Виктор Гончаров - Межпланетный путешественник

— О!.. это еще на заре нашей Коммунистической республики… Наше времяисчисление — вы знаете — идет от рождения великого небеза, которого одно время считали богом, от Хри 10-го… что? Вы удивляетесь сходству с вашим Христом? Так вам придется еще более поразиться, когда я скажу, что наша первая революция произошла в 1915 году после рождества Хри 10-го, т. е. лишь немного не совпала с вашей Октябрьской…

— Ну, так вот: с микробами мы покончили уже в 2011 году, после чего продолжительность нашей жизни стала быстро возрастать…

Андрей спросил:

— Чем же об'ясняется такой внезапный и гигантский прогресс вашей науки? Случайностью?

— Что вы!? Что вы!? — возразила несколько шокированная Кайя: — вы не знаете самых элементарных вещей! Ведь до коммунистического строя науке у нас могли посвящать себя только избранные из класса имущих, поэтому наука двигалась очень, очень медленно… С момента же Великого переворота наука, как и все, сделалась достоянием всего народа. Ей отдавались не единицы, не сотни, а тысячи и миллионы небезов, почему уже через 100 лет после Переворота у нас сказался такой громадный прогресс: было сделано великое открытие, была побеждена преждевременная смерть.

— Сколько же лет на наше исчисление мог жить после открытия лунный житель? — спросил Андрей задумчиво.

— Сколько лет? Да больше 200, кажется, не помню точно…

— А до этого?

— До этого наш век равнялся земному…

— Ах, чорт! — воскликнул Андрей с загоревшимися глазами, — если бы у нас теперь сделали такое открытие!.. Больно не хочется умирать, прожив только 60–70 лет.

Никодим, до сих пор не проронивший ни слова, весело рассмеялся, хлопнув друга по плечу:

— Нам не нужно ждать этого открытия!.. Мы его по-товарищески заимствуем у небезов… А что касается тебя и меня, так мы уже лишены всяких микробов…

— Почему же это? — удивился Андрей, в смущении ожидая опять какого-нибудь до смешного простого ответа.

— Ты где-то потерял свою наблюдательность, — засмеялся Никодим. — Лунная пища, которую мы теперь вкушаем, действует губительно на всех микробов…

— Значит, все дело в пище? — обрадовался Андрей.

— Поскольку это касается присутствия микробов в организме человека, то — в пище. В воздухе же, воде и почве микробы уничтожаются искусственным солнечным светом… Так, кажется? — спросил Никодим Кайю.

— Да. Так. Вы — хороший ученик… Быстро все запоминаете…

— Ну, да!.. Конечно!.. Еще бы!.. — играя глазами, произнес Андрей уже не мысленно, а словами, предназначенными только для друга.

Тот зарделся пионом; рассердился, опять сконфузился и заикаясь возразил:

— И… и… ничего подобного…

Между тем они вышли из спальни и попали в еще более оригинальную комнату. Здесь были расставлены на длинных кривых штативах вогнутые и выпуклые зеркала, хрустальные шары, цилиндры и призмы.

Кайя немедленно приступила к об'яснению на практике, снабдив друзей черными очками и оседлав ими свой хоботок.

— Разденьтесь, — предложила она.

— То-есть, как это?

Никодим, вспыхнув, отказался под предлогом, что давно не был в бане.

Андрей мялся в нерешительности.

Кайя, не понимая их замешательства, — небезы не носили одежды, — сказала:

— Я сделаю вам солнечную ванну…

Никодим занялся рассматриванием какого-то "весьма интересного" снаряда.

Андрей поколебался, а потом решил:

— Ну, если у них так принято, возьму и разденусь… Чорта ли, в самом деле стесняться! Что я урод, что ли, какой?..

Он с удовольствием осмотрел свои, как налитые свинцом, мышцы, потянулся и предстал перед Кайей уже без следов смущения:

— Ну-ка, есть у ваших небезов такие бицепсы?

К досаде его Кайя, потрогав стальной комок, равнодушно отвечала.

— Да. Есть. На базито-литейных заводах почти все рабочие имеют ваше телосложение…

Она предложила ему влезть на двухметровую стеклянную подставку и продеть плечи в висячую лямку. Андрей очутился в фокусе четырех вогнутых зеркал.

По системе хрустальных геометрических фигур Кайя пустила яркий белый свет, который, распавшись на четыре потока, ударился в зеркала и отразился от них расходящимися пучками. Вокруг Андрея, загреготавшего от удовольствия, образовалось шарообразное солнечное сияние.

Андрею казалось, что лучи насквозь пронизали его тело, что он сам светится и парит, смешавшись с золотистыми пылинками — атомами света… Он внезапно потерял чувство всякой весомости и поджал ноги, предполагая, что теперь уже не нужна никакая подставка. Действительно, его тело повисло в воздухе, но только благодаря лямке, о которой он забыл.

Истомно-чарующая нега растворила в себе всякое желание двигаться и говорить.

В таком состоянии хотелось висеть вечно… Но сильная рука через десять минут задергала его за ногу:

— Эй, ты, неженка, слезай-ка, пусти меня!..

Нехотя открыл глаза. Под ним стоял голый Никодим. Кайя заливалась беззвучным смехом.

Пришлось вылезть из солнечной ванны. Как только он коснулся пола — истомы как не бывало!.. Бодрость, жизнерадостность и необыкновенный прилив сил сменили ее.

Никодим, изведав то же наслаждение, в свою очередь не пожелал расставаться с ним, пока Андрей не снял его с подставки.

Когда приятели вспомнили об одежде, то с отвращением отшвырнули ее ногой…

Кайя смеялась:

— Как вы до сих пор могли терпеть эти тряпки: у нас так тепло и солнечно?..

Остальные комнаты второго этажа включали в себе: купальню, гимнастический и, отдельно, фехтовальные залы, кабинет для занятий, гостиную, столовую и помещения для многочисленной у везов прислуги.

Верхний этаж состоял всего из шести комнат. Одна из них — центральная, самая большая — представляла собой обширную мастерскую. Тут находились психо— и электро-установки, слесарные и токарные, тигеля весом от одного пуда и до 20-и слишком, котлы для варки металла, солнечные горны, пневматические меха и другие инструменты и орудия, назначение которых оставалось неизвестным даже для Кайи.

Мастерская соединялась отдельными дверями с четырьмя кабинетами. В первом, судя по обстановке, производились всякого рода химические изыскания. Андрей и Никодим здесь констатировали присутствие таких приборов, какие они видали в рабочем кабинете Вепрева на Земле. Так как им было известно, что Вепрев одно время гостил у везов, обнаруженный факт не показался странным.

Второй кабинет был физическим, т. е. в нем изучались физические свойства природы и ее составных частей. Третий — был просто кабинетом для умственных занятий. Здесь стоял стол с письменными и чертежными принадлежностями, несколько шкапов с книгами и психо-фиксатор, около которого на отдельном столике просушивались пластинки-листы, очевидно, новой и незаконченной книги.