Стас Иванов - Организм 2.0

Палец чуть надавил на спусковой крючок, но в последний момент по невразумительному бормотанию и шумному дыханию Долин понял, что перед ним живой.

Не замечая, что на него упал свет фонаря, Гардье продолжал биться лбом о стену.

Осмотрев помещение внимательней, Долин заметил привязанную к трубе веревку, оканчивающуюся петлей–удавкой, и сваленную в углу кучу обглоданных костей, принадлежавших животным – собакам и грызунам. Рядом с ними валялось искореженное, погнутое оружие, куски одежды. Пол и стены были обильно забрызганы засохшей кровью.

Подойдя поближе к Гардье, Долин шепотом позвал:

— Капитан.

Вздрогнув, Гардье на четвереньках, опираясь на одну руку, засеменил к веревке. Схватив петлю, он накинул ее на шею, затянул и забился в щель между трансформаторной будкой и стеной. Поджав к груди колени, прикрыв голову рукой, Гардье жалостливым тоном затараторил:

— Я хорошо себя вел, я вел себя хорошо. Прошу, не наказывай меня. Я не шумел, не шумел, не шумел, не шумел…

— Капитан Гардье, – погромче повторил Долин.

От звука голоса Гардье, казалось, пришел в ужас. Сжавшись еще сильнее, он принялся жалостливо скулить, безостановочно повторяя:

— Я хорошо себя вел, я хорошо себя вел, я хорошо себя вел…

Чуть успокоившись, Гардье опустил руку, позволяя разглядеть свое лицо. Некогда симпатичное и мужественное, оно было искажено уродливой гримасой страха и безумия, лоб превратился в кровавое месиво. На месте одного глаза зияла пустая глазница, второй слезился от яркого света фонаря.

Взглянув на Долина, как на пустое место, Гардье на четвереньках перебрался к месту, где сидел. Сев на корточки, он продолжил биться лбом о стену.

Долину оставалось лишь смотреть и содрогаться от ужаса. Он ничем не мог помочь этому человеку. Еще вчера утром капитан был сильным и уверенным в себе бойцом. Спустя сутки, проведенные в полной тьме наедине с протистом, он превратился в безумного калеку со сломленной волей, готового с радостью изображать из себя послушную собачку. Протист не просто убил и распял вторгшихся на его территорию людей – ему показалось этого мало, и он раздавил и уничтожил личность их командира. Довел его до той степени ужаса и безумия, когда человек готов на все что угодно, лишь бы избавиться от страха, лишь бы ему больше не причиняли мучительной боли.

Лоб капитана с хлюпаньем врезался в стену.

— Хозяин убьет тебя, – отводя голову назад, пробормотал Гардье. – Хозяин убьет тебя. – Снова ударившись о стену, капитан разразился тоненьким истеричным смехом: – Убьет–убьет. Он всех убьет. Он сильный. Он всех убьет. А меня пощадит. Меня он любит. Я ему нужен. – Гардье впечатался лбом в стену, и истерика сменилась угрозами: – Тебя он убьет. Ты умрешь. Не надо было приходить сюда… – В голосе зазвучало подозрение: – А зачем ты пришел сюда? Хочешь занять мое место?

Вскинув пистолет, Долин навел его на затылок мужчины. Милосердней его пристрелить. Даже если получится убить протиста, и местные найдут капитана, они не станут нянчиться с сумасшедшим. Теперь у капитана лишь одна дорога – на тот свет. И отправится он туда дня через три–четыре. Судя по аромату гнили и почерневшим участкам кожи вокруг торчащей кости, у Гардье началась гангрена.

Поморщившись, Долин опустил пистолет и подошел к дыре в стене. Посветил внутрь – узкий туннель длинной метров двадцать выходил в до боли знакомую шахту. Напрягшись, Долин вспомнил, что рядом с кварталом небоскребов видел значок метрополитена. Именно из туннеля метро привлеченный гулом ТЭЦ протист и прорыл себе ход в подвал.

С жалостью покосившись на сидящего рядом Гардье, Долин развернулся и направился к выходу. Не успел он сделать и двух шагов, как сзади его лодыжку обхватили пальцы капитана.

— Убей меня, – спокойным и трезвым голосом попросил Гардье. В единственном глазе блеснул разум. – Убей меня, убей меня. Я больше не могу, я больше не выдержу.

Дернув ногой, Долин избавился от хватки, отошел назад.

Гардье попытался рвануть к Алексею, но натянувшаяся веревка удержала его. Схватившись за петлю, стоя на коленях, вновь впав в безумие Гардье забормотал:

— Умереть… я должен умереть… Иначе случится что‑то. Что‑то страшное. Хозяин… о, хозяин очень умный. Я ему нужен, ему нужна послушная зверушка. Да…

Не договорив, Гардье умолк, и Долин различил приглушенные расстоянием и стенами хлопки – очереди автоматных выстрелов.

— Убивает! – завопил, возбудившись, Гардье и принялся стучать по полу ладонью: – Хозяин убивает! Он убивает! Он всех убьет! – Задрав лицо к потолку, Гардье взвыл как самая настоящий волк, и его протяжный вой эхом разнесся по всему подвалу.

Чертыхнувшись, Долин кинулся к выходу из помещения. Переступив порог, замер, прикидывая, куда лучше направиться – влево или вправо. Не успел он определиться, как сзади вокруг ремня брюк сомкнулись пальцы Гардье. Избавившись от своей петли, капитан стоял на коленях, держал Долина и истерично хохотал.

Алексей рванулся, однако хватка сумасшедшего была железной.

— Хозяин! – завопил Гардье. – Я поймал вам еду, хозяин! Хозяин, сюда, хозяин!

Долин рванул еще раз, но капитан не отпускал.

— Да отцепись ты! – прошипел Долин и, замахнувшись, заехал рукоятью пистолета по виску Гардье. По щеке капитана потек ручеек крови, но удар даже не заставил его моргнуть.

Выругавшись, Долин приставил глушитель к бицепсу капитана и нажал на курок. Взвыв пуще прежнего, Гардье отвалился назад и, рухнув на спину, принялся кататься по полу.

Оставив безумного капитана, Долин понесся на звуки выстрелов…

Когда убежавший за Лицкевичем Долин скрылся за поворотом коридора, Кнопа скомандовала:

— Все в машинный зал.

— Сержант? – вопросительно взглянул на Швеца Ивницкий. Авторитет лучшего стрелка убежища среди парней был незыблем. Даже несмотря на понижении в должности, они воспринимали его как старшего.

— Выполнять, – велел Швец. – Она наш командир.

Один за другим люди прошли в машинное.

Зал был достаточно просторным, однако почти все пространство занимали механизмы – при входе сверкал хромированными боками баков промышленный бойлер, за ним оглушительно гудела ТЭЦ, с чавканьем качал воду насос. Всюду на полу валялись провода и шланги, из ТЭЦ и бойлера выходили десятки труб и кабелей. Переплетаясь над машинами, они образовывали над головами людей подобие паутины. В самом углу под потолком вращался скрытый сеткой вентилятор вытяжки.

Патрекеев с Ивницким, разделившись, нырнули в два прохода между стенами и машинами и принялись осматривать помещение. Кнопа потянула на себя помятую дверь и несколько раз, до упора, провернула ключ. После, нахмурившись, уставилась на вмятину.