Яна Завацкая - Нить надежды

Адоне, да как они живут-то? Я бы так не смогла. Без звезд…

О чем они думают? Я прислушалась к разговору, позади меня расположилась большая компания, судя по черным длиннополым сюртукам, студиозусы-музыканты. Интеллигентные люди, не мои шибаги все-таки…

— Ну и я решил снять бабу, — разорялся какой-то рыжий в центре, размахивая вилкой, как дирижерской палочкой, — а чего думаю…

— Ну и правильно, — поддержали его.

— Иду, значит, по Риваде, и вижу, стоит такая, знаете, вся беленькая, томная… я, значит, к ней… Так и так, говорю, может, желаете на катере прокатиться? Она так ресницы опустила… Вроде согласна. Ну и я ее повел, значит…

— А у меня на катере тоже история была, — вставил плюгавенький студентик, — потом расскажу…

Рыжий продолжал историю про свою блондинку. Я развернулась к компании вполоборота, и прихлебывая вино, через стакан, с любопытством разглядывала молодежь.

Да, точно консерваторские, вон значки на нагрудных карманах. Только на странные мысли их музыка наводит…

— Ну, завожу я ее, значит, в каюту… А грудь у нее была, отцы, вы себе не представляете! Вон у той, видите? У бара…

Все дружно повернулись к бару, высматривая там какую-то грудастую красотку.

— Так вот у нее была раза в два больше… как воздушные шары, честное слово!

Великий змей, ну и рожи… Шибаги и то лучше, честное слово. У этого морда прыщавая. У рыжего — будто кирпичом треснули и размазали. Еще какой-то с длинной черной гривой, этак вьющейся, сам тощий, ткни — упадет. И у всех выражение лица такое сальное… змей… Нет, вот этот парнишка, пожалуй ничего. Сидит в стороне и будто не слышит, что несут его коллеги. Да и на лицо парень приятный, темноглазый, носик острый, волосы чуть взлохмачены. Смуглый. И между прочим, не такой уж хилый, не совсем консерваторский вид у него… может, конечно, он на контрабасе играет. Но плечи широкие, какие там мышцы, не видно конечно, но ведь уже по манере держаться, двигаться ясно, что за человек. Спортивный парень.

Гогот прервал мое созерцание. Рыжий закончил рассказ, и видимо, что-то там было в конце смешное, я прослушала — что именно. Впрочем, думаю, немного потеряла. Теперь разговор шел ни о чем ином, как о женских задницах. Говорили на слегка приглушенных тонах, но мне было отлично слышно.

— Вот посмотрите, — эстетствовал рыжий, явная душа компании, — задница должна быть идеально круглой… здесь, в баре, ни у одной вы такой не найдете.

— А мне нравится вон та, — прыщавый указал на группку девушек черенком ложки, — вон та, в синем.

— У нее вообще нет зада, — отрезал рыжий и продолжил лекцию на тему, как должна выглядеть, и разумеется, ощущаться, правильная задняя часть. Студенты слушали с благоговением. Меня слегка порадовало, что понравившийся мне паренек сидел с такой миной на лице, будто только что съел лимон без сахара.

Я отвернулась. Да уж… чем больше узнаешь людей, тем меньше хочется с ними общаться. Ну ладно, мои шибаги — народ необразованный, военный, с них и взятки гладки. Но этих-то чему учат в консерватории?

— … мускулы, — донеслось до меня, — посмотрите только на ее спину, ведь это гладильная доска… Такое впечатление, что она биоатлетикой занимается.

— А по-моему ничего, — возразил голос прыщавого, — я бы ее с удовольствием…

— Только в темноте и с отвращением, — возразил рыжий, — это не женщина. Посмотри хотя бы, что она на себя напялила… Этот голубой газ — ну пошло же!

Меня вдруг кольнуло в самое сердце… голубой газ — так это же про меня!

Рыжий продолжал разоряться, и каждое слово все глубже прожигало стыдом и унижением мою душу… почему я молчу? Но что делать? Переломать студентам руки-ноги? Или уж сразу шеи? Или достать минипралль, предупредительный выстрел в люстру… Или просто сделать вид, что ничего не слышала?

— К ней притронуться-то негде, сплошные углы, в заднице наверняка мослы торчат, шлепнешь — руку отбить можно, — излагал свои впечатления рыжий, — да и маленькая… нет, если ее откормить как следует, может, ляжки и нарастут, а так…

Почему я не отвечаю? Змей, почему мне стыдно даже повернуться?

— Слушай, Глоб, ты бы помолчал, что ли, — раздался новый какой-то голос, доселе не звучавший. Я вдруг поняла, что говорит темноглазый, понравившийся мне студент, — а вдруг она слышит?

— Ну а что? — рыжий довольно заржал, — пусть знает, что о ней думают мужчины.

Он с таким невыносимым самодовольством это произнес, что я не выдержала. Спрыгнула с высокого табурета, резко развернувшись в прыжке, и оказалась возле столика консерваторцев. Набрала уже воздуха, чтобы командным голосом приказать слизняку заткнуться, но что-то остановило меня…

Темноглазый студент поднялся из-за стола.

— Простите, пожалуйста, сударыня, — произнес он и выжидающе посмотрел на рыжего. Тот хихикнул пошленько.

— Ты знаешь, девочка, мы разошлись во взглядах, этому юноше ты понравилась как женщина, а я ему разъяснил…

Пляп! Звонкая пощечина эхом отдалась в стенах буфета. Хорошая здесь акустика… Рыжий тут же побагровел и стал подниматься из-за стола. Я вдруг поняла, что мне не придется никому ломать ноги-руки, и отошла в сторону, с интересом наблюдая за происходящим.

Рыжий был силен, сильнее моего защитника, но тот, к моему удовольствию, оказался умелым бойцом. Относительно конечно, так еще сыроват, не обучен… но задатки есть. Рыжий опрокинул стол, мой рыцарь увернулся, прыгнул сбоку на противника и нанес ему несколько чувствительных ударов по разным частям тела. Тот махал руками, топтался по битому стеклу, ревел, как медведь, а темноглазый отскакивал и бил…

Тут в драку вступили двое остальных, прыщавый начал выкручивать коллеге руку, тем временем рыжий засадил ему в солнышко, а тощий с сальной гривой подкрадывался сзади, высоко подняв над головой стул. Мне стало жаль избиваемого, не заслужил он такого обращения. Юбка, конечно, мешает, но… Я прыгнула, выбила стул из рук негодяя, одновременно двинула ему второй рукой в челюсть, послав в нокаут. Где-то уже свистели… Киллы, местные блюстители порядка, боюсь, будут излишне гуманны к негодяям. Мне хотелось проучить их собственноручно, жаль, что мало времени. Рыжего я ударила в солнышко, думаю, посильнее, чем он — своего коллегу. Пока он загибался, я занялась прыщавым. Конечно, моего защитника он уже выпустил, парень немного отошел от удара под дых, и стоял, выпучив на меня глаза. Прыщавого я аккуратно броском уложила на пол и стала выкручивать руку, он тут же дико заорал…

В буфет ворвались киллы. Еще до того, как они подняли свои пукалки, я мгновенно представила последующие сцены — нас всех арестовывают, тащат в полицию, допрашивают… Начинают выяснять, почему это хрупкая меломанка так хорошо владеет боевыми искусствами. Нет, это в мои интересы никак не входило. Я подняла правую руку с минипраллем.