Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение

Приказав большей части солдат укрыться в блиндажах и за обратными скатами холмов, генерал Валенруш занял наблюдательный пост в центре оборонительной позиции. Артиллерийским наблюдателям было дано распоряжение засекать расположение вражеских батарей. Пехотное охранение, оставшееся в траншеях, с тревогой следило за свистом снарядов и за их близкими разрывами. Появились первые убитые и раненые.

«Как молотят!» — заметил один из офицеров, находившихся рядом с Валенрушем, когда с начала артиллерийской подготовки прошло уже более часа. — «Неужели они завезли такую прорву снарядов?»

«Вот и пусть молотят!» — отозвался Валенруш, не отрываясь от бинокля. — «Чем больше истратят сейчас, тем меньше останется на потом!»

Обер Грайс, не в силах подавить чувство беспокойства за сына, отправился на левый фланг, где в одной из траншей засел его Тиоро, получивший чин сержанта и отделение в девять человек под начало. Бойцы отделения были не слишком вымуштрованы, но магазинную винтовку под началом Тиоро они изучили досконально. Обер не стал задерживаться в траншеях — противник пока не атаковал, а его присутствие было необходимо в тылу, где шла сборка аэростатов наблюдения и дирижаблей.

Тем временем между батареями был распределены артиллеристы, принимавшие участие в испытаниях новых шрапнельных снарядов с дистанционными трубками. На несколько батарей их не хватило, но тут уж ничего нельзя было поделать. Под звуки канонады орудийные расчеты разглядывали новинку, листали странички инструкции, слушали объяснения своих товарищей, уже попробовавших эту штуку в деле.

Но вот канонада смолкла так же внезапно, как и началась.

«Фугасной грана-а-а-той… Заря-жай! Прицел… Угол возвышения… По батареям противника-а-а… Огонь!» — разносилось по батареям. Пушки грохотали недолго. Ограничились двадцатиминутным огневым налетом — и чтобы помешать противнику как следует засечь расположение батарей, и потому, что на поле перед холмами уже показались пехотные цепи.

Первые шрапнели стали рваться с большим недолетом. Пока телеграфисты отстукивали на батареи новые целеуказания, а туда, где была порвана связь, мчались вестовые, пока меняли установку дистанционных трубок, пехота продвинулась вперед и теперь шрапнель рвалась с перелетом.

Генерал Моитор, наблюдавший за ходом сражения в свою любимую старенькую подзорную трубу, блестевшую начищенной бронзой, заметил своему адъютанту:

«Их артиллеристы ни к черту не годятся. Эти мятежники так и не научились воинскому делу. Впрочем, чего ожидать от этого сброда. Разве это армия!»

«Так точно, Ваше превосходительство!» — подобострастно поддакнул адъютант.

Наконец, первые шрапнели стали разрываться над стройными линиями войск метрополии. Однако до траншей осталось уже менее трех сотен шагов. Артиллерия вынуждена была замолчать, и лишь шесть батарей, установленных на прямую наводку, били картечью. Пехота противника приготовилась к последнему броску, но тут ее встретило неожиданное препятствие — плетни, заборы и частоколы, кое-где поваленные артиллерийским огнем, но по большей части уцелевшие. Подчас хватало нескольких ударов сапогами и прикладами, чтобы повалить такое препятствие, но тем временем солдаты Федерации открыли неожиданно частый винтовочный огонь, используя заминку в движении атакующих.

Численное превосходство экспедиционного корпуса было достаточно велико, чтобы справиться и с этой неприятностью.

Даже ручные бомбы, полетевшие из траншей навстречу солдатам метрополии, не смогли остановить их. На первой линии окопов вспыхнул ожесточенный штыковой бой…

«Смотрите, они бегут!.. Мерзавцы!» — генерал Валенруш на наблюдательном пункте в ярости сжимал кулаки. Выскочив из блиндажа, он, в окружении свиты, побежал вниз по склону, выхватывая на ходу саблю из ножен. Миновав третью линию траншей, он спустился ко второй и закричал:

«Слушай мою команду! Передай по цепи! Встречаем противника залпом с колена — и в штыки!»

Ручные бомбы пошли в ход и на второй линии траншей. Вслед за ними грянул винтовочный залп и противники сошлись в штыки грудь в грудь.

Первая атака была отбита. Войска метрополии не вышли даже к позициям батарей.

Генерал Паттамолью Моитор вовсе не был раздосадован этой неудачей. Сделать огневой налет на полчаса — и в новую атаку! Полсотни пушек выдвинуть вперед для стрельбы прямой наводкой, чтобы наверняка сбить батареи мятежников и поточнее пропахать их траншеи.

Вторая атака была отбита так же, как и первая. Но потери, особенно в артиллерии, заметно возросли. Впрочем, и федераты нанесли артиллерии противника немалый урон, пользуясь большей дальностью стрельбы новыми снарядами. А шестнадцать новейших пушек без устали молотили по батареям экспедиционного корпуса, но действенность их стрельбы была невелика. Аэростаты воздушного наблюдения пока так и не поднялись в воздух и корректировка стрельбы велась едва ли не наугад.

Обер Грайс работал рядом с механиками, сбросив с себя форменную тужурку с погонами и засучив рукава. Однако если аэростаты уже были близки к готовности, сборка дирижаблей задерживалась. Множество трубочек, сочленений, крепление двигателей к гондоле, сборка защитного каркаса, окружавшего места установки шести горелок — все это требовало тщательной неторопливой работы. А время не ждало.

Генерал Моитор решил сделать ставку на третью атаку, поддержав ее кавалерией.

На холмах завязалась отчаянная схватка. Противник вышел к третьей траншее и ворвался на позиции передовых батарей. В долине его попытки продвинуться были по-прежнему безуспешны — огонь с кораблей и с бронепоезда расстраивал все атаки. Но на левом фланге Моитор бросил в атаку сразу всю свою кавалерию.

На левом фланге раздались частые залпы артиллерии, а немного погодя послышались и винтовочные залпы, перешедшие вскоре в беспорядочную пальбу.

«Как там Тиоро?» — с тревогой подумал Обер. Не успев додумать эту мысль до конца, он бросил инструменты, наспех вытер руки ветошью, засунул руки в рукава мундира и бросился к своему коню. Не раздумывая больше, он вскочил в седло и поскакал на левый фланг. Еще не достигнув линии траншей, он уже заслышал посвист пуль у себя над головой. Привстав в стременах, Обер увидел массу конницы противника, выдвигавшуюся для решительной атаки левого фланга, спешился, бросил поводья какому-то ездовому с расположенной неподалеку артиллерийской батареи, и бегом кинулся вперед. Он едва успел разыскать отделение Тиоро и запрыгнуть в траншею, как прямо перед ней показалась конная лава.

Отделение Тиоро, занимавшее третью траншею, встретило кавалерию дружным винтовочным огнем. Заграждения, заметно прореженные артиллерийским огнем, все же несколько замедлили темп атаки, давали возможность овладеть собой, выбрать верный прицел. Но все равно лавина всадников накатывалась неумолимо. Обер, несмотря на опасность, чувствовал себя увереннее, стоя бок о бок с сыном. А Тиоро, напротив, заволновался, то и дело косясь на генеральский мундир отца.