Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Число зверя

— Да я скорее умру!

— Нет, это там вы скорее умрете. Держитесь оттуда подальше. Там висит большая вывеска, и эта гостиная помечена на плане, а Хоуга вы можете узнать по чопорному виду и грязным ногтям. Обратите внимание на лестницу, которая туда ведет: ведь критики выше нас всех. Там тринадцать ступенек.

— Тринадцать? Лейф, не иначе как это неспроста.

Лазарус пожал плечами:

— Не знаю, входило ли это в замысел архитектора. Проектировал ее Мебиус Торас, вы его знаете?

— Хм-м-м… Он с Марса?

— Да, но не с вашего Марса и не с моего. Из другой вселенной, очень любопытной. С Барсума. Мебиус — придворный математик Господина и проявил большой интерес к этому заказу, потому что помнит, как самозваные «критики» обходились с Эдгаром Берроузом. Я сказал вам, что Мебиус — тополог?

— Нет.

— Вероятно, один из лучших. Попасть во вселенную Эдгара Берроуза не труднее, чем в любую другую, и Марс там находится на своей обычной орбите. Но это не значит, что вы обнаружите там Веселых Зеленых Гигантов и ослепительных краснокожих принцесс, одетых только в драгоценности. Если у вас не будет специального приглашения, вы увидите там лишь потемкинскую деревню — иллюзию, подогнанную под ваши подсознательные желания. Джубал, изнутри гостиная для критиков представляет собой что-то вроде бутылки Клейна — так мне говорили, я там ни разу не был. Это не сразу заметно — в чем вы убедитесь, когда Фина покажет вам ее на экране: интерьер там оформлял величайший художник. Эсхер.

— А!

— Да, они с Мебиусом старые друзья — оба бессмертны, у обоих одинаковые вкусы. Я обещал критикам свободный вход, — но ничего не говорил про выход. Я обещал им пишущие машинки и диктофоны, но ничего не говорил про ленты для машинок и пленки для диктофонов. Я обещал им отдельный бесплатный бар, — и было бы просто непорядочно брать с них деньги, поскольку в этом баре нечего выпить. Там будет роскошная столовая, но не будет кухни.

— Лейф, а не гуманнее было бы их ликвидировать?

— А кто сказал, что я стремлюсь быть с ними гуманным? С голоду они не умрут: их будут кормить, как кошек из Килкенни — помните, тех, что дрались до тех пор, пока от них не остались одни хвосты? Для критиков это то, что нужно: они привыкли питаться человечиной и пить кровь. Я даже подозреваю, что кое-кто из них пожирает собственное потомство. Но, Джубал, любому критику, который хотя бы наполовину так умен, как он о себе думает, будет проще простого оттуда выбраться.

— Как?

— Для этого от него потребуется одно — уметь читать! Читать на своем родном языке, понимать его и не искажать смысла. Тот, кто умеет читать, сможет сразу же оттуда выйти, — Лазарус пожал плечами. — Но так мало критиков умеют читать! А вот и главный шатер.

Харшоу поглядел направо, потом налево.

— Какого он размера?

— Я побоялся спрашивать, — признался Лазарус.

— Вывеска побольше, чем на любом цирке, — сказал Джубал и остановился, чтобы ее прочесть:

ПЕРВЫЙ ЕЖЕВЕКОВОЙ СЪЕЗД

МЕЖВСЕЛЕНСКОГО ОБЩЕСТВА

ЭСХАТОЛОГИЧЕСКОГО ПАНТЕИСТИЧЕСКОГО

КОЛЛЕКТИВНОГО СОЛИПСИЗМА

— Превосходно, Лейф! Как вы до этого додумались?

— Да никак, само придумалось. И. что это означает, я не понимаю.

— Не волнуйтесь, дорогой хозяин. Сюда соберется десять тысяч человек, и каждый будет рваться это вам объяснить.

— А сейчас нам пора выпить, — объявил Лазарус.

Они миновали длинную очередь и подошли к стенке шатра, в которой перед ними внезапно раскрылся проход, сразу же за ними захлопнувшийся. Они оказались перед длинным столом; за столом сидел человек, углубившийся в какие-то списки. Не поднимая головы, он сказал:

— Не загораживайте мне свет. Предъявите ваши приглашения. Никаких исключений. Потом получите значки с вашим именем. Потом пройдите вон туда, там найдут вашу вселенную. Бюро жалоб снаружи. Ваши приглашения — вы задерживаете очередь.

— Сноб!

Человек поднял голову и вскочил.

— Исполнительный директор Лонг! Какая честь!

— Вы медленно работаете. На проверку приглашений нужно посадить еще хотя бы двоих.

Чиновник грустно покачал головой:

— Если бы вы знали, как трудно сейчас с людьми. Не вам, конечно, — нам, простым людям. Генеральный директор Хильда так прочно держит в руках рынок рабочей силы, что… Может быть, вы как исполнительный директор…

— Помолчите и давайте наши значки. Как действует этот значок? — Лазарус повернулся к своему гостю. — Это значок для вашего мира, Джубал: мы людей не нумеруем. Сноб, посмотрите получше на доктора Джубала Харшоу. Где бы вы его ни увидели, помните — перед ним нужно разворачивать красный ковер, И быстро.

— Слушаюсь, сэр! Вот ваши значки.

— Джубал, вам это носить необязательно, только не выбрасывайте его: кто-нибудь может им воспользоваться. Но он избавляет от необходимости представляться и держится на чем угодно, от голой кожи до кольчуги.

— Джентльмены, обратите внимание: надо мной висит ярко освещенное цветное изображение видимого спектра от инфраопасного до ультрафиговатого, где каждый оттенок соответствует определенной длине волны и нанесены фраунгоферовы линии, означающие все основные обитаемые планеты изученных вселенных, а буклет, который вы держите в руках, содержит ключ для определения вашей длины волны. Например, если вы по происхождению француз, вы найдете в алфавитном перечне Францию, для которой главные ключевые даты: завоевание Галлии в 58–50 годах до нашей эры, крещение Хлодвига в 496-м, битва при Туре в 732-м. Но так как вы не французы, то обратимся к поворотным пунктам в истории Северной Америки — 1000, 1492, 1535, 1607, 1619, 1620, 1664, 1754, 1765, 1783, 1789, 1803, 1820, 1846, 1882, 1912, 1946, 1965. Каждая из этих и многих других дат перенесет вас на различные аналоги Земли. Самый удобный способ ориентировки для прибывших из тех аналогов, где имела место так называемая Американская Революция, — это сравнение президентов. Директор Лонг, будьте так добры, назовите американских президентов за первые сто лет вашей жизни.

— Вудро Вильсон — меня назвали в его честь, — Гардинг, Кулидж, Гувер, Рузвельт, Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди…

— Вы дошли до 1984 года, верно? Из этого я делаю вывод, что вы пережили Междуцарствие Неемии Скаддера и, возможно, вторую так называемую Американскую Революцию. Доктор Харшоу, а в вашем мире было Междуцарствие?

— У нас было кое-что похуже — всемирное правительство.

— Для меня все миры одинаково плохи. Но из этого видно, где разошлись ваши два мира, — в 1962-м. И вот вам эмблемы, по которым вы можете, если захотите, опознать других прибывших из вашего мира. Недавно тут был делегат из мира, где расхождение произошло в 1535-м и Сан-Франциско называется Нью-Петербург. Точнее говоря — Ново-Петроград, но…