Владимир Михановский - Шаги в бесконечности

Человеческое сердце не может тягаться с ядерным, которым снабжен белковый робот.

– На каком-то витке бесконечной спирали… – вслух повторил Икаров. Эта строчка не давала ему покоя. С нею была связана какая-то важная мысль, которая все время ускользала.

И снова, как всегда, когда на душе было неспокойно, капитан отправился в оранжерейный отсек.

В условиях невесомости, под воздействием гравитационного поля Черной звезды, различные растения вели себя по-разному. Деревья, например, стали тоньше. В то же время ткань их упрочилась настолько, что стальной топор тупился, не брал древесину.

Икаров подошел к березе Лин, вспомнил о сухой ветке, затерявшейся в кроне, и решил хотя бы на этот раз избавиться от нее. Он нагнулся, отстегнул магнитные присоски, затем легким, точно рассчитанным движением оттолкнулся от почвы, взлетел вверх и ухватился за толстый сук. Перебирая сучья, добрался до усохшей ветки. Дернул – ветка не поддалась. Капитан рванул сильнее – тот же результат. Продираясь сквозь листья, ставшие жесткими и тяжелыми, Икаров приблизился к стволу березы. Внимательно осмотрел засохшую ветку. Потрогал ее у основания. Осталось такое ощущение, будто прикоснулся к металлу. В то же время ветка не производила впечатления мертвой.

Капитан погладил пальцем еле заметный шрам на лбу – память о первой вылазке здесь, в окрестности Черной звезды, и об операции, безукоризненно проведенной Энквеном. Затем вытащил из кармана лупу и обследовал странную ветку. Он обнаружил на ней мельчайшие прожилки. Поверхность ветки напоминала географическую карту, изображающую в крупном масштабе дельту могучей реки.

Неужели дерево в новых условиях начало перерождаться? Икаров повнимательнее присмотрелся к соседней ветке, обычной, покрытой листьями. И на ее коре тоже намечались прожилки… Капитан попробовал оторвать листок, но из этого ничего не получилось. Впечатление было такое, что он крепился к ветке проволокой. После нескольких безуспешных попыток Икаров отпустил измочаленный листок, задумался. Посмотрел сквозь ветви на эрцеллу, неутомимо карабкающуюся вверх: рост ее достиг чуть ли не трехметровой высоты. Остальные растения, взятые с Земли и других планет Солнечной системы, тоже изменились в условиях Тритона.

Икаров подумал о том, что на земном шаре известно около четверти миллиона различных растений, если говорить только о тех видах, которые относятся к высшим цветковым. Люди используют ничтожную часть этих растений: из каждых ста видов только один или два используются либо в пищу, либо на промышленные нужды. Остальные непригодны… Да, но непригодны в земных условиях. А если поместить эти растения в условия Тритона? Если переделать их природу так, как это нужно человеку? Какие поистине безбрежные перспективы откроет это земным ботаникам и растениеводам! Вся флора Земли будет поставлена на службу человеку.

Икаров спрыгнул с дерева, пристегнул к обуви магнитные присоски и двинулся дальше.

Теперь он совсем другими глазами присматривался к растениям, теснящимся с обеих сторон дорожки. Дорожка была выложена крупным склеенным гравием, перемешанным с песком. Песок хранил следы и капитана и экипажа.

На заре космических полетов люди считали, что выращивать растения в космосе совсем не сложно. Однако длительные полеты в пространство показали, что это не так.

Первые астронавты поступали, не мудрствуя лукаво: они брали в полет ящики с почвой, взрыхленной и соответственно удобренной. В почву внедрялись семена, над ящиком включалось кварцевое солнце, после чего оставалось ждать появления всходов. Но почва в невесомости вела себя капризно: несмотря на перегородки, она просачивалась в измельченном виде в атмосферу, загрязняла воздух, мешала дышать. Никакие меры предосторожности не помогали. К тому же и весила почва, которую необходимо было взять в полет для растений, совсем немало…

Тогда взоры астроботаников обратились к гидропонике. Это слово, в переводе с греческого означающее «работа с водой», весьма точно отражало суть дела. Гидропоника на Земле была известна задолго до космических полетов. Первые гидропонные устройства были очень просты. Контейнер наполовину заполнялся питательным раствором. В верхней части ванны укреплялся ящик с сетчатым дном. Этот ящик и был главной частью установки, ее изюминкой: в него насыпали опилки или древесные стружки, которые служили заменителем почвы. В опилки помещали семена или саженцы растения, которое хотели вырастить.

Даже первые примитивные гидропонные установки оказались очень эффективными: одинаковые культуры на гидропонной основе приносили урожай, в двадцать раз больший, чем в обычном земледельческом хозяйстве.

Но то, что было хорошо на Земле, выглядело совсем иначе на космическом корабле, в условиях невесомости. На Земле при наличии гравитации существуют понятия «верх» и «низ» и жидкость льется сверху вниз. В этом случае гидропонная установка работает очень просто: бак с питательным раствором достаточно поместить выше ящика с выращиваемыми растениями, жидкость, питающая установку, будет стекать вниз.

В условиях невесомости жидкость из бака вытекать не будет. Без насоса здесь не обойтись.

Шагая по оранжерейному отсеку, Икаров припомнил, как они с Лин посетили Музей звездоплавания. Они долго ходили по павильону «Выращивание растений в космосе». Лин особенно интересовалась эволюцией гидропонных установок – от первых, самых простых, до новейших, которыми оснащались звездолеты, уходящие в дальний космос. Особенно понравилась Лин установка, в которой в качестве рабочего вещества, куда высаживались семена, использовались ионообменные смолы. Астрохимики создали смолы, способные поглощать определенные химические соединения, являющиеся питанием для растений. Достаточно увлажнить такие смолы, и они отдают растениям ранее поглощенные питательные вещества.

– Как остроумно, Федя! – не переставала восхищаться Лин, идя от стенда к стенду. – При наличии на корабле такой установки уход за космическим огородом упрощается до чрезвычайности.

– Неплохо придумано, – равнодушно соглашался Федор. Смотрел он больше на Лин, а не на стенды.

– Астроботаникам не нужно специально приготавливать для растений питательные растворы, они будут уже содержаться в смолах, понимаешь? – допытывалась Лин.

– Понимаю, – кивал Федор, не сводя с нее глаз. Но следующий зал павильона заинтересовал и его. Зал назывался «Аэропоника». Здесь показывался «воздушный» метод выращивания растений, применяемый на некоторых космических кораблях.

– Метод профессора Петровского, – с уважением произнесла Лин, рассматривая огромную установку, помещенную в центре зала.