Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Число зверя

— Обычно километров с восьми. Трудно сказать, мы не знаем, какое тут давление на уровне моря.

— Я изменю угол так, что мы будем всякий раз оказываться на высоте восемь километров. Сделать?

— За какое время мы по прибытии падаем на два километра?

Она ответила почти не задумываясь:

— За тридцать две с половиной секунды.

— Неужели всего за полминуты? Кажется, что больше.

— Тридцать две целых шесть десятых секунды, капитан, если у этой планеты такое же ускорение свободного падения, как у Марса в нашей Вселенной, — триста семьдесят шесть сантиметров в секунду в квадрате. Я уже пользовалась этой цифрой и не обнаружила расхождений. Только я не понимаю, как эта планета удерживает такую мощную атмосферу, в то время как на Марсе — на нашем Марсе — атмосфера совсем разреженная.

— Возможно, в этой вселенной другие физические законы. Спроси своего отца. Вселенными заведует он.

— Есть, сэр. Так скорректировать программу?

— Дити, никогда не трогай систему, которая достаточно хорошо работает.

— Первое Следствие Закона Мэрфи. Если мы попадаем в скучную местность, вот как эта, — мы просто убираемся прочь. Если местность обещающая, то полминуты подождать можно, а дополнительная высота обеспечит нам более полный общий обзор. АЯ ПЛУТИШКА, РАЗВЕДКА!

Мы ахнули. Всего тридцать километров, но никаких голых холмов уже не было: земля была зеленая, довольно ровная, а самое главное — под нами текла река. Или канал.

— Бог ты мой! Второй пилот, держи меня крепче — не позволяй тратить горючее. Дити, считай секунды. Каждый осматривает свой сектор, увидев что-либо интересное — докладывает.

Дити начала отсчет: «…тринадцать… четырнадцать… пятнадцать…» — и каждая секунда казалась десятью. Я снял руки со штурвала во избежание соблазна. Канал — или реку — спрямляли, обустраивали и обихаживали годами, возможно, тысячелетиями. Профессор Лоуэлл оказался прав [41] Персиваль Лоуэлл (1855–1916) — американский астроном, исследователь Марса; автор гипотезы об искусственном происхождении «каналов». , его теория была верная, только вселенная не та.

— Дити, каково расстояние до горизонта?

— …семнадцать — приблизительно двести пятьдесят километров — двадцать…

Я мягко положил руки на штурвал:

— Лапочка, в первый раз слышу, как ты употребляешь слово «приблизительно».

— …двадцать четыре — данные же неполные! — двадцать шесть…

— Можешь прекратить отсчет: я почувствовал воздух. — Крылья лучше пусть будут выдвинуты полностью, подумал я, очень может быть, что мы захотим задержаться здесь подольше. — Неполные данные?

— Зебадия, расстояние все время менялось, к тому же ты заставил меня считать секунды. Дальность горизонта при высоте десять километров должна составлять двести семьдесят километров с точностью до одного процента. Это считая, что планета строго сферична и что она ничем не отличается от Марса в нашей Вселенной — между тем и то и другое неверно. Не учитываются последствия рефракции, с ними и у нас сложно, а здесь я просто ничего про это не знаю. Я подошла к делу чисто геометрически: тангенс угла четыре градуса тридцать семь минут…

— Четыре с половиной градуса? Откуда ты взяла эту цифру?

— Ох! Прости, милый, я опустила примерно шесть промежуточных шагов. На Земле одна морская миля соответствует одной угловой минуте, так?

— Да. Если не считать незначительных оговорок. При работе с секстантом, счислении пути, на карте — миля равна минуте, минута миле. Так проще. А то пришлось бы считать, что в минуте тысяча восемьсот пятьдесят три метра, это затруднило бы расчеты.

— Один-восемь-пять-три запятая один-восемь-семь-семь-ноль-пять плюс, — уточнила она. — Очень затруднило бы. Лучше не переводить в метрические единицы до последнего шага. Но, Зебадия, здесь соотношение проще. Одна угловая минута равна одному километру, разницей можно пренебречь. Ну так вот, я приняла высоту за десять километров, вычислила арксинус, применила формулу для половинного угла и получила четыре градуса тридцать семь минут, или двести семьдесят семь километров, до теоретического горизонта. Понял?

— Я все понял, кроме одного: где ты прячешь в своем тренировочном костюме тригонометрические таблицы. Я-то прячу их в головке у Аи, она мне все и решает… — Так, теперь можно было тихонько пойти на снижение — только осторожно.

— Знаешь, я обошлась без таблиц. Я вычисляла, но простым способом: неперовские логарифмы и углы в радианах, потом перевела в градусы, чтобы удобнее было указывать дальность в километрах.

— Это, по-твоему, простой способ?

— Для меня да, сэр!

— Все равно нечего нос задирать. Я же тебе объяснил, что тебя любят не за ум, а за тело. Люди-компьютеры, которых показывают в цирке, по большей части уроды уродами и, кроме своего единственного фокуса, ничего больше не умеют. А ты к тому же еще и вполне адекватно готовишь.

Ответом мне послужило ледяное молчание. Я продолжал наклонять машину книзу.

— Пора браться за бинокль, Джейк.

— Есть, сэр. Капитан, считаю своим долгом дать вам совет. Этой последней репликой вы поставили свою жизнь под угрозу.

— То есть что же, по-твоему, Дити неадекватно готовит? Ну знаешь, Джейк!

— Она потрясающе готовит! — вмешалась Хильда.

— Я знаю, Шельма — но не хочу так говорить в присутствии Аи: она-то готовить не умеет. И еще кое-что она не умеет, а Дити это очень хорошо удается. Джейк, там внизу поселение.

_ Что-то вроде. Село с одной церковью.

— Есть там орнитоптеры, не видишь? Вообще что-либо опасное?

— Смотря что считать опасным. Ты разбираешься в церковной архитектуре?

— Джейк, сейчас не время для разговоров о культуре и искусстве.

— Я обязан подавать советы, сэр. У этого храма есть башни, нечто вроде минаретов, и увенчаны они луковицами.

— Русская православная церковь!

Это произнесла Хильда. Я не сказал ничего. Я выровнял Аю, переведя ее в горизонтальный полет, направил ее вдоль канала — по течению, как мне представлялось, и рявкнул:

— АЯ, РАЗВЕДКА!

Канал был по-прежнему виден, он находился почти под нами и тянулся за горизонт. Мы шли параллельно ему.

— АЯ, РАЗВЕДКА!

— Кто-нибудь видит то поселение, которое было почти точно впереди по курсу перед этим последним перемещением? Докладывайте.

— Капитан Зебби, оно теперь гораздо ближе, только с другой стороны.

— Жаль, мне не видно. Джейк не прозрачный.

— Капитан, я вижу город — довольно большой — примерно в сорока пяти градусах к нашему курсу по правому борту, с твоего места он не виден.

— Если в сорока пяти градусах, то одно минимальное перемещение в этом направлении — и мы окажемся как раз над ним.

— Капитан, не советую этого делать, — сказал Джейк.