Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- Старлей! Ну, ты, брат, и засоня! - откуда ни возьмись, над сенцовской головой раздался громкий голос, а Сенцов спросонья решил, что это сказала ему нехрональная кровать.

Испугавшись, Константин встрепенулся, рывком оторвавшись от мягкой перины и заморгал своими глупыми глазами, впав от неожиданности в сонный ступор...

- Ну, ты даёшь! - продолжала разговаривать с ним кровать Траурихлигена... или его призрак, вселившийся в кровать. - Так можно и атомную войну проспать, и Армагеддон проспать!

- Та я не сплю! - Сенцов решил ответить кровати, чтобы не молчать, а кровать вдруг отрастила руки и затормошила Константина, как куклу.

- Ну, да, не спишь - просто задремал! - ехидно заметила кровать, а Сенцов, наконец-то, отошёл от суровых сонных уз и раскрыл глаза, увидав, что не кровать его тормошит, а всего лишь, Красный. Расфуфыренный такой, как на парад.

- Ты чего врываешься? - свирепо зашипел на него Сенцов, опасаясь, как бы этот Красный своим шумом и гвалтом Катю не разбудил. - Неужели, забыл, что она боится тебя??

- Послушай, Старлей, - Красный примостил свою персону, засунутую в брюки-галифе, на край траурихлигеновской кровати рядом с Сенцовым, и уставился в его переносицу, как гипнотизирующий питон. - Я тебе на передатчик звонил-звонил, а ты молчишь! Что мне оставалось делать? Парадный мундир Траурихлигена уже пришёл, парад начинается через полтора часа, а ты всё спишь!

Да, точно, парад! Его придумал Траурихлиген ещё четыре месяца назад, и запланировал на сегодня, специально заказав себе мундир, а Сенцов должен отдуваться и строить из себя генерала.

- Давай, отлипай от подушки, будем мундир мерять! - приказал Сенцову Красный, спихивая его с кровати, а Константин чуть на пол не упал - так интенсивно взялся за него Красный.

- Та ладно, я уже встаю! - огрызнулся Сенцов, поднимаясь на ноги, и чувствуя спросонья головокружение и слабость.

- Вот! - Красный всунул в руки Константина тяжёлый свёрток и твёрдо предписал:

- Старлей, переодевайся, а я через пять минут зайду и гляну, нормально тебе, или как всегда!

- Ага, - прогудел Сенцов, зевая так, что из глаз катились слёзы.

- Поторопись! - Красный помахал ручкой, но нырнуть в коридор не успел, потому что из соседней комнаты вышла Катя и, всплеснув руками, воскликнула:

- Костя, что здесь делает этот маньяк??

- Ладно, я пошёл... - угрюмо пробормотал Красный, удаляясь. - А то твоя зазноба выклюет мне глаз. И мозг.

- Катенька... - Константин попытался её успокоить и попросить вернуться к себе, ведь у него мало времени, а мундир, сшитый по фигуре Аполлона, слизняку явно не сгодится, придётся перешивать, а это - время...

- Костя! - взвизгнула Катя, оглушая Сенцова. - Ты же обещал мне, что тут не будет маньяков!

- Да не маньяк он! - крикнул Сенцов - не от злости, а чтобы перекрыть децибелы Кати. - Красный - мой товарищ, и никакой не маньяк! Он очень хороший, и спас тебя от смерти!

- Правда? - удивилась Катя, не веря.

- Правда, Катенька, - Сенцов старался говорить потише, чтобы не пугать Катю, а успокоить и убедить спрятаться в другой комнате. - Катенька, у меня сейчас важное задание, пожалуйста, иди у себе. Когда всё закончится - я к тебе зайду...

- Костя, я хочу, чтобы это всё сейчас закончилось! - попросила Катя, начиная плакать. - Я так устала, Костя, мне страшно, ты на себя не похож, а на бандита какого-то! Я даже знаю, на какого, мне Крольчихин показывал этот фоторобот, и я сразу поняла, что тут творится что-то страшное!

