Георгий Яковлев - Реликтовая роща

— Не так надо было пытаться, — с сожалением сказал он. — И везение тут ни при чем. Я уверен, что эта проблема не для гения-одиночки. Нужны целые научно-исследовательские коллективы, вооруженные современной техникой. Это какое-то совершенно неизвестное, уникальное для Земли явление. Может быть, только всему человечеству по силам разобраться с этой рощей.

Геолог скептически усмехнулся:

— Ну, ты даешь, парень! Так вот просто и уйти? А как же мы с тобой? Неужели все напрасно? Получается, что мавр сделал свое дело…

— Получается, что так: «сделал». А волнуешься ты напрасно: свою долю славы получишь обязательно, не бойся. Мы ведь сюда еще вернемся — дело только начинается… Ну что, пойдем? Даю слово, что делать нам тут больше нечего.

— При чем тут слава, — буркнул Ладуха. Он с сожалением окинул взглядом рощу. — Ты-то, может быть, и вернешься, — пробормотал он. — Но скажите на милость: на кой черт здесь геолог! — И полез вслед за Павлухиным.

Наверху они, словно по команде, обернулись назад. Нет, на этот раз ничего не изменилось. Роща стояла темная и мрачная, без единого проблеска, — пышущее теплом сплошное угольное пятно, над которым поднималось зыбкое марево.

…Они отошли совсем недалеко, когда Ладуха не выдержал:

— Давай-ка, что ли, пообедаем? Не могу больше, просто умираю с голоду. Вода у меня есть.

Через пять минут над костром висел чайник. Геолог достал из рюкзака четырехсотграммовую банку тушенки, посмотрел на Павлухина, усмехнулся и вытащил вторую.

— Как у тебя с аппетитом?

— Не возражаю.

— Я так и подумал.

Павлухин опять пощупал свою шишку: сон не сон, а факты налицо. Значит, было, случилось. Удивительно, что ему не хотелось сейчас об этом думать. Потом, потом… Слишком он устал от впечатлений, слишком близко находилось это: протяни руку — почувствуешь. Но ощущение беспокойства и даже какой-то тревоги уходило пропорционально расстоянию, разделяющему его с рощей, и теперь оставалось едва ощутимое впечатление какой-то неудовлетворенности, что ли. А еще вернее, боязни опоздать. Вот-вот, боязнь опоздать — так можно определить это состояние. Боязнь опоздать, даже когда до отхода поезда остается еще несколько часов… Это ощущение, вообще-то, присуще ему органически, не стоит обращать внимания. И все-таки… все-таки что-то тут не так. Где-то он допустил ошибку… Нет, ошибка не в том, что они отправились сюда вдвоем… Вернее, это тоже ошибка, но не она его сейчас беспокоит. Это случилось позже, значительно позже…

Отвлекшись от собственных мыслей, Павлухин заметил на лице геолога желание о чем-то рассказать.

— Как у тебя с идеями? — с видимым равнодушием спросил он.

— Туговато, — откликнулся Ладуха. — Но все же есть одна. Завалящая.

— Поделись.

— У тебя кризис?

Павлухин с силой потер лоб.

— Да, пожалуй, что так.

— Ну, хорошо, — Ладуха помялся. — Начну, пожалуй, с признания. Дело в том, что я сжег дома один лист и попросил в нашей лаборатории сделать спектральный анализ по стандартному списку элементов. Результаты очень интересные: в листьях содержится больше одного процента германия, а также аномально высокие количества марганца, рения и ряда других элементов.

— Как! — поразился Павлухин. — И ты молчал?

— Я не поверил. Думал, ошибка. Обычно наша лаборатория имеет дело с содержаниями этих элементов не выше кларков. И притом…

— Ну?

— Я побоялся, что ты начнешь проверять. Я не хотел этого, потому что очень спешил. Да ты и не поверил бы в подобное растение, разве не так?

— Но потом-то, потом!

— Потом — забыл, как-то не пришлось к слову… Извини.

Они некоторое время помолчали: Павлухин — насупившись, геолог — с демонстративным смирением.

— Ну как, переварил? — наконец спросил Ладуха.

— Уже. Валяй дальше.

— Так вот. Исходя из этого факта, нужно заключить, что роща — неземного происхождения. Белок и вообще вся органика на основе углерода подменены в этих кустах чем-то совершенно иным… Факт второй. Тебе, конечно, невдомек, что сопка, по которой мы идем, представляет из себя жерло древнего вулкана, забитое туфами и брекчиями…

— Нашел с чем связать, — с неулегшейся досадой перебил Павлухин. — Ты бы еще пришельцев сюда приплел.

— Не торопись, я все объясню. Третье. Об этом я тебе уже говорил: роща строго контролируется андезитовой дайкой. Эти факты — костяк, на который без страха можно нанизывать домыслы. Представь себе: древние, как наша Галактика, растения, вечные странники, путешествующие от звезды к звезде в виде спор и засеивающие пригодные для жизни миры. При этом, что очень важно, споры прорастают вблизи очагов повышенной вулканической активности. Спрашивается: почему? А чтобы потом, при извержении вулкана, они могли отправиться дальше, к новым планетам, которые можно колонизовать.

— Очень красивая выдумка, — одобрительно сказал Павлухин. — И очень фантастическая. Но я, к примеру, затрудняюсь для планеты с кислородной атмосферой предложить какую-либо форму органической жизни не на основе углерода. К тому же даже при самом мощном извержении достичь второй космической скорости в условиях Земли им не удастся, разве не так?

— Если мы чего-то не знаем, это не значит, что оно не существует. Откуда тебе известно, какие механизмы они используют дополнительно, чтобы покинуть пределы планеты? К тому же весьма вероятно, что Земля нетипична в ряду других обитаемых планет.

— Тогда объясни, для чего им симбиоз с аборигенами. В частности, с людьми. Разве он эволюционно оправдан? Неужели на каждой планете, которую они заселяли, были существа с подобной нервной организацией, со сходной биохимией?

— А что здесь такого? Кислородные планеты в конце концов! Очень вероятно, что нас много во Вселенной.

— Вот так всегда: то типичное, то нетипичное! Все зависит от того, что выгоднее в данный момент. Где же логика?

— В случае симбиоза растения получают не-оспоримые преимущества, — не слушая, продолжал Ладуха. — В таком виде они разносятся на огромные расстояния и даже могут попасть в космическое пространство. Вот именно! Неужели ты еще не понял? Люди с такими придатками, вероятнее всего, и станут космонавтами — ведь это универсальные усилители интеллекта и физической мощи. Человечество в конце концов убедится в преимуществах и безопасности симбиоза, систематизирует порядок контактов; симбионты станут нормой, расселятся по всей планете, люди будут толпами валить в рощи. Вот тебе новая раса — сильная, умная, долговечная.

— Так уж и долговечная…

— В космос полетят симбионты — это несомненно. Они быстрее считают, они сильнее и выносливей обычных людей. А этим растениям только того и надо: на каждой пригодной планете — новые рощи. Непрекращающаяся эксп-нсия, победное шествие по галактическим тропам, Как, а?