Антон Орлов - Контора Игрек

«Представительницу манокарской культуры» Тина стерпела. Сама напросилась. Иногда она, к собственному изумлению, обнаруживала у себя типично манокарские реакции – те самые, что вызывали у нее раздражение или иронию, когда она замечала их у других.

Зелгони занимался подготовкой к аукциону, а Тина разбиралась с имуществом Лиргисо, не имевшим отношения к его художественному творчеству. Нужные документы нашлись в сейфах, вскрывать которые пришлось Стиву.

«Из Стива сделал взломщика, а из меня – бухгалтера. Ну, спасибо! Явился бы ты мне, как Хинару, во сне, я бы тебе сказала, что об этом думаю…»

Может, он и пытался, но Тина словно стеной была отгорожена от всего потустороннего, и он не смог к ней пробиться.

Эта морока с дележом наследства отнимала массу времени, однако Тина решила, что доведет дело до конца. Во-первых, все наследники – это люди, к которым она хорошо относится, во-вторых, она была признательна Лиргисо за то, что он все-таки дал Полю возможность спастись. На Сагатре все могло закончиться хуже.

Почему он умер – сколько Тина ни задумывалась об этом, остановиться на однозначном ответе не могла. Не успел вовремя телепортироваться, на какую-то несчастную секунду опоздал? Или он возомнил себя полубогом и думал, что ему все нипочем, какое бы оружие против него ни применили? Или это было самоубийство?

В последнее время он как будто начал меняться, особенно после Вьянгаса, даже его чувство к Полю понемногу становилось все менее жестоким и эгоистичным. Также удивившая всех забота об Амине и ее будущих детях… Впрочем, Тину не покидало ощущение, что с Аминой у него связан какой-то отчаянный расчет… хотя какие могут быть расчеты, если его больше нет в живых? Но если допустить, что у него появились зачатки доброты и порядочности – качества, которые он всегда считал гибельными, ненужными! – эта внутренняя перемена могла настолько напугать его, что он воспринял ее как свой крах и предпочел смерть. Тине это объяснение казалось правдоподобным.

Однако перемены могли быть и мнимыми. Он ведь был могндоэфрийцем, Живущим-в-Прохладе, и всегда стремился нравиться окружающим. Если он, все больше усваивая человеческую культуру, принял к сведению, что люди ценят доброту и порядочность, – при его-то адаптабельности… Ради хороших отношений с Полем и Тиной он мог проявлять качества, которыми на самом деле не обладал. А его смерть могла быть следствием лярнийских стереотипов: энбоно – раса самоубийц, и пусть Лиргисо не отдал себя на съедение Флассу, как того требовала традиция, его подсознание нашло окольный путь для выполнения программы, заложенной могндоэфрийской культурой.

Размышления об этом настраивали на грустный лад, но вид из окна помогал Тине стряхнуть зыбкое и неопределенное, липнущее к душе настроение.

Ивена и Лейла вернулись на Нез, поскольку «Конторы Игрек» больше не было. Лейла носила траур. А Ольга Лагайм улетела на Землю-Парк, Тина ее так до сих пор и не видела.

– К ней в телохранители какой-то гинтиец напросился, – сообщил Тине Джеральд, их общий друг. – Вроде как бывший спецназовец, служил неизвестно где, без рекомендаций. Я отговаривал, не послушала.

– Гинтиец, говоришь? – переспросила Тина. – Может, я его знаю.

– Тогда, конечно, другое дело.

Амину по новым документам звали Белинда Марваль. Темноволосая девушка лет восемнадцати-двадцати, с шелковистой смугловатой кожей и выражением лица, неуловимо напоминающим прозрачный и печальный осенний пейзаж. Стив постарался сделать ее привлекательной. Превращение тела киборга в человеческое плюс омоложение организма – слишком дерзкий вызов законам природы, но Стив нашел лазейку: он провел трансформацию в пространстве Фласса, которое хотя и принадлежало этой Вселенной, было в то же время автономным, обособленным.

Стук в дверь – за ней находилась по-незийски просторная квадратная прихожая с мозаичным полом, где только что никого не было.

– Да! – отозвалась Тина.

Дверь открылась, вошел Поль.

– Привет. Это ничего, что я так нагло сюда телепортировался? Если б тебя не оказалось дома, я бы смылся.

С тех пор как он проник в маршальскую «протопамять», он перестал считать себя смертельно опасным для окружающих субъектом и сейчас учился у Стива всему тому, от чего раньше отказывался. Его страх перед телепортацией тоже сошел на нет. «Я вдруг понял, что больше этого не боюсь, – объяснил он, слегка пожав плечами. – Жаль, что понял уже после Сагатры, там бы пригодилось». Учился он быстро, все схватывал на лету. Теперь Тина была спокойна: тот, кто рискнет на него охотиться, обломает зубы.

– Это тебе, – она протянула ему толстую пачку потертых золотисто-фиолетовых кредиток. – Надеюсь, я никого из вас пока не обсчитала.

Поль взял деньги, молча сунул в карман, потом сказал:

– Он ни разу мне не приснился. Ни на Сагатре, ни после. Я хотел бы поговорить с ним, но он не идет на контакт.

– Вполне в его духе. Вот если бы ты не хотел с ним общаться, он бы давно уже объявился, и ты бы не знал, как от него отделаться.

– Наверное, он таким образом мстит мне за то, что я когда-то пытался его убить. Ну и за остальные наши разногласия.

«Для него слишком мучительно будет с тобой – живым – встретиться. Ты словно воплощение всего того, что он вместе с жизнью потерял, всех навсегда ускользнувших возможностей. Он избегает боли, которая может оказаться нестерпимой».

Тина не сказала об этом, так как не могла предугадать реакцию Поля: вдруг это его заденет?

– Может, он сейчас где-то далеко – например, на Лярне, – заметила она вслух. – И уже забыл о нашем существовании.

– Нет, – Поль усмехнулся. – Где он, я знаю. В ближайшее время он будет держаться около Амины и по мере сил оберегать ее от любых возможных неприятностей – как свою будущую мать.

– Ты серьезно?

Для Тины это было предположение из разряда фантастических.

– Если мы жили раньше и встречались в прошлых жизнях, почему это не может продолжаться? Он наверняка что-то знал о перерождениях, знал, но не говорил – это для него типично. Кстати, я бы хотел получить те его древнелярнийские трактаты, если они найдутся, можно ведь заказать перевод. А что касается Лиргисо, его пожелания насчет будущего Амины этим и объясняются. Фактически половину своего состояния он завещал самому себе.

– Ловко, если так… А вдруг будут и другие желающие родиться у Амины? Передерутся ведь.

– Думаю, что его конкурентам не поздоровится, – Поль опять усмехнулся, потом добавил, негромко и сумрачно: – Начать с нуля – это, наверное, лучшее, что он мог сделать.

– Знаешь, меня это не пугает. Пусть рождается. Меня больше беспокоит другое: сколько еще осталось организаций, похожих на «Контору Игрек», и зачем людям это надо? – повернувшись к окну, Тина оперлась ладонями о теплый гладкий подоконник. – Смотри, как там хорошо… Но получается, что какая-то часть этого мира не может обойтись без «Конторы» – пусть не здесь, не на Незе, я имею в виду мир в целом. А уничтожить «Контору» смог только Стив, и то ему пришлось для этого нарушить причинно-следственные связи, сделать невозможное. Зачем нужно то, от чего один вред, – вот вопрос.