Яна Завацкая - Нить надежды

Первое чувство, которое возникло у меня — оторопь. Восхищение неведомым почти всемогущим садовником… Но по мере того, как я смотрела на эту картину, лежащую перед нами, обнимающую реку с обеих сторон, все больше к восхищению примешивался страх. Страх и отвращение. Все здесь было живым — но словно заключенным в клетку, невидимую, но оттого еще более жуткую. Ведь жизнь и отличается от не-жизни большей свободой. И чем выше жизненная форма, тем большая свобода ей определена, животные, в отличие от растений, свободны менять местоположение, приматы обладают большей свободой мыслительной деятельности, осознания окружающего и приспособления к нему, чем низшие млекопитающие…

А здесь свободная жизнь была заточена в раму — неведомый художник казался гениальным, но очень уж злой это гений. Поражал именно размах, масштаб его работы — казалось, весь мир до горизонта закован в вычурные и тесные рамки, замер под броней по мановению чьей-то повелевающей руки…

— Это поместье Аригайрта, — уверенно произнес Ильт. Я посмотрела на него.

— Так оно здесь?

— Я думал, южнее… Значит, ошибся. Ну что ж, это не самый худший вариант. Спрячемся прямо в логове зверя… Да и потом, к своему парку Аригайрт с нежностью относится. Бомбить или жечь его не позволит.

— Что-то мне неуютно здесь…

Ильт подумал.

— Да, наверное, нужно все-таки искать выход. К самому дворцу идти не стоит. Хотя, как я слышал, у Аригайрта чудес много, есть, что посмотреть…

— Если все эти чудеса в таком роде…

Ильт коснулся моей руки.

— Пойдем. Обойдем это извращение, может, выход поищем.

Мы двинулись вдоль границы безумного парка, налево, от реки. Но уже метров через двести стало ясно, что идти дальше не стоит. Как-то внезапно возник просвет, и вот уже гигантское поле расстилается перед нами. Не просто поле… Какие-то фигурки вдали, статуи, что ли. Беседки, мостики. Это тоже часть поместья. Мы остановились у кромки леса.

— Подожди-ка, — Ильт снял с плеча свой ракетомет (не знаю уж, как он по-местному называется). Открыл окошечко оптического прицела, что-то там покрутил. Издал очень странный звук и замер.

— Ты чего? Дай посмотреть!

— Подожди, — пробормотал Ильт. Наконец он протянул мне оружие. Я настроила экран…

Да. Похоже, фантазия Аригайрта зашла куда дальше, чем нам казалось.

Прежде всего я увидела вблизи одну из статуй. Молоденькая обнаженная девушка, изогнутая в танце. Девушка эта, стоявшая совершенно неподвижно, была живой .

Оптика отличная. Я видела даже капельки пота на лице «статуи». Даже чуть подрагивающие кончики вытянутых пальцев. Тело девушки было покрыто золотистой краской — возможно, какой-то специальной, не закупоривающей кожных пор.

— Посмотри на беседки! — посоветовал Ильт. Я переключила экран. Да. Беседка. Состоящая из живых колонн, сплетенных человеческих тел в качестве крыши, тел-скамеек…

— Адоне-создатель! — прошептала я. Посмотрела на Ильта. Он вдруг перекрестился, я сообразила, что видела этот жест в фильмах. Снова переставила расстояние на экранчике прицела.

Мостик через ручей. Сплетенные мускулистые мощные мужские тела — чередуются через три, белое, чернокожее, смуглое. Я не удивлюсь, если по этим мостикам действительно ходят…

Я поспешно сунула ракетомет Ильту.

— Пойдем отсюда… кошмар какой!

— В эту сторону идти бесполезно, — сказал он, — поле нам не обогнуть. Знаешь что? Давай вернемся к реке и пойдем в обратную сторону.

Мы двинулись обратно.

— Теперь я понимаю, — задумчиво сказал Ильт.

— Что?

— Зачем нужны рабы. Понимаешь, я всегда удивлялся… экономически существование Глостии вообще не оправдано. Ну да, сэнтак требует ручной обработки, это понятно, говорят, что синтетические наркотики не могут сравниться с натуральными…

— По-моему, это для рекламы, чтобы натуральные были подороже, — вставила я и прикусила язык. Еще поинтересуется, с чего я так хорошо разбираюсь в наркотиках.

— Может быть. Но дело даже не в сэнтаке. Дело в создании своего собственного мирка, в котором Аригайрт является богом. Велика ли ваша плантация? Это просто персональный ад для тех, кто не поддается вот такой… формовке. А вот так… вот такая власть над людьми… над деревьями, животными, птицами, облаками — над всем — наверное, это действительно заманчиво. Чувствуешь?

Еще бы я не чувствовала! На какой-то миг я вдруг начала понимать Аригайрта.

— Он купил себе планету и устроил здесь все по своему вкусу. Пойми, с его деньгами… он мог бы исполнить любое свое желание и так. Без всяких рабов. Секс — что он, не нашел бы себе в Галактике девушек и даже девочек, и даже мальчиков, если так уж хочется? Наркотики — полно синтетических, не хуже на самом деле натуральных. Радости жизни… да сколько угодно. Полно планет, полно развлечений на каждой из них. Только для него нет ничего слаще и острее, чем вот это — создать свой мир. Свой. Как он сам, лично сам желает… Создать людей по своему вкусу… парк, дворцы. Что, не хотелось бы?

Я задумалась. Конечно, я никогда не стала бы так извращаться как Аригайрт. Но — иметь свой мир? Свой собственный мир? Владеть им? Ухаживать за ним, беречь, лелеять…

Конечно, заманчиво. Аригайрт просто лишен вкуса. Это же вопиющая безвкусица, то, что он здесь натворил. У меня получилось бы гораздо лучше. Хотя бы потому, что я понимаю: жизнь — это свобода…

— А тебе не хотелось бы, Ильт?

— Да нет, — он пожал плечами, — мне и так хорошо.

— А мне немножко хочется… иногда я думаю, знаешь, хорошо бы стать императрицей. Ну конечно, не такой, как Аригайрт. Но мне кажется, ведь я же хочу хорошего всем, неужели я не устрою жизнь по-человечески… А у вас на Квирине кто правит, Ильт?

— У нас совсем особый строй, — сказал он, — есть управления разных Служб, в основном космических, но и наземных тоже. Главы этих управлений составляют Совет, и между собой они выбирают Координатора. Короче говоря, у нас система профессиональных выборов. В свою очередь, выбранный Координатор потом назначает глав управлений, по мере выбывания старых. Пребывание в Совете не дает никаких льгот, зарплата как у обычного эстарга, информационно общество у нас предельно открытое, так что… Координатор, как ты поняла, выбирается, но выбирается пожизненно. То есть это должно Бог весть что случиться, чтобы его переизбрали. А главы управлений — это всегда самые лучшие профессионалы, уже в возрасте, и те, кто именно отличился в организационной работе. Вообще-то не каждый на такую должность соглашается. Я бы, наверное, не согласился…

— Почему? — удивилась я.

— Хлопот уж очень много. Этому надо всю жизнь посвятить. И ответственность слишком большая. Летать уже не будешь. Мне нравится летать, нравится просто жить на Квирине.