Сергей Трищенко - Таблетки от пуль (сборник)

«Наверное, завещание», — мелькнуло у него в голове. Он слышал, что миллионеры любят составлять завещания. Мало ли: написал, бросил — и ушёл на пять минут.

Билл осмотрел денежные пачки. Никаких проводков и световых лучей не замечалось.

Он прошелся по комнате. Ни его чутьё, ни индикатор электронных приборов не говорили, что поблизости скрываются датчики сигнализации, видеокамеры и тому подобные неприятные вещи.

Обстановка комнаты была богатой: ковры, зеркала, мебель — и всё подчинялось строгой внутренней гармонии, выдерживая синевато-зелёную гамму. Лишь одна деталь выбивалась из общего ряда: с потолка свешивалась жёлтая клейкая лента для ловли мух. Большим оригиналом, видать, был хозяин. А может, вызывала у него эта лента ностальгические воспоминания о деревенском детстве. Билл тоже, помнится, летом вывешивал такие ленты в доме.

Но на ленте не было ни одной мухи, ни единого тёмного пятнышка.

Билл ещё раз осмотрел денежные пачки и столик, не прикасаясь к ним. Вкусный запах свежеотпечатанных банкнот ударил в голову.

«Может, я издали чувствую этот запах, и он меня влечёт? — подумал Билл. — Поэтому могу знать, где находятся деньги…»

Эту мысль сменила другая: «Если номера и переписаны, что с того? Существуют сопредельные страны, а на них — чёрные рынки…»

Усмехаясь, Билл прикоснулся к банкнотам.

Что-то мелькнуло перед глазами, голова закружилась… и Билл почувствовал тонкий приятный запах чего-то невероятно вкусного. И запах исходил не от огромных толстых пачек зелёных бумажек — наоборот, от них пахло омерзительно. Не пах и лежащий на груде банкнот белый листок бумаги.

Вкусно пахла висящая под потолком широкая лента. Вдобавок она имела восхитительный жёлтый цвет, и блестела так, будто была намазана мёдом.

«Если бы я умел читать!» — с тоской подумал Билл, и, испытывая неодолимое желание, устремился к блестящей ленте…

А на столе осталась лежать груда зелёных банкнот, и венчающая их белая бумажка с багровеющими словами: «Деньги заговорены старинным заклятием. Любой, кто коснётся их, потеряет человеческий облик…»

— Я достал его! — с придыханием сказал Наа, поднимая хвост.

— Не может быть! — ахнула Нуу, раскрывая крылья.

— Да… Это необыкновенный цветок, — продолжил Наа. — Он светится.

— В темноте?

— Иногда. И при свете — тоже.

— Покажи! — умоляюще произнесла Нуу, складывая лапки перед собой.

— Сейчас, пройдём в сокровищницу, — важно кивнул Наа.

Пока они шли, Наа продолжал рассказывать:

— Много трудов мне стоило добыть цветок. Я облетел не один десяток параллельных миров, чтобы отыскать его. Он очень ценится в своём мире. Цветок охраняли злые джинны!

— Неужели? — по лицу Нуу было видно, что она отчаянно завидует и сочувствует другу.

— Ты знаешь, я неплохо умею колдовать, и не раз выходил победителем из многих схваток. Но эти джинны! О, это нечто ужасное! Они плевали в меня огнём и метали молнии! Они поцарапали мою чешую острыми летящими иглами. Но я всё преодолел, — скромно заметил Наа. — И теперь цветок — мой! Смотри!

— Какая красота! — прошептала Нуу.

И оба с благоговением и трепетом уставились на бросающую в разные стороны блики света синюю полицейскую «мигалку».

Джим де Гриз вошел в паб, намереваясь отметить очередное удачное ограбление.

Он не боялся, что его узнают: переклеив ресницы и высветлив кожу (он брал банк под видом здоровенного негра), а также избавившись от пневматических ходуль (они легко растворились в водопроводной воде), он стал совершенно другим человеком.

Так и случилось: никто не обратил внимания на вошедшего невзрачного человечка. Мало ли кого может мучить сушняк, пусть и с самого утра?

Джим протянул бармену купюру. Он специально отложил на первый случай самые потёртые, в соответствии со своим нынешним обликом. Но и всегда в банках он брал более старые банкноты, а новые пачки, где номера шли подряд, принципиально не трогал.

И насторожился: бармен, едва взглянув на банкноту, отложил её в сторону и задумчиво посмотрел на него.

— Что-нибудь не в порядке, приятель? — отрывисто спросил де Гриз, выражая крайнюю степень нетерпеливого похмелья.

— Смотря как подойти, — загадочно ответил бармен и, словно припоминая что-то, налил де Гризу рюмку его любимого коктейля.

«Вот как? — подумал де Гриз. — А я ведь не успел ничего заказать…»

— За счёт заведения, — пояснил бармен, ставя бокал перед де Гризом. — Не часто такие люди попадают в наши края, мистер де Гриз!

Джим почувствовал, что каким-то образом успел выпить: голова закружилась, перед глазами завертелись яркие огни, ноги ощутимо ослабели. И если бы он не сидел на табурете, то неминуемо упал бы.

Чтобы протрезветь, он выпил.

Когда окружающее пришло в порядок, он пролепетал, кляня себя за невольную слабость (успев подумать с неожиданной нежностью к себе: «Старею…»):

— Как… как вы меня узнали? Я впервые на вашей планете!

— Дело в том, — бармен поднял банкноту за уголок, — что не далее как вчера я лично сдал эту бумажку инкассаторам в банк, а, учитывая скорость оборота денег, вернуться сегодня она никак не могла.

— Почему вы считаете, что она — именно та банкнота? — Джим попытался овладеть если не ситуацией, то хотя бы собой. С этой же целью он совершил новый гигантский глоток, едва не закусив бокалом.

— Я запомнил номер, — пожал плечами бармен. — У жителей нашей планеты феноменальная память. Мы помним всё. Поэтому у нас нет преступности: любая украденная вещь описывается владельцем в мельчайших деталях и показывается по телевидению. Сбыть краденое практически невозможно. Даже если и нашёлся бы кто-то, кто купил бы, окружающие будут показывать на него пальцем и говорить: «Смотрите, вон тот купил украденную у такого-то вещь!»

— Я не краду вещей, только деньги, — пробормотал де Гриз.

— С деньгами то же самое, — пожал плечами бармен. — Если мы помним номер любой банкноты, когда-либо побывавшей в наших руках, если мы знаем, куда она пойдёт дальше (а денежные потоки легко прослеживаются), то что в этом случае остаётся делать преступнику?

— Не знаю, — честно признался де Гриз.

— Вот и я в затруднении, — поддержал его сомнение бармен. — Дело в том, что я не могу сообщить в полицию: у нас её нет. Мало того: вы, наверное, обратили внимание на полное отсутствие охраны и сигнализации в банке?

— Обратил, но не придал значения, — пробурчал де Гриз. — Списал на вашу лопоухость.

— Но и вы не сможете ничего приобрести на нашей планете: никто не возьмёт у вас ни монеты, — бармена, похоже, нисколько не задели слова де Гриза: он говорил спокойно и выдержанно. — Мы не желаем иметь дела с нечестными людьми.