Яна Завацкая - Нить надежды

И вот это уже вероятнее. Помешали заговорщики. Так же, как Виктору… Но думать об этом не хотелось.

Есть еще, конечно, и такой экзотический вариант: сам Дербис — заговорщик. В этом случае мы обречены, конечно, на поражение. Но в это что-то не очень верится.

Как бы то ни было, антиимперский заговор побеждает. Сегодня еще до вечера в коридорах вспыхнет перестрелка, три сотни зеленоглазых беллари соберут бластеры в тиши своих комнат и двинутся убивать. Во имя своей свободы и своей Родины. А потом, когда все мои друзья и недруги будут убиты, настежь распахнутся ворота ангаров, и сотни «Страгонов», «Найверсов», «Зитов», ведомые опытными руками старых пилотов-беллари, раздвигая крылья, поднимутся над четвертой луной Белларона.

У меня слишком живое воображение. Картины резни, которая вот-вот разразится на базе, были до того ужасными, что к горлу подступал мерзкий тошнотворный ком.

Наконец в тупичке раздались шаги. Ко мне подошли двое полицейских с катера в черной форме, с ними — Лилиан. Они открыли решетку…

— Лили! — сказала я быстро, — я агент би, ты поняла? Я тоже би, внедрена анонимно. Заговор на самом деле существует! Пойми же, база погибнет!

Один из полицейских взял в руки поводок, прикрепленный к моей шее.

— Если ты не сообщишь об этом, все погибло, слышишь, Лили?

Лилиан отвернулась.

— Ведите скорее, — приказала она. Я едва не закричала.

— Лили, ты идиотка! Ты же приговор базе подписываешь! Все погибнут, пойми!

Такое ощущение, что вокруг — глухонемые…

— Пошла! — полицейский угрожающе взялся за поводок и подтолкнул меня вперед.

… Нет, Лили, конечно, к заговорщикам не имеет отношения. Но если я окажусь права, карьере Лилиан это сильно повредит. Очень сильно… А это для нее куда важнее, чем жизни ребят на базе! И уж конечно, чем какой-то там долг перед Империей!

Я еще пыталась заговорить с полицейскими. Меня не слушали. Мы прошли по шлюзовому рукаву и оказались на катере. Полицейский с нашивками капитана попался нам в коридоре.

— Капитан! — окликнула его Лили, — я агент би, — она сунула ему под нос свою карточку, — приказываю вам немедленно стартовать на Серетан.

— На Серетан? Но шени…

— Я сама свяжусь с вашим начальством. Это очень важно! — Лили усмехнулась, — в интересах безопасности Империи. Мы везем крайне важную и очень опасную личность. Вы поняли меня, капитан?

— Есть, — растерянно ответил капитан. Я крикнула в отчаянии.

— Если вы сделаете это, база погибнет!

Капитан посмотрел на меня, но Лилиан небрежно сказала.

— Прошу вас не реагировать. Это государственная преступница.

Меня привели в корабельную тюрьму, оборудованную, как обычно, в нижнем ярусе. Похоже, кроме меня, здесь никого не было. Мое помещение оказалось совсем маленьким, меньше камеры в дисотсеке, точно так же зарешечено снаружи. Поводок с меня сняли, а наручники оставили, возможно, до времени старта.

Вообще-то камера достаточно комфортная. Койка, даже с одеялом и подушкой. Столик и стул. И даже инфотерминал на стене. Только вот наручники давят, блин. Я села на стул, так, чтобы руки оказались за спинкой. Вроде так немного легче…

Через некоторое время послышался шум двигателей. Вначале разогрев гравитационных, глухое, все возрастающее гудение. Затем оно перешло в еле слышный шелест, обычный во время рейса. И наконец раздался грохот маршевых. Катер стартовал с Белгази на полном ходу.

Настроение — хуже некуда. И теперь уже не только из-за того, что база погибнет, что мое задание провалено. А ведь я так здорово, если честно, все разгадала. Не такой уж я хреновый агент.

И Элдженет погибнет. И Снарк. О Танге я запрещаю себе думать. Он все же враг. Впрочем, как раз Танг, видимо, не погибнет.

Но теперь я очень четко понимала, что и мне уже не оправдаться…

Лилиан, скорее всего, все поняла и оценила правильно. Заговор вскрыт, но не ею самой. Мало того, она пыталась помешать раскрытию заговора — по своей злобе и глупости. Единственное, что может спасти ее карьеру — моя гибель.

Меня она может предъявить в качестве оправдания. На Серетане она изложит мою версию, скажет, что раскрыла все это сама. А меня сдаст в БИБ в качестве трофея. Мол, помешать заговорщикам не смогла, в сложившейся ситуации сочла за лучшее эвакуироваться с Белгази и увезти с собой Главного Заговорщика — меня. Можно даже сказать, что ей это приказал сделать Дербис (ведь он погибнет). То, что я действительно была агентом би — ни о чем не говорит. Беллари меня перевербовали (у нее наверняка есть снимки — я в компании беллари). И доказательство моего интереса к белларской культуре. И моя хакерская деятельность…

Конечно, я тоже скажу все, что думаю. Но это будут мои слова против ее слов.

Слова государственного преступника в наручниках — против слов профессионального агента би, подкрепленных «доказательствами» в виде микропленок и записанных свидетельских показаний.

Может, она даже Дасана прихватила. Он с удовольствием даст любые показания обо мне.

Адоне-творец, плохо как! Как плохо!

Через некоторое время в коридорчике появился полицейский. Он отомкнул мою решетку и вошел в камеру. Прикрепил поводок к моей шее.

— Сидеть тихо! — он разомкнул наручники. Снял их и вышел из камеры, снова закрыл дверь. Я стала с облегчением растирать запястья.

— Можешь снять поводок, — сказал охранник.

— Слушай, друг, — заговорила я, — мы ведь уже летим?

— Летим, — согласился охранник. Я посмотрела в его глаза, серые, вполне человеческие. Может, он поймет…

— Пожалуйста, радируйте отсюда Дербису, командиру базы… на базе восстание. Замешаны все беллари. Пожалуйста! Мне просто жаль людей…

— Я доложу сэни Найс, — пообещал охранник. Мне наконец удалось отсоединить поводок. Полицейский забрал его через решетку.

Освободившись, я первым делом бросилась к терминалу. Конечно, в сеть отсюда нет никакого доступа. Здесь хранилась развлекательная инфотека, и можно было послушать новости из открытого эфира.

Пока ничего о базе не говорили. О восстании в Тамри сообщили, что положение почти не изменилось. Я смотрела на суровые лица беллари-повстанцев под зелеными касками — и представляла на их месте Орнсби… Крни… Танга.

Трудно, почти невозможно поверить в это. Да, беллари и серетанцы на базе жили как кошки с собаками. Да, тихо презирали друг друга. Но все же делали одно дело, неважно, что там бомбили наши корабли, просто все эти полеты, подготовка к ним, обеспечение, да просто выживание на безатмосферном куске камня — все это была наша общая жизнь. И когда Крни рапортовал пилоту-серетанцу о готовности корабля, была в его голосе гордость за выполненную работу… было стремление работать вместе… было то, что называют — товарищество. Не было враждебности между нами. Не было!