Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

Внезапно майор Баум почувствовал на своей шее каменно-твёрдые пальцы незнакомца. Некто вдруг выскользнул из "безопасной" тьмы и набросился на него, отпихнув в угол, вцепившись в горло. Подавив навалившиеся страх и ужас, Баум попытался драться - пинался ногами, пытался кулаком заехать в невидимое в темноте лицо. Его удары не попадали в цель: противник душил Баума, и от нехватки воздуха движения майора стали неуклюжими. Незнакомец оказался наредкость силён: сжимал горло Баума всего одной рукой, а второй в это время обшаривал карманы его мундира. Так настойчиво обшаривал, что даже порвал китель: Баум услышал, как затрещала плотная ткань. Баум всё пытался сопротивляться, но неведомый противник вдруг отпустил: разжал свои длинные толстые пальцы, с силой оттолкнул майора от себя и совершил длинный скачок, подобный скачку крупного примата. Баум шлёпнулся в кучу мусора, тут же выхватил из кобуры пистолет, который враг почему-то не забрал, и высадил в его удаляющийся силуэт всю обойму. Хлопки выстрелов разнесло гулкое эхо, но Баум промахнулся: враг исчез в темноте, и разыскивать другую обойму было бесполезно, некуда стало стрелять. Баум мог бы ему крикнуть "Стой!" или "Ни с места!", но какой смысл разрываться бесполезными криками, когда незнакомец всё равно не остановится... и догнать Баум его не сможет: потерял из виду. Натренированная за годы войны интуиция офицера подсказала, что напал на него не просто некто, а именно тот, кого он ищет, "вентиляционный шпион", и напал далеко не просто так, попугать. Он целенаправленно что-то выискивал, и майор Баум не удивится, если окажется ограбленным. И что же он мог взять? Что-нибудь секретное... чего у Баума в этот момент не было с собой... Нечего тут раздумывать - нужно со всех ног скакать к себе в кабинет, запирать дверь и тщательно осматривать поруганные карманы. Баум так и сделал: включил спринтерскую скорость, превозмогая нервную одышку, пулею взлетел по лестнице, заскочил в кабинет, трижды повернул в замке ключ. Только тогда он решился зажигалкой зажечь свечи и приступить к осмотру карманов. Левый нижний карман его кителя оказался нещадно разорван. Враг не пожалел его мундир... мундир - это тряпка... портмоне на месте, футляр с очками, платиновый портсигар, именные наручные часы остаются на руке, оружие, зажигалка, золотые часы с гравировкой тоже с цепочки никто не сорвал... Майор выложил все эти вещи на стол перед собой и задумался: странный грабитель, ничего не взял... И тут его молнией пронзил смертельный ужас. Баум даже задохнулся, едва не потеряв сознание. Да, дурацкие побрякушки на месте и пистолет этот... дурацкий... тоже на месте. Таинственный грабитель спёр кое-что гораздо более ценное. Подозревая, что сейчас погибнет от инфаркта, майор Баум осознал: враг забрал у него смартфон, и дрожащие колени его подкосились...

Теплицкий побеждает Траурихлигена.

Профессор Миркин не верил в то, что рекавер-среда этих Ольсена и Пищенко хоть как-то на кого-то подействует. Он не очень-то верил в то, что эти хвстливые субъекты настоящие учёные - просто авантюристы, чьи головы переполнены нелепыми идеями... Нет, не идеями - идефиксами. Миркин даже подтрунивал над коллегами, ехидно вспоминая скрюченного жука, говоря, что их рекавер-среда и его не стоит... Пока в один прекрасный момент сурово не убедился в обратном: рекавер-среда стоит не только этого копеечного жука, но и всего золота мира... Когда он помогал Ольсену и Пищенко готовить труп Траурихлигена к помещению в рекавер-среду - он достаточно хорошо изучил его, чтобы понять: труп несёт на себе немало особых примет. Кроме страшных дыр, пробитых пулями Сенцова, на трупе оказалось несколько приметных татуировок на фашистскую тематику, одна из них, самая крупная - прямо на груди - орёл со свастикой, испорченный грубым шрамом. На трупе было достаточно подобных шрамов - при жизни Эрих Траурихлиген получил хорошее количество ранений различной степени тяжести, которые, зажив, оставили ему заметные следы. Каждый день Миркин приходил к воскресителю, чтобы записать в журнал прогресс восстановления туриста, и каждый день замечал, как с тела исчезают особые приметы - дыры уменьшаются, шрамы разглаживаются, татуировки бледнеют... По началу Миркин удивлялся, думал даже, что ему кажется. Но сегодня компьютер сообщил: восстановление завершено! То есть, Траурихлиген жив! Миркин позвал "лже-докторов" - всё-таки, это их рекавер-среда...

- О! - объявил вечножующий Ольсен, проверив показатели. - Пора вынимать! Коллега, - обратился он к доктору Пищенко, который не расставался со своей любимой феской. - Запускайте слив рекавер-среды!

- Хорошо, коллега! - весело согласился Пищенко, празднуя свою победу над Миркиным, и засеменил к компьютеру, чтобы слить зеленоватый "кисель" и открыть колбу.

Миркин вглядвался в тело сквозь толстое стекло, стремясь заметить признаки жизни. Но турист был неподвижен, будто бы оставался мёртвым, как раньше. Рекавер-среда постепенно уходила из колбы, а когда она вылилась вся - колба легла горизонтально, открываясь.

- Ура! Ура! Ура! - радовался Ольсен, жуя зефирину за зефириной, чем немного напоминал Барсука, тот тоже всё время ел.

- Извлечение подопытного завершено! - электронным голосом сообщил компьютер, и трое учёных подбежали к раскрывшейся колбе бегом, чтобы оценить результат.

Миркин приготовился язвить, ожидая, что подопытный так и не ожил, и никогда не оживёт, потому что это не возможно, но... Миркин застопорился на бегу, разинув рот, потому что турист был жив! Он будто спал, ровно и мерно дыша, на его теле не осталось и следа от нанесённых Сенцовым смертельных ранений, а так же - исчезли и татуировки, и старые шрамы, кожа туриста оказалась чистой, как у новорождённого!

- Он должен очнуться! - авторитетно заявил доктор Ольсен, гордясь победой. - Сейчас, мы оденем его в пижаму и положим в бокс!

Определив аномального живого туриста в бокс, доктора Ольсен и Пищенко удалились, а профессор Миркин остался - решил своими глазами увидеть, как очнётся турист. Даже если ему придётся несколько суток над ним просидеть - он дождётся его пробуждения, чтобы убедиться в небывалой эффективности страшного воскресителя. Профессор присел на стул около занятой туристом кровати, всматриваясь в его живое румяное лицо. Раньше на левой щеке Траурихлигена был едва заметный шрам, но теперь исчез и он, щека была гладкой и розовой, напоминая щёку младенца. Миркин даже привстал со стула, разглядыая туриста, и тут же увидел, как он пошевелился! Миркин застыл стоя, а оживший турист приоткрыл глаза и остановил взгляд на изумлённом Миркине.

- Как вы себя чувствуете, господин Траурихлиген? - осведомился у него Миркин, снова опустившись на стул около кровати.