Артур Дойл - Затерянный мир (сборник)

— Да. Очень хорошо.

— Что-то вроде вулканического кратера, не так ли?

— Именно, так, — подтвердил я.

— А какая там земля?

— Камни, галька, валуны.

— А около воды, где растет тростник?

— Там какая-то голубоватая масса, вроде глины.

— Вот, вот. Именно. Вулканическая воронка, где много голубой глины.

— Ну и что из этого? — спросил я.

— Да так, ничего, ничего, — ответил Рокстон и вернулся ко все еще спорившим ученым, туда, где раздавался напористый тенор Саммерли и мощная октава Челленджера.

Я, наверное, забыл бы о нашем разговоре с Рокстоном, если бы среди ночи случайно опять не услышал его слова:

— Голубая глина… голубая глина в потухшем вулкане.

Это были последние слова, услышанные мной в этот день, перед тем как провалиться в глубокий сон.

Лорд Джон Рокстон был прав, предположив, что укусы напавших на нас тварей, — ядовиты. На следующее утро у Саммерли и у меня разболелись задетые клювом места и поднялась температура. Колено профессора Челленджера еще больше распухло, и он сильно хромал. Словом, пришлось весь этот день провести в лагере. Лорд Джон занимался укреплением ограды, наращивая в высоту и ширину колючие стенки. Остальные, как могли, помогали, — ведь эти колючки были нашей единственной защитой. В течение долгого времени меня не покидало чувство, что за нами кто-то следит. Кто — это и где он мог укрываться, я не знал. Вместе с тем чувство было столь отчетливым, что я, не удержавшись, поделился им с Челленджером. Тот все объяснил возбужденным состоянием моей психики, вызванной повышенной температурой. Снова и снова я все кругом осматривал, стараясь разглядеть какую-то затаившуюся в тени деревьев опасность, но ничего заметить не удавалось. Между тем моя тревога час от часу возрастала. Мне вспомнился суеверный ужас индейцев перед Курупури, таинственным грозным лесным духом, безжалостно расправляющимся с теми, что дерзнул нарушить его заповедники.

Ночью (это уже была третья ночь нашего пребывания на Земле Мейпла Уайта) произошло приключение, надолго врезавшееся в память каждого из нас. Своим спасением мы обязаны только лорду Рокстону, успевшему, как нельзя, своевременно укрепить наше убежище.

Мы спали, расположившись вокруг догоравшего костра. Посреди ночи нас разбудил, сказать точнее, внезапно ошарашил, начисто лишив сна, чей-то неистовый ужасающий вопль. Начавшись резким толчком, крик не прекратился, а, набрав новую высоту и силу, заполнил ночное пространство непрерывной чередой душераздирающих стонов, которые я даже не знаю, с чем сравнить. Они неслись откуда-то не издалека, что-то трехсот ярдов от нашей стоянки, по силе и продолжительности напоминающий охрипшие паровые гудки. В этих дрожащих стенаниях, казалось, собралась вся скорбь, вся боль, которую способна вместить вселенная. Мы прижали ладони к ушам, пытаясь методом страуса, прячущего при виде опасности голову в песок, оградится от звучащего ужаса. От страха у меня замирало сердце, а между лопаток струился холодный пот. Вскоре к завываниям страдания присоединился другой прерывистый голос. Этот как будто хохотал, покрякивая от удовольствия. Сливаясь, оба звука порождали какой-то неслыханный мрачно гротескный диссонанс, от которого стыла в жилах кровь. Листва шелестела от беспрерывно взлетавшего множества всполошенных птиц. Продлившись минуты три, дьявольский концерт оборвался. Его конец был столь же внезапным как и начало. Какое-то время мы молчали, от шока не в состоянии пошевелить языком.

Потом лорд Джон собрав несколько хворостинок, кинул их в костер, и его багровые отблески осветили лица моих компаньонов и нижние ветви великана гингко.

— Что это было? — шепотом спросил я.

— Утром узнаем, — ответил лорд Джон. — Это где-то близко, скорее всего, на той поляне.

— Нам повезло присутствовать при настоящей доисторической трагедии, разыгравшейся где-то на берегах юрской лагуны, когда в заросшей камышом тине сильнейший ящер расправился со своим более слабым собратом, — резюмировал Челленджер с исключительной торжественностью. — Человеку повезло в том, что он появился в природе позднее, чем эти чудовища. Иначе ему при всех преимуществах интеллекта, изобретенных им механических приспособлений, включая оружие, было бы не сдобровать. Чем могут помочь какие-то праща, копье, или стрела, против дикой, необузданной силы, с отголосками которой мы только что познакомились? Даже, если бы он обладал современной винтовкой, преимущество, скорее всего сохранилось бы на стороне толстокожих ящеров.

— Как бы то ни было, я доверяю моему старому надежному дружку, — сказал лорд Джон, с нежностью поглаживая ствол своего крупнокалиберного «Экспресса». — Конечно и у чудовища есть некоторый шанс…

Саммерли поднял руку.

— Тише! — сказал он. — Вы слышите? Вот, вот. Ну, слышите?

В наступившей тишине явственно различались шлепающие звуки. Какой-то зверь мягкими, но тяжелыми шагами приближался к нашему укреплению. Обойдя полный круг вдоль колючего палисада, он остановился у замаскированных ворот. Мы слышали его сипловатое дыхание. Сейчас нас от него лишь тонкая колючая изгородь. Мы схватились за винтовки, а лорд Джон вытащил из загородки ветку, открыв маленькую амбразуру для обозрения.

— О, Боже! Вот он, — прошептал он. — Я его вижу.

Я нагнулся к его плечу и тоже выглянул в отверстие. Поверх темной тени дерева подрагивала еще более темная тень. Какая-то несуразная фигура, будто приготовившись к прыжку, замерла перед входом в лагерь, — вся ее поза свидетельствовала о затаенной агрессии, вот-вот готовой вырваться наружу. Размером существо было не больше лошади, но строение его тела, толщина конечностей, шумное с присвистыванием, ритмичное, как паровозный механизм, дыхание выдавало в ночном визитере незаурядную мощь.

Зверь пошевелился. Сквозь отверстие я увидел сверкающие зеленоватым огнем глаза. Монстр, припадая к земле, медленно приближался ко входу.

— Сейчас прыгнет, — сказал я, взводя курок.

— Не стреляйте, не стреляйте! — прошептал лорд Джон. — В такую тихую ночь выстрел разнесется на много миль. Приберегите залп на самый крайний случай.

— Если он перепрыгнет через изгородь, мы погибли, — заикаясь, выдавил Саммерли.

— Не должен перепрыгнуть, — сказал лорд Джон. — Не стреляйте до последнего. Сейчас я кое-что попробую сделать.

И Рокстон совершил беспримерно храбрый поступок. Наклонившись, он вытащил из костра горящую ветку и в мгновение ока вместе с нею выскочил через лаз прямо к зверю. Тот, угрожающе зарычав, двинулся навстречу. Ни секунды не колеблясь, лорд Джон, сунул горящей веткой ему в морду. На минуту я увидел отвратную физиономию гигантской, усеянной бородавками жабы. Ее пасть была испачкана свежей кровью. Еще мгновение, и наш тошнотворный визитер, ломая побеги, делая большие в 3–4 ярда скачки, пустился наутек. Вернулся улыбающийся лорд Джон. Кинув горящую ветку в костер, он сказал: