Антон Орлов - Чужое тело

— И при чем тут твоя доброта?

— Если бы я прикончил вора, ничего бы не было, но я пощадил его. Теперь я со всех сторон пострадавший — меня чуть не ограбили, я остался без поварихи, на меня открыли сезон охоты…

— А повариха куда делась? Сбежала вместе с грабителем?

— Нет, я убил ее. Сгоряча, сам потом жалел… Готовила она выше всяких похвал.

— Н-да… — Тина прищурилась. — Знаешь, почему-то я тебе не сочувствую.

Лиргисо хотел что-то сказать, но его прервала трель вызова — пришел хозяин отеля. Энергичный, решительный и в то же время немного растерянный, словно не знал, как подступиться к делу. Ему еще не приходилось выгонять из своего заведения солидных и платежеспособных постояльцев. Он не хотел обсуждать щекотливый вопрос в присутствии Тины, однако Лиргисо заявил, что это его секретарь-референт, можно при ней.

Хозяин вежливо справился о самочувствии господина Мерлея и начал осторожными маневрами подбираться к проблеме. Лиргисо постоянно его сбивал, да еще отпустил замечание насчет безвкусного сочетания цветовых оттенков в интерьере номера, из-за чего оппонент совсем расстроился. Наконец Лиргисо позволил ему заговорить о главном. Порядочно деморализованный к этому моменту хозяин принялся сбивчиво перечислять причины, почему господину Мерлею нельзя оставаться в отеле: налетчики могут вернуться в любую минуту, и тогда не избежать новой перестрелки; он, как собственник заведения, не имеет права подвергать риску жизнь других клиентов и своих работников; некоторые из номеров пострадали настолько, что нуждаются в срочном ремонте, а переселить телохранителей господина Мерлея некуда; заведению нанесен ущерб, значительно превышающий сумму, которую господин Мерлей уплатил за проживание… Лиргисо слушал с насмешливой скучающей улыбочкой, изредка поглядывая на Тину из-под отливающих фиолетовым блеском полуопущенных век — словно предлагал присоединиться к развлечению.

Тине хотелось взять «господина Мерлея» за шиворот и пинком выбросить на улицу, чтобы хозяин воочию увидел, как надо поступать с такими клиентами. Мечты… Конечно, генерального директора компании «Кристалон» никто отсюда силком не вышвырнет. Будут уговаривать и упрашивать до бесконечности.

— Крис, где мы ночуем — здесь или в другом отеле? — сквозь зубы спросила Тина.

Хозяин замолчал. Лиргисо поднял веки и ухмыльнулся:

— Я-то все ждал, когда ты взорвешься… Дождался наконец!

— Ты не ответил на мой вопрос. Бандиты могут вернуться, а твоим людям нужен отдых.

— Леди, вам нельзя здесь оставаться! — повернулся к ней хозяин и начал по второму разу излагать те же аргументы. Видимо, решил, что главная здесь она.

— Ладно, хватит, — оборвал его Лиргисо, вытаскивая передатчик. — Вы мне возвращаете деньги — и мы отсюда уходим.

— Какие деньги?! Я понес убытки…

— Пусть бандиты возмещают убытки. Или ваше правительство, которое не хочет от бандитов избавиться, хотя способы есть. Вы свободны.

— Господин Мерлей, отелю нанесен колоссальный ущерб…

— Я вас больше не задерживаю, — улыбнулся Лиргисо.

Когда дверь закрылась, он утомленно оперся о подлокотник, прижал к уху передатчик и справился у кого-то, готов ли транспорт. Потом отдал команду роботу, до этого неподвижно стоявшему в нише, и тот начал собирать с туалетного столика косметические принадлежности.

— Великолепная Тина, до чего же ты любишь командовать… Я сразу решил сменить отель, но почему бы не поразвлечься напоследок?

— Хозяин отеля прав.

— Что значит — прав? Не существует никакой правоты, есть только бесконечные столкновения разнообразных интересов. Правота — это одна из милых человеческих иллюзий… Тина, не надо злиться, через полтора часа мы с тобой ляжем в постель в другом отеле.

— За что тебе хотят отомстить?

Лиргисо встал с кресла и начал натягивать поданный роботом черный бронекостюм с серебряными голографическими пауками, которые то появлялись, то исчезали. Наверняка сделано на заказ. Второй такой же он бросил на диван.

— Надевай. Если тебя убьют, это убьет меня наповал, прости за тавтологию.

— Меня уже убили.

— Тогда мы примем меры против рецидива, — ухмыльнулся Лиргисо. — Одевайся. И если ты вынашиваешь планы договориться с моими врагами, можешь сразу скормить их Флассу. Савайбианские бандиты разговаривать с тобой на равных не станут. Ты для них будешь… С чем бы сравнить? — Он прищелкнул пальцами. — Существо-раб, что-то вроде нега или чливьяса на Лярне, пока там не упразднили рабство. В этих племенах отношение к твоему полу хуже, чем на Манокаре.

Человек объяснил бы короче. Лиргисо, переселившись в человеческое тело, продолжал мыслить как энбоно, иногда это прорывалось в его рассуждениях и формулировках. Если он не морочит ей голову, с теми ребятами в оранжево-коричневых комбинезонах договариваться бесполезно. Учтем.

— Ты так и не объяснил, почему они за тобой гоняются. Что ты сделал с грабителем?

— Ничего такого, из-за чего за мной стоит гоняться. Он вернулся к своим в полном порядке, за исключением нескольких пустяковых травм. Видишь ли, этот сброд на Савайбе считается гордым и независимым… — Лиргисо насмешливо сморщил нос. — Тина, однажды ты назвала меня снобом, но снобизм Живущих-в-Прохладе, или тергаронской военной аристократии, или вообще любой цивилизованной элиты — ничто по сравнению со снобизмом какого-нибудь малочисленного полудикого народца! Всех остальных они презирают и считают быдлом. Когда этот воришка полез за моим имуществом и вдобавок попытался меня зарезать — по меркам своего племени он проявил доблесть. После того как я шутя отобрал у него нож, он растерялся, но тут же встал в позу: он сын гордого народа, а я — инопланетный раб, он меня презирает и так далее… Тина, если уж тебя поймали при попытке грабежа, ты по крайней мере будь вежлив с победителем! М-м, прости за несовершенный оборот, я говорю не о тебе. — Он улыбнулся и развел руками в извиняющемся жесте. — До сих пор иногда путаюсь, в языке энбоно такие двусмысленности невозможны. Мне стало интересно, сколько этот дикарь продержится…

Его прервал сигнал передатчика. Начальник охраны справлялся у босса, как быть с Люшем.

— Он поедет с нами.

— Сказали, что он может остаться в отеле, — разобрала Тина приглушенную реплику.

— Возьмем его с собой, — возразил Лиргисо. — Лучше, чтобы журналист был на глазах. — И продолжил, повернувшись к Тине: — У меня этот сын гордого народа сломался на четвертый день. Я даже был немного разочарован… К середине второй недели он безропотно выполнял самые унизительные мои требования. Меня раздражала его дикарская спесь, поэтому я обращался с ним грубо. Но кого я не понимаю, так это повариху! Это была старая женщина, жительница поселка. Она не любила бандитов — те когда-то убили ее семью, и у нее не было оснований на меня обижаться — я хорошо оплачивал ее услуги. Однако она выпустила моего пленника, да еще заявила в оправдание, что не могла терпеть это ужасное бесчеловечное непотребство… Нонсенс, как выражается Ольга. Наверное, повариха была сумасшедшая, а я этого не заметил, когда нанимал ее. По-твоему, великолепная Тина, я был не прав?