Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- Хочешь пирожок? - осведомилась Звонящая, чтобы заткнуть панику, которая забила из Сенцова фонтаном. - Вкусно, Старлей! Я, кстати, не верю, что Красный сам их испёк...

- А кто тогда? - выскочил из угла Красный. - Ну, кто??

- Дед Пихто! - пробурчала Звонящая и тут же повернулась к Максиму. Максим всё пытался бочком выскользнуть в сени и сделать ноги, думал, что эти странные менты увлечены друг другом... но всякий раз Бисмарк возвращал его назад и определял на табурет. Табурет был низок, и коленки Максима торчали на уровне его подбородка.

- Турист! - громыхнула Звонящая, прожигая трусливого студента огненным глазом. - Вот тебе Старлей, он дознаватель, и ты знаешь, что делать! Давай, Репейник, качай континуум, время не резиновое, закидывай их!

- Я свой трансхрон не взял, - прошелестел Репейник, приближаясь к Максиму. - А то Траурихлиген сразу же всё вычислит! Я активизирую трансхрон Туриста на обратный проброс! Давай, Турист, мне свою руку!

- Морду сделай зверскую! - посоветовал Максиму Бисмарк, закинув одну ножищу на другую. - А то ты выглядишь, как слизняк! А ты, Старлей, наоборот, скисни! Он же поймал тебя!

- А я и так скис! - буркнул Сенцов, глазея на заляпанные носки свих башмаков. - С кола будете меня соскребать!

Репейник тем временем насильно схватил Максима за правую руку и завозился с трансхроном, который никак невозможно снять.

- Если Траурихлиген насыплется на тебя - скажешь, что откинул этот кожух, - говорил Репейник, открыв блестящий корпус трансхрона с помощью тонкой отвёртки. - И нажал вот сюда! - он показал пальцем на круглую красную кнопку с подписью "REflip". - Это и есть кнопка обратного проброса! Зачем нажал? А потому что поймал его! - костлявый палец Репейника упёрся в лоб Сенцова. - Усёк, Турист?

- А можно, он сам, без меня поедет? - уныло спросил Максим, тоже глазея на носки своих башмаков, покрытые болотной грязюкой. - А я домой поеду?

- Успеешь домой! - запретила Звонящая. - Всё, отставить разговоры! Старлей, двигай, к Туристу, Турист, хватай его за шиворот!

- Пополз... - пробормотал Сенцов, отклеился от табуретки и медленно потянулся к грустному Максиму. Как только Константин встал - на его освободившееся место тот час же прыгнул Красный.

- Устроился? - поспешил прокомментировать Бисмарк. - Наседка!

- Да я весь день стоял! - обиделся Красный и потянулся к тарелке за пирожком. - И вообще, это - мой дом!

- Да, вот, зачем я, собственно, приехал! - воскликнул Репейник и схватил ещё один пирожок - последний, который так и не достался Красному.

- Чёрт! - фыркнул на табуретке Красный, а Репейник, невозмутимо жуя, продолжал:

- Вы спрашивали меня про медальон! Так вот, во-первых, я нашёл траурихлигеновского "жука" - только что! Прикиньте: мой игрек-комп закончил самосканирование и выдал инфу: "жук"! А во-вторых, я изучил все записи про "брахмаширас" и конструкцию медальона, и сделал такой вывод: медальон - это деталь "брахмашираса"!

- Да, ну! - не поверила Звонящая.

- Ага, деталь! - настоял Репейник и доел пирожок. - Эта штука и создаёт те лучи, которыми плюётся "брахмаширас"!

- Ты это только сейчас понял? - осведомилась Звонящая.

- Ага, пока мылся! - сообщил Репейник. - Ум искателя никогда не дремлет! Если бы этот медальон побыл у меня чуточку подольше, - с сожалением протянул он. - Я бы разобрался, из чего он сделан и каким образом генерирует лучи!

- А туриста пробрасывать будем? - спросил Красный. - Или я зря учил его быть подсыльным?

- Будем, будем! - закивал Репейник, осматривая комнату в поисках съестного для себя. - Только придётся выполнить ещё одну миссию: спилить с Траурихлигена медальон и принести мне!

- Как будто бы это так просто! - угрюмым голосом пробурчал скисший Сенцов, который и так не хотел переться в пасть Траурихлигену, а медальон у него забрать - это вообще невозможно, разве что, снять с трупа... А трупом на этот раз будет сам Сенцов...

- Молодец, отлично играешь роль пленника! - похвалил Сенцова Репейник. - Всё, братья, вы полностью готовы к пробросу! Счастливо!

Работа подсыльного.

Эрих Траурихлиген стоял у окна и молча, задумчиво смотрел на улицу - на руины дома, который разбомбили вчера. Серо-чёрные, мёртвые, неподвижные - их вид не навевал ни единой доброй мысли - наоборот, скатывал к тяжкой липкой депрессии. Только Эриху Траурихлигену было наплевать и на руины, и на депрессию, потому что завтра ослик Гитлер уйдёт в землю, щекастый Гиммлер отправится к Одину, Геринг - на свиноферму, а Геббельс - в зоопарк, к другим мартышкам. Вооружение готово, "брахмаширас" получил апгрейд, коридор переброса налажен. Завтра Эрих Траурихлиген пробросит в Берлин свои войска и - всё, сразу победит...

Кто-то робко, словно бы поскрёбся, постучал в дверь, и Траурихлиген резко отвернулся от окна.

- Заходи, Шульц! - разрешил он, поняв, что там, в коридоре, ползает его адъютант. - Заходи, не бойся!.. Уходи - не плачь... - шёпотом добавил Эрих Траурихлиген, отойдя от окна к столу.

Шульц приоткрыл тяжёлую дверь и протиснулся в образовавшуюся щель. Просеменив по паркету, что устилал кабинетный пол, он встал напротив Траурихлигена, поднял подхалимские глазки и осведомился:

- Чего изволите, ваша светлость?

- Присядь, Шульц! - миролюбиво произнёс Траурихлиген, показав на тот из офисных стульев, который оказался ближе всех к столу.

Шульц торчал посреди кабинета истуканом: раньше Траурихлиген никогда не предлагал ему садиться...

- Ну, чего ты стоишь? - нетерпеливо осведомился Эрих Траурихлиген, опускаясь в своё кресло с высокой спинкой. - Садись Шульц, бери шоколад, поешь!

Шульц находился в замешательстве, даже в ступоре... Как же так?? Генерал всегда был суров и жаден, и теперь внезапно подобрел... Бочком Шульц прокрался к щедро предложенному стулу, который генерал зацепил в другом времени. Примостившись на самом краешке, капитан поёрзал, оглядываясь по сторонам так, будто бы украл этот стул у генерала и теперь скрывается от возмездия... Робко протянул руку к хрустальной вазочке, которую поставили на угол генеральского стола...

Эрих Траурихлиген наблюдал за адъютантом и правой рукой теребил стек, как всегда делал. Около вазочки торчала в серебряном подсвечнике одна трепетная свеча. Она горела, бросая на лицо Траурихлигена зловещие отсветы...

Шульц жевал шоколадную конфету и чувствовал себя под генеральским взглядом так, будто бы его раздели и выложили на раскалённую сковороду... Он смотрел только вниз, на носки своих не очень-то чистых сапог и начинал дрожать, понимая, что тут что-то не так... Генерал не орёт, не машет стеком, не бьёт его, не отправляет на фронт... Он просто сидит напротив, ничего не ест и смотрит, смотрит... Тяжело смотрит, словно бы собрался расплющить одним лишь взглядом.