Генри Олди - Вожак

И через пять секунд, долгих, как пять веков:

– Отстрел не произведен. Ракета на команду не реагирует.

– Повтор!

Время тянулось, горчило. Не время – жевательная смола с хиной.

– Отстрел не произведен. Сигнал не проходит.

– Причина?

– Причина неизвестна. Мы не можем передать команду ракете.

Светлячок «Миквицтли» тускнел на экране. Ракета уходила в бездны космоса, потеряв цели, ослепшая и оглохшая.

– Курс на объект номер один. Координаты: 31-09-16100. Полная крейсерская скорость.

– Ввожу курс…

– Лучевую пушку к бою!

– Есть пушку к бою!

Майор успел ввести координаты, а капитан – активировать боевой пульт, когда рядом с «Тлапетлантли» из темноты материализовалась, тускло блестя, туша вражеского звездолета.

– Огонь!

Если верно то, что говорил консультант из ЦЭКИ на экспресс-курсе по огневым контактам в космосе, сейчас оба корабля исчезнут в плазменной вспышке. По крайней мере, хоть кого-то удастся забрать с собой. Повинуясь рукоятке разворота, ствол лучевой пушки описал дугу, и Кипактли без колебаний вдавил гашетку до упора. Полковник знал: в космическом вакууме когерентный луч невидим. И все же он подсознательно ожидал какого-нибудь эффекта, прежде чем милионноградусная вспышка испарит металл и плоть.

Ничего не произошло.

За миг до выстрела неуклюжий на вид противник плавно скользнул «вниз», под днище «Тлапетлантли», уходя в мёртвую зону. Пушка сработала штатно, но луч пронзил пустоту. Со стороны днища послышался лязг, «Тлапетлантли» тряхнуло.

– Принудительная стыковка, – оскалился Нопалцин. – Взяли на абордаж, как древний парусник.

– Живьем берут, – кивнул Чимолли.

Не сговариваясь, все трое впервые пожалели, что космонавтам не положено личного оружия. В кого стрелять в маленьком орбитальном корабле? Друг в друга? Уставы пишутся кровью, но устав Космических войск Астлантиды, похоже, никогда не будет написан. Скоро писать его станет не для кого, а главное, некому.

Навалилась тяжесть, невозможная в открытом космосе. Искусственная гравитация на Острове Цапель оставалась фантастикой даже для самых смелых физиков-теоретиков. «На что я надеялся? – задохнулся полковник. – Они обогнали нас на сотни, на тысячи лет! Какой тебе шанс, придурок…»

Сила тяжести была такой же, как на земле. Полковник начал отстегиваться. Он деловито осматривал рубку в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в рукопашной. Ящик с инструментом! Там должен быть гаечный ключ. И длинная отвертка. Это смешно только поначалу, когда представляешь свою клоунаду, а потом, когда отвертка входит под ребро, становится несмешно…

Рядом, бормоча проклятия, отстегивались майор с капитаном.

Тонкий, как игла, рубиновый луч прорезал пол рубки. Едва не задев ноги майора Чимолли, луч мышью побежал по полу, описывая замкнутую кривую. Кусок металла тяжко ухнул вниз, в технический отсек. Послышался гулкий удар. Секунда, и из проема, рдеющего по краям раскаленным металлом, выпрыгнул чужак – чистый тебе демон Тзитзимитль из «табакерки с сюрпризом». На госте не было ни скафандра, ни шлема – только облегающий комбинезон, красно-желтый с серебристыми вставками, украшенный множеством карманов и клапанов. В едва заметном мареве, которое окружало чужака, одетого клоуном, плясали голубые искры.

На бедре – закрытая кобура с пистолетом.

В правой руке…

«Живыми? – полковник судорожно сглотнул. Добраться до отвертки он так и не успел. – На кой мы им сдались, живыми-то?» В руке клоун сжимал темно-зеленый цилиндр. Горловина, сужаясь к концу, оканчивалась черной нашлепкой взрывателя с предохранительной сеткой и металлическим кольцом.

Ручная граната.

Стоило прятаться под маскполем, брать «Тлапетлантли» на абордаж, проникать внутрь – чтобы покончить с экипажем таким варварским способом? Не проще ли было расстрелять корабль Нопалцина с безопасного расстояния? Полковник едва не расхохотался. Хорошо, логика чужаков извращена. Тебе-то какая забота, офицер? Из дыры в полу возник второй клоун; за ним – третий. Что они делают? Решили погибнуть вместе с астланами? Или для них взрыв безопасен?! Чужак с гранатой ухмылялся во всю пасть. Издевался, тянул резину, гад, вместо того, чтобы честно дернуть за кольцо. Броситься на него? Попытаться завладеть гранатой?

А смысл?!

Клоун шагнул к Нопалцину:

– Ну давать ты, коллега!

Улыбка его стала еще шире, хотя это казалось невозможным. Слова мало соответствовали движениям губ. «Переводчик? – подумал Нопалцин, отступая. – Скрытое устройство?»

– Молодец есть!

От избытка чувств клоун свободной рукой хлопнул Нопалцина по плечу. Двое других сунулись к Чимолли и Кипактли: руки крутить? вязать? Нет, обниматься!

– Здорово наш модули «глаз отвести»!

– Уважать!

– Все воин братья!

– За братство воин!

Клоун дернул кольцо гранаты. Вот и все, понял Нопалцин. Сейчас «Тлапетлантли» превратится в братскую могилу…

Из горлышка «гранаты» ударила струя шипучей пены.

– Бокал! Бокал давать!

Откуда-то взялись шесть бокалов. В них плеснуло игристое вино, стреляя колкими пузырьками. Граната оказалась бутылкой. Полковника ввела в заблуждение форма изделия – на Острове Цапель не делали бутылок «солярной» формы. Только боеприпасы!

– За встреча!

– За дружба воин!

– За братство!

– До дна!

Вино щипало язык. Вкус был непривычным. Нопалцин не назвал бы его неприятным. Скорее – странным. На Острове Цапель не росло похожих фруктов. О чем он думает?! Какая ерунда… Или это чужое вино так на него действует? Клоуны расположились на полу рубки, вынудив астлан присесть рядом. Тыкали кулаками в грудь, в бока, жали руки, ухмылялись, болтали без умолку. Взорвалась пеной вторая бутылка.

– Вы взяли нас в плен? – выдавил полковник.

– Зачем плен? Гости есть вы!

– На наш корабль лететь!

– Все показать мы вам!

– Банкет гулять!

– Банкет?

– Да! Не воевать хотеть!

– Помогать!

– Корабль сохранить!

– В музей ставить, да!

«В музей,» – горько вздохнул полковник. Колючее вино шибануло в нос. Выпитое, усталость, пережитое потрясение – все слилось в оглушающий коктейль. Перед глазами роились блестящие мушки. Полковник тряхнул головой. Мушек поубавилось, но до конца рой не исчез. «Они хлопают нас по плечам. Восторгаются. Зовут на банкет… Взрослый дядя зашел в песочницу. Малыш бросился на дядю с игрушечным мечом. Дядя умилился: «Какой храбрый мальчик! Молодец!» И вручил герою конфету. От чистого сердца…»

Хотелось застрелиться.

– Отлично!

Ван дер Вейден был скуп на похвалу, но сейчас он готов был расцеловать даже стаю тыловых крыс, принеси крысы такие новости. Контр-адмирал не мог оторвать взгляда от интегральной записи, снятой с микро-камер абордажной команды. В демонстрационной сфере десантники «Махаратхи» пили «Шарма́ Мускат Роже» с астланскими космонавтами, провозглашая тост за тостом.