. Можно отдать Туннелю, подарив освобождение от страданий. Если удастся. Возможно, за их смерть тебе придется пожертвовать своей жизнью.

— Как я смогу туда попасть? — Денисов почти решился: он уже сжился с мыслью о том, что освобождение других от страданий — его предназначение и призвание. А его жизнь… Все равно он не знал, что с ней делать дальше, после Туннеля.

— Я доставлю тебя Туннелем как можно ближе к зоне пульсаций, а потом, — женщина бросила еще один завистливый взгляд на серебристую игрушку. — Тебе нужно будет попросить о помощи артефакт. Твоя добыча — хороший исполнитель желаний и сможет перенести тебя на планету-призрак. Но на этот раз тебе не придется выбирать слова или принимать решения. Ты должен будешь бороться только за то, чтобы спасти Химеру или помочь ей умереть. Или умереть самому, — на черном нарисованном лице мелькнула пугающая мимолетная улыбка. — Ты попадешь туда, если ты действительно этого захочешь, — сказала женщина и исчезла.

И Андрей решился. Он выбрал боль.

Туннель вынес Денисова на порог нестабильности, а яркая новогодняя игрушка, вняв его просьбе, бросила Проводника в огонь.

Химера, действительно, оказалась призраком. И сам Андрей стал призраком.

Он оказался на поверхности планеты, в пылающем городе, где ощущал себя призрачным великаном. Гигант, в три или четыре человеческих роста, шел по объятой огнем планете сквозь дома, деревья, пламя, не способный почувствовать обжигающий жар звездных костров, не способный прикоснуться к вещам и людям, не имеющий власти спасти. Хуже всего было не то, что Денисов мог видеть факелы тел и слышать крики обреченных. Хуже всего было то, что, в отличие от окаменевших сфинксов с планеты Проклятых, горящие люди Химеры видели Андрея, и это зрелище почему-то воскрешало в них утраченную надежду.

— «Проходящий сквозь пламя», — взывали они. — Спаситель! Ты пришел! Помоги, спаси! — несчастные корчились в испепеляющем звездном пламени, протягивая к нему детей, а Андрей все понимал, смотрел, бросался к ним, пытаясь вмешаться, погасить огонь, вырвать у него беспомощные жертвы, и каждый содрогался от отчаяния, от того, что его призрачные руки бессильно проходили сквозь пылающие костры. Денисов не задумывался над тем, что сможет сделать, если ему удастся дотянуться до горящих химер. Он просто больше не мог оставаться сторонним зрителем: смотреть, слушать и быть не в силах вмешаться и помочь.

Принять решение заставил детский крик.

— Мама! — кричал мальчишка лет пяти, такой похожий на человеческого, земного детеныша, несмотря на золотистые чешуйки, покрывающие тело, несмотря на ветикальные зрачки огромных глаз, в которых стояли слезы. И Денисов рванулся на помощь, но снова прошел сквозь пламя.

Андрей, наконец, понял тщетность своих попыток и позвал Кахту, потребовав у артефакта живого тела, реального воплощения здесь, на Химере. Он попытался представить себя прежним, в солдатской форме, таким, каким был на последней фотографии, еще человеком, еще до войны и подсказал: — Ну же!