- Катенька, - Сенцов лепетал, как настоящий слизняк, хотя должен был увести Катю в комнату силой и запереть дверь на ключ. - Тебе опасно тут находиться, пожалуйста, иди к себе...

- Что это у тебя? - Катя вдруг нацелилась на сенцовский свёрток, выхватила его из рук Константина и развернула до того, как Сенцов успел что-либо ей пролепетать.

Сенцов увидел дорогую чёрную ткань мундира, украшенного разными нашивками, кантами, аксельбантами...

- Это мне... - булькнул Сенцов, забирая мундир у Кати. - Я должен переодеться...

- Опять в этот ужас! - Кате мундир явно не понравился, и она забраковала его...

- Пожалуйста, Катенька, это по заданию... - попросил её Сенцов...

- Делай, что хочешь! - рявкнула Катя и убежала к себе, сурово навернув дверью о косяк.

Сенцов мог бы обидиться, но у него отлегло от сердца: Катя выздоровела, ведёт себя, как Катя - сердится, хлопает дверью, значит, хронопереброс не повредил её мозг, и она сможет вернуться к нормальной жизни. На всякий случай заперев на ключ Катину дверь, Константин быстро натянул на себя новый мундир. Он ещё к зеркалу не подошёл, как понял, что выглядеть в нём будет погано - в одном месте жмёт, в другом - висит...

- Ну, что, натащил? - это вернулся Красный с какой-то коробкой средних размеров, которую удерживал в руках.

- Ага, - кивнул Константин, приближаясь к зеркалу, потому что Красный толкал его туда силой.

Установив коробку свою на столик, около вазы без роз и бумбокса, Красный пристал к Сенцову, вцепившись клешнями в его сонную душу.

- Ну, посмотри на себя! - рявкнул он ему в ухо, а Сенцов и без Красного видел, что траурихлигеновский мундир в плечах провис, а на пузце вообще не застегнулся. - Как мешок какой-то на ножках! Брюхо, как барабан! Ты, брат, конфеты лопаешь, Траурихлиген столько не ел!

- Красный! - Сенцов рявкнул в ответ, чтобы заткнуть этот фонтан. - Я и сам вижу, что я мешок, слизняк, и так далее. Что делать будем?

- Ну, о пузце твоём я позаботился! - пропел Красный, погладив Константина по выпирающему из-под кителя животу, как кота.

- Блин! - Сенцов зло оттолкнул его руку. - Не издевайся, хоть!

- А я не издеваюсь, я показываю тебе твои ошибки, брат! - хохотнул Красный и, проследовав к своей коробке, вынул из неё нечто, снабжённое морем шнурков. - Вот, заготовил специально для тебя корсет - подтяну твоё пузцо, и китель в талии расширять не придётся!

- Та я задохнусь в нём! Я лучше старый мундир надену! - Константин пытался протестовать, но Красный чуть в глаз ему на залепил.

- Ты, наверное, хочешь на кол! - фыркнул он, суя корсет свой Сенцову в нос. - Давай, стаскивай всё, будем тебе талию делать!

- Угу, - Константину пришлось согласиться, потому что время поджимало. Была бы его воля, он бы вообще не устраивал парадов - какие парады, когда у него - жуткое горе?? Но его воли нет, он должен быть Траурихлигеном... Поэтому Константин спешно скинул с себя жмущий китель и такую же жмущую белоснежную рубашку, предоставив своё сытое пузцо на растерзание жестокому Красному.

- Итак, посмотрим, что я могу для тебя сделать! - Красный не прекращал издеваться над Сенцовым, накинув на него корсет свой, словно сбрую для коня и принялся затягивать толстые шнурки, выжимая из бедняги дух.

- Эй, полегче, а то я уже не могу дышать... - прокряхтел Сенцов, чувствуя, что каждый новый вдох даётся ему всё тяжелей.