Сергей Калашников - Последний вариант

К моменту, когда бункер комбайна заполняется, подходит грузовик, и его кузов заполняют брикеты измельченного прессованного тростника. Эту простую, однообразную работу выполняют подростки от десяти до четырнадцати. Дольше здесь не живут.

Герметично заваренные пластиковые пакеты с чисто отмытой редиской и плакатик Гарри пристроил к стене у двери купола еще ночью. Как он и ожидал, его обнаружили на обратном пути и прочитали. Пятнадцать работников в течение дня ознакомились с его содержанием. На следующий день было видно, что эти же люди по пути с работы снова подходят к этому же месту и что-то делают. Вечером, когда в шлюз проследовала последняя смена, Гарри дождался темноты и тихонько подкрался к поселку. Он успел разглядеть, что плакат и пакеты исчезли. Потом удар и провал.

Очнулся он от боли. В его боку будто копались раскаленными крючьями. Он лежал на животе. Руки разведены в разные стороны и растянуты веревками, привязанными к деревьям. Ног не видно, но, похоже, там то же самое. Во рту комок тряпок, вокруг которого что-то обвязано. И тишина. Только сосредоточенное сопение у него за спиной и взрывы боли. Оценив свою беспомощность, Гарри не стал сообщать о том, что к нему вернулось сознание. Это было единственное, что он мог скрыть от неведомого палача.

Потихоньку боль отпустила. Его освободили от пут и перекатили на бок. Рот тоже избавили от кляпа. Продолжая играть беспамятство, он не раскрывал глаз, но слух сообщал ему, что вокруг идет какая-то деятельность. Шорохи, удары, тихий звон металла, кряхтение — все говорило о том, что он не один. Боль стала ровной, и он заснул.

Проснулся он от тишины. Чуть приоткрыл глаза и осторожно осмотрелся. Никого. Он лежит на траве под крошечным навесом, устроенным из веток и листьев между деревьями. Прислоненные к стволу стоят три самозарядные винтовки и подсумки с патронами к ним. Впрочем, с патронами ли? Попытавшись дотянуться до них, Гарри понял, что настолько слаб, что только веки еще послушны ему. Все остальное предпочитает сохранять неподвижность, игнорируя любые желания хозяина. Проведя короткий раунд борьбы со своим телом, он потерпел полное поражение на всех пунктах, и снова заснул в бессильной злобе на непослушные конечности.

Следующее пробуждение произошло из-за тихого всхлипа прямо у него над ухом. От неожиданности он открыл глаза и встретился взглядом с Ларисой. Она сидела рядом с ним и плакала.

— Ты чего? — спросил он раньше, чем подумал.

— Ничего. Лук резала, — ответила она и продолжила прерванное занятие. Минут через двадцать обед был готов. Посадив его и прислонив спиной к стволу дерева, Лариса принялась кормить его жареным на прутике мясом. Как ни странно, челюсти и язык послушно занялись привычным делом. Покончив с едой и напившись воды, он, прежде чем снова заснуть, спросил:

— Что это было?

Она молча раскрыла ладонь перед его глазами. На ней лежала пуля небольшого калибра, слегка деформированная.

Способность соображать вернулась к Гарри на третий день. Перебрав в памяти то, что было ему известно, он решил, что не будет приставать к Ларисе с расспросами. И так все ясно.

Его исчезновение Лариса обнаружила вечером, когда он не вернулся с «охоты». О цели отлучки догадалась по опустошению, которое он произвел на грядках с редиской. Труднее представить, что по следам суточной давности она смогла пройти весь его путь до поселка. Правда, он и раньше завидовал ее наблюдательности и способности примечать малейшие признаки, ведущие к дичи. Кроме того, он был навьючен, как верблюд и, значит, оставлял глубокий след.

Следовательно, она настигла его и наблюдала. Что дальше? Как его засекли парни из седьмой? Караулить у поселка все время они не могли. Единственное объяснение — скрытая камера. Тем более что подстрелили его через двое суток в том же месте, где он приблизился к куполу в первый раз. В засаде ждали трое, подобравшихся скрытно. И Лариса не только сумела его вытащить, но и отобрала у них оружие и патроны. Вряд ли они были живы в этот момент. Вот тебе и неженка из шестой категории. Гарри испытал острый приступ стыда. И кто тянул его к этой двери второй раз!

Выздоровление шло медленно. Рана долго гноилась и сильно беспокоила. Лариса меняла повязки дважды в сутки, но, по большей части, пропадала в лесу, возвращаясь только чтобы покормить и перевязать. И на ночь, конечно. Она прижималась спиной к его здоровому боку и замирала до утра, не шевелясь и, кажется, даже не дыша. Однажды она вернулась рано счастливая и довольная, прижимая к груди солидную охапку сочных листьев. Сняв повязку, она принялась жевать эти листья и прикладывать их к ране. Уже через час Гарри полегчало, а вечером он заснул спокойным сном выздоравливающего. Несколько раз просыпался оттого, что ощущал, как Лариса меняет жвачку.

Утром он чувствовал себя настолько хорошо, что заявил о готовности идти. За день они прошли километров пять. Лариса тащила и винтовки, и патроны, и оба арбалета, и самого Гарри ей приходилось поддерживать. Но за второй день им удалось преодолеть вдвое больше. Причем свой арбалет и одну винтовку он уже нес сам. Когда приблизились к хижине, он чувствовал себя вполне сносно. Даже рана почти не беспокоила. Но когда Лариса приказала ему спрятаться, пока она осмотрит их покинутое убежище, он был вынужден обуздать уязвленное самолюбие и затихнуть в кустах.

Только через сутки она вернулась и сообщила, что у них больше нет дома. Вернее он есть, но там засада. И на D-17 тоже. Дальше их ожидала жизнь скитальцев. Их личности установлены и их наверняка ждут у всех поселков и в других местах, где кто-то что-то делает. А в поселке заготовителей тростника все уже умерли от болезней. Лариса объяснила, что никакое мытье не избавит редиску от микрофлоры, то есть, практически, вместо лекарства Гарри подсунул ребятам заразу. А если редиска и не вызвала болезней, то в седьмой категории найдут способ, как аккуратненько уничтожить население поселка. После того, что произошло, эти люди постараются хорошенько замести все следы. Так что там теперь, наверняка, новые работники. Лариса, правда, молчала, щадя его чувства, Но он и сам понял, к каким последствиям привел его опрометчивый поступок.

В их распоряжении оказались два арбалета и тридцать стрел к ним. Две пустых аптечки, три винтовки и сто девятнадцать патронов. Плюс одежда. Двое шорт, две майки и две пары сандалий. То, что на них. Еще два ножа. И это все. Винтовки Гарри разобрал, смазал животным салом, завернул в шкурки и надежно спрятал. Зачем таскать лишний груз? Теперь их жизнь — дорога.

Из прутьев они сплели себе заплечные ранцы. Из глины слепили несколько горшков. Огонь добывали с помощью кремня, и каждую ночь проводили на новом месте. Все, что у них осталось от цивилизации, это арбалеты, которые Гарри смастерил еще на D-17. Да еще возможность думать и разговаривать. Только с этим не клеилось. Из Ларисы каждое слово надо было клещами тащить. Тот раз, когда она рассказывала историю своего бегства, был единственным исключением. Гарри решил, что ей просто надо было выговориться.