Александр Алфимов - Китайские палочки времени

В результате больших успехов в медитации я так и не достиг. Но кое-что усвоил твердо. Например, беспричинный, бездумный восторг допускать нельзя, это слишком опасно для психики. Позитивные эмоции — это маяк, который показывает, куда нам надо двигаться.

Если эйфория захлестывает просто так, не как реакция на какие-то наши действия, то это крайне опасно. Позитивные эмоции должны появляться только тогда, когда мы осознаем, что сейчас поступаем правильно. Неважно, осознанно мы одобряем свои действия или наше подсознание подсказывает нам это. Самое главное — эмоции должны подразумевать оценку нашего поведения.

Эмоции не должны быть реакцией на внешние раздражители. Они могут быть только реакцией на наши реакции на внешние раздражители.

Конечно, это не обязательно для обычного человека. Можно радоваться чему-то, что произошло само по себе, без нашего участия, и при этом оставаться вменяемым человеком.

Однако это правило должен неукоснительно соблюдать каждый, кто хочет совершить что-то очень сложное или достичь чего-то невероятного. Это правило следует обязательно помнить в экстремальной ситуации, а моя ситуация как раз экстремальная. И еще, это правило должно быть главной заповедью всех, кто вносит коррективы в свою психику. А раз я взломал на своем чипе «защиту от дураков», то вся ответственность за мои мозги лежит уже не на плечах создателей чипа, а на моих собственных.

Все эти доводы заставили меня слегка изменить настройку чипа. Я снизил информационные потоки, поступающие с инфракрасной камеры и электромагнитного сканера. А вот поток с визуального сканера я, напротив, повысил.

В результате этих манипуляций нагрузка на мозг снизилась. Теперь изображение не вызывает неконтролируемых эмоциональных реакций, а выполняет свою прямую функцию — предоставляет информацию, необходимую для адекватного ориентирования в окружающем пространстве.

Теперь я не вижу феерической игры красок тепла и электричества. Осталась только чистая информация — четкие силуэты и плавная градация цветов.

А вот зрение в видимом диапазоне, многократно усиленное сенсорами очков, дает великолепную картинку. Цвета не слишком хорошо различимы, даже высокочувствительные рецепторы вынуждены расплачиваться за возможность видеть в темноте. Но своими глазами я видел бы лишь серые фигуры, а очки позволяют не только великолепно различать мельчайшие детали, но и отличить один цвет от другого. Конечно, это не та насыщенность красок, которую можно наблюдать летним полднем, но все же сейчас, почти в полной темноте, я вижу так же хорошо, как без очков при свете.

И если цвета не слишком яркие, то такой чувствительности мельчайших градаций освещенности я никогда не смог бы добиться, надеясь только на свои глаза.

Я огляделся по сторонам. Не для того, чтобы насладиться местной архитектурой с помощью сверхвозможностей очков. Просто я вдруг обнаружил, что, забавляясь с высокотехнологичной игрушкой, я зашел в какой-то темный переулок. Людей здесь нет, и мне стало не по себе. Если сейчас выскочит толпа обкурившихся придурков, то от меня останутся только рожки да ножки.

Впрочем, придурков поблизости не заметно. Кроме меня. Пообещав себе, что впредь буду лучше следить за своими перемещениями, я выбрался на людное место. Эта улица освещена уже гораздо лучше, и чип автоматически сменил уровень фотоумножения, иначе мощный информационный поток привел бы зрительный центр мозга в ступор. Вскоре я вышел на площадь, которая жила активной ночной жизнью. Стоят ларьки, палатки, активно идет торговля. Но это не рынок, здесь в основном продаются товары, которые можно употребить сразу: бутерброды, пирожки, кофе, мороженое.

В центре площади в окружении толпы несколько бродячих актеров показывают представление. Очевидно, комедию — толпа то и дело взрывается громким хохотом.

Здесь же женщина в пестром цыганском платье держит в руке ладонь парня лет шестнадцати, водит по ней пальцем и с таинственным видом вещает будущее. Я заинтересовался — ведь мы с ней в некоторой степени коллеги. Правда, я-то людей не обманываю. Мне рассказывают будущее не линии ладони, а линии Инсайда.

Я подошел ближе. Парень, похоже, с компанией друзей— они стоят рядом и каждое слово цыганки сопровождают плоскими шуточками, по большей части пошлыми. Видимо, они в предсказания не верят, а к гадалке подошли только «ради прикола». Впрочем, сам объект предсказания смеется над шутками друзей вяло, только чтобы те не решили, что он и вправду верит в гадание. А то, что он действительно верит, видно сразу — гадалке он внимает с огромным, плохо скрываемым почтением. Впрочем, его друзья этого не замечают.

Я прислушался к словам цыганки:

— А здесь линия судьбы пересекается с линией сердца. Ждут тебя в скором времени сердечные приключения.

Громко гогочущие шутники выкрикнули несколько фраз, из которых можно заключить: под словосочетанием «сердечные приключения» они понимают приключения для совсем другого органа.

В голове пронесся старый анекдот про гадалку: «Вам надо аккуратнее переходить через дорогу, потому что линия жизни пересекается с линией трамвайных путей».

Гадалка вещала еще некоторое время, а потом подвела итог. Оказалось, что судьба у парня хорошая, вот только сглазил его кто-то. Однако это не беда, у нее есть надежные амулеты, отводящие дурной глаз.

Неизвестно, сколько еще денег выцыганила бы цыганка (прошу прощения за каламбур) у парня, однако тот не рискнул покупать псевдомагические вещицы в присутствии друзей — те наверняка засмеяли бы его.

Парни удалились, оставляя за собой ворох сальных шуточек и густой шлейф мата. Хотят казаться взрослее, но тем самым показывают, насколько же они еще дети.

Подростки остановились около человека с дрессированной обезьяной и принялись острить по поводу цвета задницы скучающего животного.

— Яхонтовый, позолоти ручку, погадаю!

Я настолько увлекся наблюдением за подростками, еще более похожими на обезьян, чем та меланхоличная макака над которой они смеются, что не сразу понял — цыганка обращается ко мне.

Сначала я хотел отказаться. Однако потом подумал: а почему бы и нет? Понаблюдаю за работой «коллеги», может быть, чему-то научусь. Нет, конечно, вряд ли она подскажет мне новые методы поиска через Инсайд. Однако гадалки — хорошие психологи. И еще задолго до появления машины времени они рассуждали о проблемах предопределенности и свободы выбора. Может быть, пообщавшись с ней, я смогу найти ответы на вопросы, которые меня мучают сейчас? Может быть, именно этой цыганке через меня суждено решить судьбу человечества?

Я позолотил ручку. Та взглянула на мою не совсем чистую ладонь и заявила: