Олег Синицын - Скалолазка и мировое древо

Древний язык лежал в основе всего. Трава на лугу, листья на ветвях, вода в реке, фотоны в свете — все эти элементы создавали особые знаки. Магические слова. Теперь я поняла тщетность поиска потерянных слов санскрита. Я искала их по всему миру, листала древние книги и манускрипты, охотилась за свитками, а они всегда были перед глазами! Мир соткан из магических слов. Созданные природой, они оплетают все и связывают все. Нужно только научиться видеть их.

...Слева рядом со мной мелькнуло движение. Я повернула голову. Трое людей в штатском, у каждого за плечами по автоматической винтовке, подтаскивали к нам тяжеленный пенал размером с человека. Вероятно, это и есть серебряный саркофаг. Руководил людьми Мерфи.

Я поняла, что им нужно. Пока молох метался под сводами, они подобрались к креслу, в котором находился отец, и расстегнули кандалы. У дальней стены, окруженный охраной, за их действиями следил Босс. Они собирались запихнуть отца в саркофаг. Они не расстались с надеждами заполучить голову Игоря Баля и даже обрадовались, что Молох вышел из него. Глупцы. Надписи еще не сошли, и черный дух все еще сидит в теле.

Я двинулась им навстречу. Леха пытался меня остановить, но не смог.

— Убирайтесь вон! — приказала я.

Люди в штатском и Мерфи заметили меня. Автоматические винтовки моментально очутились у них в руках.

— Стреляйте! — закричал Мерфи. — Стреляйте в нее! Изрешетите девчонку пулями!

— БХАДЖИ АЗМАН!!

Бетонный потолок над ними взорвался. Раскаленная бетонная крошка брызнула по лицам. Агенты в штатском заорали от боли, роняя оружие. По затылку Мерфи хлестнул разорванный электрический провод, мошенник повалился без чувств. Его помощники, ослепленные и задыхающиеся, отползали назад, бросив саркофаг возле кресла.

Молох вздрогнул при звуках санскрита. Клочья черного дыма, метавшиеся по пентхаусу, задрожали от ярости, слились в могучее облако, которое ринулось ко мне. Воздух рассерженно загудел. В лицо ударил ветер. Знак на шее потяжелел. Как и руки...

До локтей их увивали черные письмена. Рабские оковы Молоха. Корни, которые держат его в человеке. Но так странно... Теперь я видела каждое слово, каждую букву. Я могла прочесть их, это не составляло труда. Просто не было необходимости.

Когда ищешь суть, то видишь, что всего лишь одна фраза связывает все воедино.

Я прочла ее с левой руки.

Молох страшно взревел. Несущееся ко мне облако ударилось о невидимую стену. Строки слетели с предплечья, превратившись в увесистый жгут. Хлестнув в потолок, он пробил его насквозь и поднялся в небо, увлекая за собой два здоровенных обломка перекрытия, которые очень быстро скрылись в вышине.

Облако откатилось назад и разнесло не меньше четверти периметра стен (не могу не отметить панораму города, которая при этом открылась). Бетонные обломки и оконные рамы вновь посыпались на улицы. Снизу донеслись металлические удары, звон стекла и визг людей.

Я прочла надпись с другой руки, и второе щупальце взвилось в небеса, разметав перекрытие. Одна из потолочных плит, крутясь, словно летающая тарелка, снесла шпиль соседнего небоскреба. Теперь надо мной колыхались два огромных угольных ростка, уходящих в небо.

На этаже пыль стояла столбом, с потолка сыпались бетонные обломки. Люди из ЦРУ, по-моему, только сейчас поняли, с чем им пришлось столкнуться. Они бросились прочь... и попали под хлесткие струи черного дыма, мечущегося от боли, которую причинял ему экзорцизм. Молох разметал бегущих. Кого-то размазал по полу, кого-то выбросил из здания. Двоих штатских метнул в небо; они улетели вверх, и я даже не видела, куда они упали. Словно остались на облаках.

Сквозь огромные дыры в крыше я заметила чужой вертолет. Он пытался приблизиться к этажу — вероятно, чтобы забрать Босса. Одно из колышущихся в небе щупалец вдруг изогнулось и стегануло по лопастям. Вертолет перевернулся и с надрывным воем стал резко падать вниз. Через несколько секунд раздался взрыв.

Пентхаус был основательно разрушен. Хотя часть перекрытий еще держалась, от ощущения новизны здания не осталось и следа. То что я наблюдала, больше напоминало Сталинград. И все же мне было необходимо закончить начатое.

Я подобралась к отцу.

Его руки были чистыми, надписи остались только на теле. Я нашла ключевую строку и прочла ее. То, что вырвалось в ответ, уложило на пол даже меня. Ураганный ветер хлестнул во все стороны, словно взрывная волна. Строки слетали одна за другой оглушительными щелчками. Образовавшийся из них черный хлыст сделал круг, снося остатки конструкций пентхауса, и отправился в небо, в дополнение к двум предыдущим.

Никто из людей на разрушенном этаже уже не пытался бежать. Вместо этого они почему-то катались по полу и рвали на себе одежду. Отовсюду раздавался счастливый плач, рыдания, стоны. Обливавшиеся слезами трое охранников возле серебряного саркофага, прежде пытавшиеся застрелить меня, тянули ко мне руки и вопили, что любят меня. Они умоляли притронуться к ним, но мне было не до благотворительности.

Над головой раскинулось небо, под ногами лежал Гонконг. Пентхауса больше не было. Молох снес его начисто. Над небоскребом колыхались три исполинских щупальца. Когда они задевали друг друга, в небе сверкали багровые вспышки и грохотали громовые разряды.

Тело и плечи отца стали чистыми. Остались только уродливый шрам на животе и синяя татуировка «ВДВ НАВСЕГДА!» Надписи сошли все до одной. Он свободен!

Отец открыл глаза. И посмотрел на меня.

— Я... помню... тебя, — пробормотал он. — Алена...

Глаза его закрылись, и он вновь провалился в беспамятство.

Щупальца, поднявшиеся к небу, колыхались не меньше минуты. Потом я видела по телевизору любительские видеозаписи этого события. Со стороны щупальца казались стеблями дикого растения, распустившегося от вершины небоскреба до небес. В комментариях недостатка не было, их называли по-всякому, начиная с торнадо и «лучей смерти», испускаемых НЛО, и заканчивая заурядной массовой галлюцинацией.

Стоя у основания трех щупалец, уходящих в небо, массовой галлюцинацией я их не считала. Где-то через минуту они рассыпались, превратившись в дым, который окутал вершину небоскреба гигантским светонепроницаемым облаком. Темные частицы в нем словно мошкара летали, гудели, проносились с невероятной скоростью мимо меня, Лешки и отца. Потом начали собираться в нечто единое и концентрированное — на этот раз не бесформенное облако.

Частицы собирались в фигуру.

Когда дым собрался воедино, я обнаружила перед собой мерзкого старика в черном балахоне. Лицо под капюшоном в отвратительных морщинах, глаза затянуты блевотною поволокой. От него веяло холодом, гневом и смертью. Древний бог явился предо мной в своем истинном обличье.