Дмитрий Янковский - Третья раса

— Я тебя люблю, — неожиданно для себя шепнул я ей на ухо.

— Это на тебя праздник так действует? — рассмеялась она.

— Нет. Просто я сегодня вижу все немного другими глазами.

— Наконец-то, — она притянула меня к себе и коротко, но горячо, поцеловала в губы.

От этого поцелуя женщины, с которой я прожил целый год, у меня чуть сердце не выскочило.

— Эй, голубки! — окликнул нас Долговязый. — Нашли время и место! Ну, пошевеливайтесь, а то еще не хватало потеряться в толпе.

По аллее, где проститутки стояли через каждые десять шагов, мы вышли на широкую улицу, полыхавшую зазывной голографической рекламой. По стеклоновому покрытию шуршали шинами автомобили. Почти у всех под капотами гудели дорогие, едва слышные электродвигатели, и лишь изредка проносились полуспортивные поршневые кабриолеты, оставляя в воздухе пелену выхлопного пара. Здесь и люди оказались совсем другими, чем на набережной — европейцев было во много раз больше, чем местных, но и местные тут одеты были по последней моде и с шиком. В глаза бросались огромные окна кафе и ресторанов, за которыми между столиков грациозно скользили официанты в белоснежных костюмах. Не в каждом из европейских городов увидишь такое. Например, в Светлогорске, городе моего детства, почти во всех заведениях вместо официантов прислуживали забавные роботы на колесиках из мягкой резины. Они разносили мороженное и напитки, а для монеток у них были узкие щелочки на груди. Настоящие живые официанты были только в «Альтаире» — самом шикарном городском ресторане. Мы с пацанами, Ритой и Леськой вопреки запретам родителей иногда приходили туда поглазеть на взрослую жизнь и дорогие машины. Однажды на площадь перед «Альтаиром» приземлился частный гравилет, покрытый белой краской и лаком. Вот было восторгов у нас по этому поводу!

— Лесь, помнишь, как мы ходили к «Альтаиру»? — спросил я жену.

— Да, мне тоже вспомнилось, — улыбнулась она. — Только там официанты были в красных штанах и черных пиджаках.

Долговязый широко вышагивал вдоль бордюра с таким видом, словно ему безумно скучно в этом великолепии. А мы спешили следом, озираясь по сторонам.

— На севере такого и близко нет, — сказала Леся.

— Ничего удивительного, — не оборачиваясь, ответил отставник. — Честными делами на подобную роскошь не заработаешь. Здесь все держится в первую очередь на проституции, во вторую — на наркотиках, в третью — на игорном бизнесе, куда следует причислить и Большую Гонку, а в четвертую — на дешевой рабочей силе, которая привлекает сюда европейское производство. Все просто, как стреляный гарпун.

Отойдя примерно на километр от набережной, Долговязый остановился у края дороги и поднял руку. Почти сразу на этот жест остановился оранжевый электромобильчик такси, габаритами рассчитанный скорее на местных, чем на больших белых боссов вроде нас. Долговязому чуть ли не вдвое пришлось сложиться, чтобы уместиться на переднем сиденье рядом с водителем. Он назвал какое-то место на непонятном мне языке, после чего таксист кивнул и бодро рванул машину с места. Развернувшись поперек движения против всех мыслимых правил, он погнал сначала мимо шикарных небоскребов, но вскоре свернул на менее освещенную боковую улицу, и мы сразу оказались совершенно в другом городе. Сияние голограмм и лазеров осталось позади, а вокруг потянулись один за другим гораздо менее презентабельные кварталы. Вскоре и стеклоновое покрытие дороги сменилось бетонным. Колеса электромобиля застучали по частым трещинам, из которых кое-где пробивалась трава.

— Куда мы? — спросил я.

— В Ангарную Бухту, — ответил Долговязый. — Это окраина, но, по сути, небольшой городок со своими порядками. Большинство гонщиков готовят катера там. Поспрашиваем про глухонемую девушку, может, выудим какую-нибудь информацию. За мелкие подачки тут можно много узнать. Но у меня есть идея, как одним вложением решить массу проблем.

«Интересно, сколько у него с собой денег? — подумал я. — Нет, не все он мне рассказал о своих приключениях за прошедший год. Надо будет выяснить при возможности».

По мере удаления от центра, фонарей на улицах становилось все меньше. Проституткам это не очень мешало, они все равно попадались вдоль дороги довольно часто. Мне показалось, что предложение здесь значительно превышает спрос, что противоречило всем законам бизнеса. Или, может, этот бизнес держался на каких-то иных, не известных мне факторах?

«Да уж, — улыбнулся я неожиданной мысли. — В данном случае фактор наверняка связан с английским fuck».

Один раз мы увидели драку. Трое местных избивали короткими палками четвертого. Они быстро свалили его с ног и добивали уже на растрескавшемся бетоне. Таксист обогнул их и прибавил скорость, отчего дешевый электромотор противно тарахтел на повышенных оборотах.

Дома становились все ниже, временами попадались вообще развалины чуть ли не столетней давности. За ними иногда поблескивал океан в свете луны. Внезапно постройки кончились, и мы выехали в холмистую степь. Дорога тут была совсем некудышная, я даже пару раз клацнул зубами от тряски.

— До войны тут были джунгли, — сообщил Долговязый. — А во время дуэлей между береговыми батареями и фрегатами все сгорело к дьяволу, да так и не выросло. Там, где сейчас Ангарная Бухта, как раз находилась ракетная батарея класса «А». Четыре фрегата восьмого австралийского флота плотным огнем вбили ракетчиков в землю. Причем в прямом смысле слова — на месте батареи образовалась километровая воронка, в которую хлынул океан. Но разрушились только верхние шесть ярусов, а еще двенадцать уровней разветвленных тоннелей не пострадали. Представляете, какая там инфраструктура была? Плазменные станки, печи, ремонтные мастерские, склады… После войны все осталось без хозяев. Но свято место, знаете, не бывает пустым. Лет через тридцать после войны катакомбы оприходовали дельцы и устроили тут первоклассные мастерские для доводки гоночных катеров. Тут и происходит все самое интересное, если не считать саму гонку. И если где Молчунью искать, то здесь.

Я заметил впереди свет десятков прожекторов, а когда мы подъехали ближе, взору открылась совершенно круглая бухта с узким выходом в океан, по берегам которой группами расположились мерцающие термостабильные ангары.

— В ангарах держат готовую к старту технику, — сказал Долговязый. — И охраняют их, как главный швейцарский банк. Так что от них лучше держаться подальше. Молчунья же наверняка внизу. Насколько я ее знаю, она будет возиться с катером до конца.

Он велел таксисту остановиться, отдал ему деньги, и мы вышли под полыхающие южные звезды. Таксист развернулся, подняв облако пыли, и вскоре его оранжевый автомобильчик скрылся в темноте. Вокруг громко звенели цикады.