Дмитрий Щербинин - Сборник рассказов

- Я решил создать для начала еще несколько сотен.

- Они все будут спесивы. - оскалился двойник. - Нам не нужно, так много воображающих из себя истинных Джованов Симеронов. Надо указать их место, я создал тебя затем чтобы...

- Это я тебя создал!

- Если начнем спорить - дело заведомо проиграно.

- Да, согласен, черт подери!

- Итак, мы вдвоем должны скрутить следующего. Свяжем его этими лианами. - он кивнул в сторону зарослей. - Наверное придется его бить, чтобы потерял он свою спесь.

- Да, конечно - каждый из этих Лжеджованов, будет помнить только историю своего родителя - для всех общее останется только то, что было до падения на планету. Все остальное - у каждого разное. Так рожденные тем первым двойником, что засел в моем корабле, будут помнить все то, что видит, что чувствует он сейчас, они будут рождаться с его помыслами, а наши, с нашими.

- Правильно, ты хорошо рассуждаешь, помощник.

- Помощник - ты. Хотя, не будем спорить.

- Итак, в следующем Лжеджоване мы должны воспитать подчинение; хоть он и появиться с моими помыслами, то есть сам захочет кого-то подчинять. Но нас то будет двое, а он один. Заготовим какую-нибудь дубинку или камень: как появится, так сразу по голове, скрутим; ну а там посмотрим, что делать дальше...

Так они и исполнили: сходили в рощу, сломали там один из стеблей, отделили от него верхнюю часть - теперь в руках у них появилась увесистая, изумрудного цвета дубинка.

К тому времени раны на их ногах почти зажили - остались только красные рубцы.

- Ну, кто будет капать? - спрашивал второй Джован.

- Давай ты. - предложил третий.

- Черт подери, ведь это я тебя создал! Ладно, давай я. А ты готовь дубину.

Итак, третий Джован встал над кристаллом и замахнулся изумрудной дубинкой, второй же расковырял рану, выдавил несколько капель...

Раздалось воркование и второй закричал:

- Бей же!

Одновременно с этим закричал и только что появившийся четвертый:

- Бей по нему!

Этот четвертый Джован, помнил все то, что помнил Джован второй, он даже помнил, как расковыривал свою рану, как приготовился отпрыгнуть в сторону. Потом эта неожиданная бирюзовая вспышка, сквозь которую он закричал:

- Бей по нему!

И с изумлением услышал рядом свой же крик:

- Бей же!

В следующий миг, в голове его взорвалась изумрудная звезда и оранжевый мир на какое-то время погрузился во мглу.

Медленно возвращалось зрение - склонились над ним двое: он узнал свои лица, попытался подняться и тут обнаружил, что скручен по рукам и ногам.

- Ты двойник! - закричал четвертый Джован, полагающий, что это он прыгал через заросли и расковыривал свою рану.

А тот, кто в самом деле расковыривал его рану, склонился над ним и произнес:

- Не смей возомнить себя Джованом Симероном; коим являюсь я!

Стоящий рядом третий, едва заметно усмехнулся, покосился на второго: мол - мели, мели, все равно, настоящий Джован - я.

Второй же склонился над четвертым и потребовал:

- Так признайся же, что ты есть моя копия, что ты вышел из кристалла, а следовательно, обязан служить своему создателю!

Четвертый Джован стал отчаянно извиваться:

- Да это ты раб! Это ты напал на меня! Развяжи меня и служи, черт подери!

- Ну уж нет! - зло усмехнулся второй, который чувствовал крайнее раздражение к этому: "никчемному двойнику, который знает все его тайны, но является лишь порождением кристалла", он прохрипел:

- Последний раз спрашиваю - будешь подчиняться?

Четвертый вздрогнул, но все-таки ответил:

- Никогда не стану служить своему двойнику, клянусь! Я человек - ты камень неотесанный!

И все же четвертый чувствовал сильный страх - ведь он был связан, ведь он находился во власти этих двух "двойников". Второй же чувствовал только злобу. И еще до того, как он нанес первый удар, они уже были разными: разъяренный второй, испуганный, связанный четвертый и ухмыляющийся выжидающий третий.

Второй Джован принялся бить четвертого ногами...

Не то, чтобы Джован Симерон был садистом, - ну да, раз он, так же вот, ногами, избил укусившего его пса - но только один раз в жизни. Джован был человеком мрачным, неразговорчивым, но никогда не позволял себе распускать руки. Но сейчас он был в невиданной ранее ярости. Сказалось все то, что накопилось за долгие, мучительные прыжки через изумрудные заросли, вырвалось, наконец, отвращение к этим двойникам, смеющим претендовать на его Джована Симерона сущность. И он был твердо уверен, что в этих "двойниках", что-то не так - что-то не человеческое...

Ногами он ударял связанного четвертого в грудь, потом в живот, и наконец в лицо - избиваемый закричал, все пытаясь подняться; проклинал, стонал, а Джован второй входил все в большую ярость; бил его уже без разбора и со всей силы:

- Ты ведь не человек! Ты ведь хочешь убить меня! Меня Джована Симерона! Жалкий самозванец! Получай!.. Ну что - будешь служить человеку... кристалл неотесанный! Черт подери! Получи!

Четвертый испытывал страшную боль - его самого никогда не били; а тут столько отборных ударов! И от боли, и от ужаса, он уже не мог думать связанно; все помыслы его крутились, рядом с примитивными порывами, как то, избавиться от боли и, просто вырваться, убежать куда-нибудь прочь от своих мучителей.

Он уже и не посмел бы утверждать, что Джован Симерон - это он. Главное избавиться от этих ударов, а все остальное - и Катрина, и починка корабля отошли куда-то в сторону.

Избавиться от боли! Приспособиться как-то к этим условиям, подстроиться; но только не испытывать больше эту боль! Хорошо, хорошо - я не Джован Симерон, вы сильные! Пусть будет по вашему, иначе я умру...

Он застонал:

- Я не Джован... я двойник... я подчиняюсь... хватит... хватит...

Разгоряченный, тяжело дышащий Джован-второй присел на корточки:

- Так то! Признаешься! Так я и знал...

Он поднялся и, стараясь не смотреть на ухмыляющегося третьего, выдохнул:

- Ведь у меня не было другого выхода. Понимаешь? Ты понимаешь меня?.. Я не хотел этого делать, но иначе бы ничего не вышло! Иначе и он возомнил бы себя Джованом и задушил меня!.. Ну, что же ты молчишь?!

Третий пренебрежительно ответил:

- Ты хорошо поработал!

- Не знаю, черт подери, что на меня нашло! В следующий раз грязную работу будешь исполнять ты.

- Посмотрим... Так, думаю, следует поколотить его еще раз, чтобы выбить последнюю дурь, а потом пустим ему кровь, да разнесем по кристаллам. Пока потомки первого слуги будут лежать без движения свяжем их. Главное - они все признают наше превосходство... Потом выделим из их среды надсмотрщиков - ведь ты понимаешь, что каждый из них захочет теперь подняться повыше и каждый будет ненавидеть, но главное у них теперь все же - страх! Так я говорю, компаньон?

Второй Джован вздохнул - в глазах его плыли темные круги - он устал, он чувствовал отвращение и к этому жалкому, избитому, стонущему, молящему о милости; и к самому себе.