Виталий Забирко - Мы пришли с миром

— Хватит одной, — сказал Буратино, принимая ключ. — Он золотой?

— Чего?! — вытаращился на него дед. — Я тебе что — черепаха Тортилла?

Вода у камышей вздулась горбом, и оттуда с характерным звуком плевка вылетела обрезанная леска с крючком, грузилом и поплавком. Подобно лассо, леска накрутилась на удочку, больно ударив деда грузилом по руке.

— Да пошли вы все!.. — зычно гаркнул дед, отвернулся и принялся выковыривать из рукава брезентовой робы впившийся в нее крючок.

Интонации в его голосе живо напомнили дворника Михалыча. Было что-то общее у двух стариков, и не только сварливый характер.

— Пойдем, — сказал я Буратино. — Не будем мешать.

— Вот-вот, — не оборачиваясь, пробурчал дед. — Топайте...

Я взобрался по тропинке на косогор и направился к домику. Буратино вприпрыжку следовал за мной, держа в руке громадный ключ, чуть ли не в половину своего роста. В сказке Толстого соотношению длины золотого ключика и роста деревянной куклы не уделялось особого внимания, и проверка на натуре ставила под сомнение сказочные похождения Буратино. Что поделаешь, там — литературная гипербола, здесь — реальность, больше похожая на бред.

Тропинка петляла между деревьями, и были они самыми обычными: сосны, ели, березы, осины. Между стволами поблескивало полотно с виду такой же обычной реки, в которой водились глазастые устюпенды, а в омуте у камышей сидел загадочный пираноид. Куда меня деревянный Сусанин завел?! Или... Быть может, специалисты «Горизонта» уже поработали со мной, и я, спеленатый в смирительную рубашку, лежу на кровати в дурдоме, а все что вижу, — иллюзорный мир, навеянный больным воображением?

Здание на берегу было сложено из потемневших от времени бревен и напоминало по архитектуре боярский терем. Бочонками выгнутые стены, островерхая крыша с деревянным петухом на коньке, резные наличники окон, узорчатые ставни. Но когда мы обогнули здание с торца и вышли к крыльцу, я обомлел. Справа к терему примыкала несуразная, мерцающая радугой полупрозрачных стен сферическая пристройка. Местами в ней виднелись идеально круглые, как в хорошо выдержанном сыре, громадные дырки, сама пристройка ритмично то расширялась, то сжималась, будто дышала.

— Это еще что?! — изумился я.

— Что, что... — пропищал Буратино. — Гостиница. Заходи!

Он затеребил меня за штанину. Не в силах оторвать взгляд от эфемерной постройки, я шагнул вперед, споткнулся о крыльцо и едва успел ухватиться за перила.

— Под ноги гляди! — прикрикнул на меня Буратино.

Я опустил взгляд под ноги и, придерживаясь за перила, перевел дух. Ушибленный палец на ноге болел по-настоящему, но это вовсе не исключало вероятности, что я ударился о спинку кровати, к которой меня пристегнули санитары в сумасшедшем доме. Боль — хороший способ определить, снится тебе что-то или происходит наяву, но вот определителя между явью и грезами сумасшедшего, насколько знаю, не существует.

Ступеньки крыльца были деревянными, основательно стертыми, перила — некрашеными, отполированными ладонями постояльцев. В лесной гостинице останавливались часто, и никого, похоже, не удивляла несуразная пристройка.

Я поднялся по скрипучим ступенькам и взялся за ручку массивной деревянной двери, на которой корявыми буквами было вырезано «Приют пилигримов». Надпись была неаккуратно закрашена красной охрой, но борозды были глубокими, и надпись легко читалась. Не рискнув покоситься на призрачную пристройку, я представил, что за «пилигримы» здесь могут останавливаться, и меня передернуло. Однако деваться было некуда, я тяжело вздохнул, открыл дверь и переступил порог.

Холл гостиницы оказался небольшой комнаткой, оформленной под горницу деревенской избы. Дощатые полы, бревенчатые стены, вышитые красным крестиком занавески на окнах. В левом углу располагалась стойка регистратора, а в правом — вместо двери в коридор — створки лифтовой кабины. За стойкой сидел рыбак с причала.

— Добрый день, — поздоровался он таким тоном, будто мы с ним никогда не встречались, и представился: — Комендант гостиничного комплекса Александр Михайлович Затонский. Прошу зарегистрироваться.

Я во все глаза смотрел на него. Аккуратно подстриженная бородка, расчесанные на пробор волосы, белая косоворотка... Как он успел нас опередить, переодеться, причесаться и бороду подстричь? Ни слова не говоря, я подошел к окну, отдернул занавеску и выглянул. Рыбак в брезентовой робе, нахохлившись, по-прежнему сидел на деревянном причале. Из рук торчала удочка, рядом стояло ведро с пресловутыми устюпендами. Близнецы, что ли?

— Голографическая копия, — сказал Буратино.

Я покосился на коменданта за стойкой и снова посмотрел на рыбака. Да какая мне разница, кто из них настоящий, а кто копия?

Отойдя от окна, я подошел к стойке. Комендант Затонский, не делая ни одного движения, поворачивался на стуле, все время оставаясь ко мне фас, словно был плоскостным изображением. Теперь понятно, кто здесь голограмма. Интересно, если ткнуть в него пальцем, что получится?

Я не стал экспериментировать и спросил:

— Где регистрироваться?

Комендант раскрыл амбарную книгу и пододвинул на край стойки.

— Здесь, пожалуйста. Достаточно вписать фамилию и дату в графе девятого номера.

М-да, если бы ткнул в него пальцем, мог выйти конфуз.

Я взял ручку, написал свою фамилию, поставил число.

— И своего спутника запишите.

Я послушно записал Буратино.

— Девятый номер на втором этаже, — сказал комендант. — Что-нибудь понадобится, Денис Павлович, обращайтесь напрямую ко мне без всякого стеснения.

Он закрыл книгу, спрятал в стол и растаял в воздухе, будто его и не было. Голограмма, что с неё возьмешь... Непонятно только, как она с книгой управлялась.

— А как попасть на второй этаж? — запоздало спросил я.

— Воспользуйтесь лифтом, — подсказал голос коменданта из пустоты за стойкой.

Лифтом на второй этаж? Я с сомнением посмотрел на Буратино.

— Лифтом так лифтом, — сказал Буратино. — Поехали.

Он подбежал к кабине, подпрыгнул, ударил кулачком по кнопке, и створки лифта открылись.

Лифтовая кабина была самой обыкновенной, как в любом многоэтажном доме, но кнопочных панелей было две и на каждой по три десятка кнопок. Над одной панелью было написано «этажи», над другой — «комнаты». Интересно, зачем для двухэтажного дома столько? В то, что других панелей при монтаже лифтовой кабины не оказалось, не верилось.

Как меня ни тянуло нажать на кнопку с цифрой «30», я пересилил себя, нашел на панели «этажи» кнопку с цифрой «2» и ткнул пальцем. Ничего не произошло. Тогда я на всякий случай нажал на кнопку «9» на панели «комнаты».

Створки лифта закрылись, но лифт с места не тронулся. Я нажал на кнопки еще раз — тот же эффект. Однако когда попытался открыть створки, ничего не получилось.