Александр Щеголев - Свободный Охотник

– Покажи её записи.

– Записи? Нет никаких записей. Мы не позволяем унижать себя так, как это принято у вас.

– Она молодая? Как её звали?

– Такая же молодая, как твоя нынешняя женщина, а её истинное имя ты не пожелал услышать.

Свободный Охотник размышляет, ни на миг не теряя контроля. Разумеется, он ничего этакого не помнит. Точнее, огромное количество похожих историй слились для него в одно унылое воспоминание – без лиц и без имен. Что он может ответить этому безумцу?

А тот продолжает:

– Второй раз она пыталась открыть тебе свое имя, когда ты одурманивал себя в одном из сферобаров. Фрагмент в районе средних цифр – между Третьей Косой Координатой и Третьей Прямой, помнишь? И снова ты ей отказал.

– Утешься, лоцман, того сферобара больше не существует. Взорван тварями несколько сотых назад.

– Я знаю, я сам рассчитал им маршруты.

– Ты? – спрашивает Свободный Охотник. – Это ты сделал? – Голос его срывается. Скулы сводит: – Я тебя ненавижу, – проговаривает он отчетливо и страшно.

– Вот и хорошо, Неуловимый, – счастливо вздыхает безумец. – Большая честь – заслужить твою ненависть.

– Я тебя ненавижу, лоцман. Кто была та молодая женщина?

– Мама моего Клона. Она должна была принести в себе зародыш Неуловимого, сделать Деду подарок. Дед расширил бы меня до двух Клонов, тогда я сам стал бы Дедом, а моя Мамочка стала бы Бабушкой. Но Неуловимый дважды отверг её. Почему?

Герой с усилием разжимает зубы:

– Неуловимый отверг не только твою Мамочку. В подобных ситуациях я всегда поступаю одинаково, потому что ваш Многорукий слишком уж часто подбрасывает ко мне таких же вот прекраснозадых реципиенток. Вы ребята простые, вам достаточно и половинного набора хромосом, содержащихся в моих половых клетках. Но я все равно не хочу делиться с вами. Так что передавай от меня привет всем своим Бабушкам.

– Она была у меня одна. Когда ты прогнал мою красавицу, Неуловимый, она вошла в Метро и недрогнувшей рукой обнулила Слово Состояния в своей оболочке. Там же, возле сферобара. Чтобы никогда больше не видеть твою самодовольную рожу, ни в третий, ни в четвертый раз, чтобы никогда больше не получить этого омерзительного задания. Помнишь ли ты её, высокородный? Помнишь ли ты, как смертельно унизил мою девочку?

Нет, так и не нашел Свободный Охотник в своей памяти ничего, что удовлетворило бы безумца. Ему искренне жаль. Очевидно, тот давний случай был слишком зауряден, чтобы оставить хоть какой-то отпечаток в окостеневшей душе воина.

– Помню ли я? Конечно, помню, – уверенно отвечает он. – Ни на одну тысячную я не забывал, как отверг подосланную тобой женщину, и ни разу потом не усомнился, что поступил правильно.

Другого ответа и быть не может. Свободный Охотник уважает соперника, не хочет добавлять унижений этому мужественному человеку.

– Я не стану брать тебя в плен! – взрывается тот. – Я убью тебя так же, как ты убил ее!

Поединок продолжается. Впрочем, прерывался ли он хоть на мгновение? Капсула и корабль по прежнему неподвижны, но это перемирие обманчиво. Отслеживается каждое шевеление экситонных лучей, контролируется любое изменение фокусировки боевых призм, просчитываются все возможные маневры – как свои, так и чужие. Пилоты старательно угадывают потаенные мысли друг друга. Напряжение возрастает до максимума…

– Стоп, мальчики, отдохните!

На связи объявляется новый собеседник. Многорукий Дедушка трех Клонов, он же Повар Гной. Как всегда, видна только его улыбка – вечная, бессмысленная, полуреальная. Это вторжение во Всеобщую отнюдь не было для соперников неожиданным.

– Когда ты помог мне избежать нападения в мертвом гипархате Энергии, – опережает Свободный Охотник всех, – я долго удивлялся, зачем ты это сделал. Теперь понял: чтобы выждать и напасть самому.

– Останови свой бег, Неуловимый, – с торжественной неторопливостью двигаются огромные губы. – Доверься мне.

– Иначе твои родственники доблестно перетряхнут эти дряхлые пузыри по всем координатам, – соглашается беглец. – А если жертв с вашей стороны будет слишком много, ты попросишь своих безголовых внуков сделать из гостиницы сплошную дыру. Угадано?

– Тактику нашего Союза ты изучил прекрасно.

– «Тактика», – усмехается герой. – Отключи бластомерам мозги и круши все вокруг.

– Его бег остановлен навсегда, Дед! – врывается в разговор пилот штурмовой капсулы. – Он будет стоять здесь до тех пор, пока я не решу, что с ним сделать дальше!

– Подожди, малыш, дай мне побеседовать с человеком, – озабоченно просит воровской председатель.

– И пусть он молится своим Системам, чтобы ты беседовал с ним подольше. Я потерплю.

– Вот и хорошо. – Улыбка приветливо расползается, растягивается от одной поверхности корабля до другой. – Надеюсь, Неуловимый, ты не обиделся на нашего Папочку. Это один из трех моих сыновей, познакомься. Хотя, я вижу, вы уже успели познакомиться…

– Твой сын?

– Еще и мой личный лоцман. Лучше, чем он, ориентируешься в Метро только ты, но у тебя есть Полная Карта, а у него – ничего кроме мозга и органов чувств. Я с наслаждением назначил его своим сыном, когда он размножился до целого Клона.

– Ты надеешься, Многорукий, что меня заинтересуют никчемные подробности вашего образа жизни?

– Я очень на многое надеюсь, гип.

Улыбка все растягивается и растягивается, смыкаясь в прямую линию. Это несомненный знак благорасположения.

– Ведь было время, – говорит Многорукий Дедушка, – когда мы с тобой сражались на одной стороне. Помнишь, друг? Ты здорово помог мне своими советами и своими маршрутами.

– Помню, друг председатель. Жаль, что теперь я – на одной стороне, а ты с надстаевым Бархатным – на другой.

– Я тебя уже просил – не торопись с выводами, гип. Ты, конечно, можешь ещё повоевать и даже разложить по спектру десяток моих неуклюжих «дыроколов», не опасаясь ответного удара из боевых призм, но результат не изменится. Твой «Универсал» все равно попадет в столкновение и будет отбуксирован.

– Пиратская тактика, – ворчит Свободный Охотник. – А тебе не приходит в голову, Многорукий, что есть и другой вариант…

– Приходит, – торопится ответить Повар Гной. – Я помню о твоем другом варианте, иначе зачем бы мне вести этот диалог? Подвиг, совершенный твоим отцом, впечатляет меня до сих пор, честное слово. Обидно, если ты выберешь что-нибудь подобное, не обидно даже, а глупо, потому что я ведь не собираюсь ничего у тебя отнимать.

– Вот как?

– Что касается моих контактов со звероидами, то я затеял все это только по одной причине – чтобы друг Неуловимый наконец побывал у меня в гостях. Другого способа я не придумал, признаюсь тебе со всей откровенностью. Я не враг Галактики, уж ты-то должен знать.