Вадим Проскурин - Звездная сеть

– У нас нет бабок у подъезда, – сказал я. – У нас дом как бы элитный.

– Все равно сам разбирайся. У вас с ней все нормально? Ну, я имею в виду, она пока у тебя будет жить?

– Даша, ты у меня будешь жить? – спросил я, отставив телефонную трубку в сторону.

– Легко, – ответила девушка и перевернулась под одеялом на живот.

Ей бы сейчас чупа-чупс в рот, и будет вылитая иллюстрация к «Лолите» Набокова.

Даша хихикнула и сказала:

– Экий ты забавный, когда на меня так смотришь. Прямо Гумберт.

Я состроил зверскую гримасу, чем вызвал новый приступ смеха у своей юной любовницы. Бедный Гумберт, тяжело ему приходилось…

– Пока у меня поживет, – сообщил я в трубку.

– Вот и замечательно, – сказал Габов. – У тебя компьютер есть?

– Обижаешь. Откуда бы я отчеты тебе слал?

– Вот и здорово. Слушай сюда. Раз ты Дашу приручил, значит, ты за нее и отвечаешь. Вы, надо полагать, недавно проснулись?

– Ты разбудил.

– Я так и подумал. Пусть она умывается, зубки чистит, завтракает, садится за компьютер и пишет отчет. Что писать, она знает. И скажи ей, что, если будет лоботрясничать, подселим ей в тело хакера, чтобы сам во всем разобрался.

– Не будет лоботрясничать, – заверил я его. – Даша, ты ведь не будешь лентяйничать?

– Не-а, – сказала Даша и пожевала несуществующий чупа-чупс.

Мне захотелось кинуть в нее чем—нибудь большим, но мягким, например подушкой. Жаль, что под рукой не оказалось ничего подобного.

– Хорошо, – сказал я в трубку. – Все обеспечу.

– Вот и займись, – подытожил Габов. – Успехов тебе в нелегком труде.

Я повесил трубку, подошел к кровати, упер руки в боки и попытался придать лицу серьезное выражение.

– Значит, так, – сказал я. – Сейчас быстро в ванную, потом на кухню, позавтракаем и будешь писать отчет.

Пока я произносил эти слова, Даша смотрела на меня снизу вверх, хлопая ресницами в такт каждому слову и медленно надувая щеки. При слове «отчет» она хлопнула себя ладонями по щекам. Я рассмеялся. Даша тоже расхохоталась, отбросила одеяло и перевернулась на спину. А потом она соблазнительно облизнулась, и я подумал, что отчет подождет.

Когда Даша села за компьютер и открыла ворд, она разительно переменилась. Шаловливая нимфетка куда-то исчезла, а вместо нее появилась серьезная и сосредоточенная молодая девушка. Я сел рядом и приготовился помогать, но моя помощь не потребовалась.

Даша аккуратно записала в столбик основные тезисы будущего отчета, критическим взглядом оглядела получившийся список, что-то убрала, что-то добавила, что-то поменяла местами и начала создавать список, углубляя и детализируя тезисы своих набросков. Именно так я всегда пишу большие тексты, которые трудно сразу понять, как писать. Не ожидал, что простая киевская школьница окажется такой сообразительной.

Будто прочитав мои мысли, Даша обернулась ко мне и спросила:

– Думал, я дура?

Я смутился и промычал нечто неопределенное.

– У меня IQ 155 по американской системе, – сообщила Даша. – Я не очень усидчивая, но соображаю неплохо. Только в быту тупая, потому что романтичная. Ну, это ты уже понял, когда в моей памяти копался.

– Ты не похожа на шибко умную, – сказал я. – Нет, не подумай, я не хочу тебя обидеть, но ты…

– Умная в меру, – продолжила за меня Даша и рассмеялась. – Знаешь, как надоедает всю жизнь косить под дурочку?

– Разве ж это вся жизнь? Вся жизнь у тебя впереди.

– Сама знаю, – согласилась Даша. – Андрей, ты лучше не мешай, а съезди—ка на Лубянку и попроси вложить тебе терминал в мозги. Я и сама могу все сделать, но Габов прав, сейчас мне надо в первую очередь отчет сделать.

– А разве эта методика архангельская не в этом отчете будет описана? – удивился я.

– Думаешь, он у меня первый? – вздохнула Даша. – У меня скоро от клавиатуры пальцы болеть будут. Ужас просто.

Я последовал ее совету и не стал мешать. Я еще раз позвонил Габову, договорился о встрече и поехал вставлять в мозги терминал, только не на Лубянку, а на проспект Вернадского.

Не знаю, что я ожидал увидеть внутри фээсбэшного здания, но только не то, что увидел. Мне казалось, что изнутри подобное учреждение должно быть пропитано неуловимой аурой важных дел, которые здесь решаются, всяких государственных тайн…

Но в реальности ничего такого не было. Это была обычная умеренно задрипанная государственная организация. По коридорам ходили обычные люди с обычными аурами и вели обычные разговоры. Минут пятнадцать я торчал у входа, ожидая, когда вынесут пропуск, за это время мимо меня прошло не меньше пятидесяти человек и все они были самыми простыми людьми как по внешнему виду, так и по аурам. Кто-то рассказывал анекдот, кто-то объяснял, как надо правильно прочищать игольчатый клапан в карбюраторе, кто-то делился опытом прохождения «цивилизации». Все как везде.

Меня встретил тот самый белобрысый Леша, который вез домой из больницы. Он выдал пропуск – маленький и непрезентабельно выглядящий клочок бумаги, суровый прапорщик на входе внимательно изучил мой паспорт, оторвал от пропуска полоску бумаги и оставил ее себе. Мы вошли.

Из шести лифтов работало только два. Пока мы ждали свободную кабинку, я успел во всех подробностях изучить стенд объявлений профкома и узнать, в какую комнату следует подойти, чтобы получить льготную путевку на Черноморское побережье, и какие справки при этом надо иметь. Бедные люди – за границу их не пускают, отдыхать приходится черт знает где.

Наконец мы погрузились в лифт и поднялись на четвертый этаж. Быстрее было бы пешком.

Мы заглянули в комнату, на двери которой висела табличка «дежурный», а внутри стоял огромный стол, заставленный десятком телефонов еще советского дизайна, с дисковыми номеронабирателями. Толстый и лысый мужик, сидящий за столом, переписал данные моего паспорта в амбарную книгу, поставил печать на пропуск и сказал Леше:

– Время выхода сам проставишь той же ручкой.

Леша заверил его, что именно так и поступит, и повел меня дальше.

Теперь наш путь лежал вниз. Спускались мы по лестнице, Леша сказал, что лифта ждать не стоит, а я не возражал.

Мы спустились в подвал и углубились в лабиринт узких коридоров с низкими потолками. Пол и стены были бетонными, без всякой отделки, с потолка на толстых шнурах свисали электрические лампочки без плафонов, шаги рождали гулкое эхо. Выглядело все это довольно мрачно.

– В подземный город идем? – спросил я.

Леша промычал нечто утвердительное и остановился перед железной дверью с кодовым замком. На двери было написано «Посторонним вход строго запрещен». Леша набрал шестизначный код, открыл дверь, и за ней обнаружилась другая дверь, на вид очень тяжелая, как в сейфе.