Ричард Дейч - Тринадцатый час

— Вы все еще можете ее спасти.

Ник непонимающе уставился на него, затем наклонился ближе.

— Что?

— Если бы вы могли отсюда выбраться, если бы вы могли ее спасти — вы бы это сделали?

— Она умерла, — в замешательстве пробормотал Ник, словно тот этого не знал.

— Вы уверены? — спросил незнакомец, еще пристальнее глядя на Ника. — Все обстоит далеко не всегда так, как нам кажется.

— Вы хотите сказать, что моя жена жива? — Голос Ника сорвался. — Но как? Я видел…

Незнакомец достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт и подтолкнул его через стол к Николасу. Тот посмотрел на двустороннее зеркало.

— Не беспокойтесь. Никто не видит.

— Откуда вы знаете?

— Все сейчас заняты авиакатастрофой. Двести двенадцать погибших. Весь город перевернулся с ног на голову, как и ваша жизнь.

Ник почувствовал, как все вокруг закружилось, будто он находился на грани сна и яви, когда перед глазами плавают бесформенные образы и мысли отчаянно пытаются обрести ясность.

Посмотрев на конверт, он сунул палец под клапан…

— Пока не открывайте, — незнакомец положил ладонь на руку Ника.

— Почему?

— Подождите, пока не выберетесь отсюда.

Ник убрал руку и откинулся на спинку стула.

— Отсюда?

— У вас есть двенадцать часов.

Ник посмотрел на настенные часы: они показывали 21:51.

— Двенадцать часов на что?

Незнакомец достал из пиджака золотые карманные часы и раскрыл их, показав старомодный циферблат.

— Время нельзя тратить впустую, что особенно верно в вашем случае. — Закрыв часы, он протянул их Нику. — Учитывая, что часов у вас нет и то давление, которое на вас оказывают, лучше возьмите эти и следите за часовой стрелкой.

— Кто вы?

— Все, что вам следует знать, — в том письме. Но, как я уже сказал, не вскрывайте его, пока не выберетесь отсюда.

Ник обвел взглядом комнату, двустороннее зеркало, потертую стальную дверь.

— Как, черт побери, я могу отсюда выбраться?

— Вы не сможете спасти ее жизнь, если останетесь здесь.

— О чем вы? Я не понимаю… где она?

Незнакомец посмотрел на настенные часы и встал.

— Лучше начинайте думать, как отсюда выбираться; у вас осталось всего девять минут.

— Подождите…

— Желаю удачи. — Он дважды постучал в дверь. — Следите за этими часами. У вас двенадцать часов. С наступлением тринадцатого все будет потеряно. Ее и ваша судьба будут предрешены. И она умрет куда худшей смертью, чем вам кажется сейчас.

Дверь открылась, и незнакомец выскользнул наружу, оставив Ника одного. Тот посмотрел на конверт, борясь с искушением открыть его, затем быстро сунул его и золотые часы в нагрудный карман пиджака, понимая, что, если их найдут, он никогда не узнает, о чем говорил незнакомец.

Ник видел тело жены, хотя так и не смог увидеть лицо — Маркус удерживал, не позволяя увидеть ее красоту, уничтоженную выстрелом, лишившим ее жизни. Но Ник держался за ее ногу, видел одежду, в которой она была, уходя утром на работу.

Вне всякого сомнения, это была Джулия. Она позвала его, вернувшись домой, но не вошла в библиотеку, где он работал, зная, что лучше не беспокоить мужа, поскольку он пытается завершить анализ данных, полученных за время недельных поездок, и если не закончит до того, как они поедут на ужин, ему придется работать в выходные.

Ник до сих пор слышал ее голос — последний раз, когда она назвала его по имени. Вновь нахлынуло чувство вины — он не ответил ей не просто потому, что был слишком занят работой, но потому, что до сих пор злился из-за необходимости ехать на этот чертов ужин.

Ник наполовину вытащил письмо из кармана, но слова предупреждения эхом отдались в голове. Сунув конверт обратно, он вспомнил взгляд незнакомца, полный уверенности, честности, целеустремленности…

Когда в мире больше не осталось никакой надежды, этот человек вновь зажег ее слабую искорку. Ник не мог представить, что Джулия может быть жива, но… если есть хоть малейшая надежда… хоть один шанс ее спасти…

Ему придется найти способ выбраться из этой запертой комнаты и из самого участка.

Горе и замешательство сменились решимостью. Сбежать из комнаты допросов, из полицейского участка — невообразимая, невероятная, крайне трудная задача, но… не невозможная.

Ник посмотрел на дверь толщиной в два дюйма с тяжелым засовом. В комнате ни окон, ни других дверей. Он взглянул на белую доску, на настенные часы, стрелка которых приближалась к десяти вечера, а затем взгляд его упал на зловещее двустороннее зеркало. Он посмотрел на собственное отражение, на смертоносный «кольт-миротворец» посреди стола и улыбнулся.

Окно было сделано из стекла…

Итан Дэнс вернулся в комнату для допросов. Посмотрев на Ника, он бросил на стол папку. Взгляд тридцативосьмилетнего детектива был заспанным, белая рубашка наполовину выбилась из брюк, из-под синего пиджака выпирали очертания пистолета в кобуре.

— Прежде чем сюда вернется Шеннон, не хотите рассказать, что произошло на самом деле? Я имею в виду, — Дэнс открыл папку рукой в перчатке и посмотрел внутрь, глядя на фотографию, которую он скрывал от глаз Ника, — из-за чего вообще можно было так поступить? Из-за денег?

— Денег? — в неподдельном смятении спросил Ник. — Да как вы смеете…

— Что ж, рад, что вы наконец обрели дар речи.

Ник яростно посмотрел на Дэнса, и взгляд его упал на выпиравшую из-под пиджака рукоятку.

— Прошу прощения, — детектив сочувственно помолчал. — Она была прекрасной женщиной. Могу я спросить, когда вы разговаривали в последний раз?

— Сегодня утром мы поругались, — сказал Ник, быстро посмотрев на часы.

— Из-за чего?

— По поводу ужина с ее друзьями.

— Гм… знаю, как это бывает. Ты просто сидишь, а они с подругой заняты беседой, оставив тебя наедине с ее мужем, с которым нет ничего общего. Моя бывшая подружка затащила меня на побережье в Джерси, на выходные к ее друзьям. Все время шел дождь, и я застрял в доме наедине с форменным козлом, пока они отправились за покупками. Мне хотелось его арестовать за ту чушь, которую он нес про свою несчастную жизнь. С тех пор я ненавижу побережье Джерси.

Дэнс явно пытался завоевать симпатию Николаса общительностью, но тот не настолько глуп, чтобы на это купиться.

— После этого вы еще разговаривали?

— Нет, я весь день был занят, все время ушло на телефонные звонки и бумажную работу. К тому же я знал, что и у нее дел по горло.

— Она была адвокатом?

— Зачем спрашивать о том, что вам и без меня известно?

— Прошу прощения, привычка. — Детектив закрыл картонную папку и зловеще положил ее на стол рядом с «кольтом-миротворцем». — Она весь день была на работе?

— Не уверен, — неожиданно сказал Куинн.