Уитли Страйбер - Точка Омега

Пришла звезда Полынь; исполнилось не только пророчество «Откровения», но и обещания старых календарей. Именно об этом предупреждали в далеком прошлом, вот почему им потребовались такие сложные вычисления и точные даты.

Мак увидел в происходящем только одно значение. Время не подходило к концу — оно закончилось.

И он не ошибся в своих подозрениях, что ублюдки, собравшиеся в клинике Эктона, это знали. Вот почему они подготовили себе путь к спасению. И еще они наверняка понимали, что картина является самой ценной вещью в мире, самой ценной во все времена.

Ну, что ж, они нарисуют картину еще раз, только не здесь. Теперь они будут работать для него. Но сейчас ему требовалась помощь жителей Роли, чтобы те отвлекли охранников. И тогда он захватит Лайт и Форда и переправит их в такое место, где они сделают все, что он им прикажет.

Дэвид смотрел на восход новой, красной звезды и думал о Книге Откровений. Каким же было прошлое, если те, кто тогда жил, написали такие книги? Если вспомнить прежний мир и сравнить его с нынешним, следует признать: процесс ослепления занял очень много времени.

«Я нахожусь на второй стадии умирания, начинаю понимать реальность происходящего, и это меняет мой взгляд на будущее», — подумал Дэвид.

Иными словами, он признался самому себе, что ему не под силу поддерживать жизнедеятельность клиники и он не сможет спасти ее пациентов. Возможно, какая-то миссия действительно существовала. Даже наверняка. Но он не мог поверить, что Герберт Эктон был в состоянии представить масштабы грозящей Земле катастрофы.

Он попытался прогнать тлеющий гнев неудачи, но у него ничего не получилось.

— Дэвид.

Он вздрогнул, резко повернулся и увидел, что в кабинет совершенно бесшумно вошла большая группа людей.

— Дэвид, — повторила Кэролайн.

Ему не понравился ее тон, да и появление такого количества людей не обрадовало — сейчас не самое подходящее время для мятежа.

Он увидел среди пришедших Глена, Беверли Кросс и Сэма Тейлора, а также дюжину или даже больше пациентов, среди них Сьюзан Денман и таинственно поправившегося Аарона Штейна, совсем недавно страдавшего от сильнейшего психоза. Однако Кэти не было.

— Мы — делегация, — заявила Кэролайн.

— Могу я узнать, на что вы жалуетесь? Насколько я понимаю, вас что-то не устраивает.

Беверли показала ему одноразовый шприц.

— Дэвид, позволь нам это сделать.

Внутри он увидел вещество — золото.

— Дэвид, ты должен, — сказал Глен.

Кэролайн сурово поджала губы, но ее глаза — бледные облака — блестели от слез.

— Мы все сделали инъекции, Дэвид, — сказал Сэм. — И мы вспомнили.

— Я также делал инъекции.

— Какую дозу? — спросил Аарон.

— А как насчет тебя, Аарон? И всех вас? Мне, как и вам, ответ известен. Доза, как и в моем случае, была совсем маленькой. Но на меня она не произвела никакого впечатления.

— Ты позволишь Беверли сделать тебе укол? — спросил Глен.

— Послушайте, я все понимаю. — Дэвид показал в сторону лампы. — Я даже догадался, как Герберт Эктон заглядывал в будущее. Но я не представляю, что изменит еще одна инъекция. Почему мой мозг требует такой большой дозы?

— Дэвид, — сказала Кэролайн, — когда ты проснешься, то поблагодаришь нас.

— За то, что вы ввели мне тяжелый металл? Сомневаюсь.

— Но это больше не тяжелый металл, — возразил Глен.

— Господи, мы говорим о золоте. Если вы считаете, что оно не является тяжелым металлом, значит, вы прогуляли все уроки в старших классах.

Дэвид подумал о «беретте», которую ему выдали, и о том, что, если удастся добраться до письменного стола, он сумеет взять контроль над ситуацией в свои руки.

Беверли попыталась зайти ему за спину, но он повернулся к ней лицом.

— Нельзя вводить золото человеку в кровь.

— Тебе можно.

— Вы в своей печи занимаетесь любительской химией. Вводить здоровому человеку продукт деятельности дилетантов недопустимо.

— Ты ошибаешься, химия не имеет к происходящему никакого отношения, — возразила Кэролайн и указала на символы, высеченные над дверью. — Инъекция вызовет слияние двух принципов и выведет твое сознание за границы пространства и времени.

— Послушайте, я врач, и мне точно известно, что попадание в желудок тяжелых металлов вредно, но, если ввести их в кровь, это может привести к катастрофическим последствиям.

— У тебя амнезия…

— Я все помню, Кэролайн! Класс и многое другое. Вы только зря тратите силы, убеждая меня в обратном. Мне не нужно делать инъекцию.

Он вновь посмотрел в сторону письменного стола, в котором лежал пистолет.

— Дэвид, твоя амнезия носит эмоциональный характер. Золото распахнет запертые двери твоего сердца.

— Сердце не имеет к происходящему никакого отношения.

— Дэвид, сердце — это все! Без любви, которая нас поддерживает, мы не сумеем добраться до цели нашего путешествия.

— Послушайте, вам всем необходимо посмотреть правде в глаза. Мы не сможем проделать путешествие по времени. Герберт Эктон был очень талантлив, но он стал жертвой заблуждений. Можно заглядывать в будущее, но передвигаться в нем?.. Забудьте.

Дэвид заметил, что Глен бросил короткий взгляд на Сэма, тот сделал несколько быстрых шагов и вместе с Беверли внезапно оказался за спиной Дэвида. Он вновь попытался повернуться к ним лицом, но не смог пошевелиться, потому что Сэм удерживал его профессиональным захватом над локтями.

— Извини, босс, — сказал Сэм.

— Мы сделаем это насильно или с твоего согласия — выбирать тебе.

Какая-то часть сознания Дэвида оценивала известные способности Герберта Эктона, а часть возмущалась наглостью этих людей — но, когда Беверли сняла колпачок со шприца, им овладел гнев.

— Как вы смеете?! — закричал он и начал отбиваться ногами.

— Держите его, — сказала Кэролайн. — Нам нужна шея.

— Господи, нет! — Но они налетели на него и обездвижили своими телами. — Не совершайте этого безумия!

Они насильно уложили его на пол и держали голову так, чтобы он не мог ее повернуть. В следующее мгновение Дэвид почувствовал, как Беверли протирает его шею, слева, над сонной артерией.

— Ладно, сейчас будет больно, дорогой, — сказала она.

Игла была подобна пламени, и Дэвид взвыл; он отчаянно извивался, пытался повернуть голову, чтобы она вышла наружу, но ничего не получилось. Почувствовал, как нечто, похожее на лаву, бежит по его вене.

А потом пламя ударило в мозг, последовал взрыв, во все стороны полетели искры, и каждая несла новую информацию, в следующий миг Дэвид обрел способность видеть за пределами слов и мыслей, за пределами языка — и погрузился в чистую математику гиперпространства.

И он понял, что они были правы и что в его сознании содержатся огромные куски прошлого, охватывающего великое множество живых и мертвых. Увидел, что живой человек и мертвец — лишь два аспекта одной сущности. Живой движется по жизни, пребывая в активном состоянии; мертвец — есть он же, только погрузившийся в созерцание; он наблюдает за тем, что сделано, осознавая тем самым правду о себе.