Виктор Гончаров - Межпланетный путешественник

— Сознайтесь, что вы долго колебались, прежде чем решиться на Чеку?.. Ну, конечно!.. Вы, может быть, презрительно даже гадали на картах или на кофейной гуще… Ха-ха-ха!..

Подумать только: такой сморчок, а как знает жизнь! Отдаю ему должное уважение.

— Нет, — сконфузился я, — я только столбы считал, если четное…

— Ха-ха-ха!.. Я так и думал! Не на гуще, так на столбах!.. Впрочем, шутки в сторону. Вы приготовились к путешествию? Мы, наверное, сначала полетим в Америку…

— Не хочу и в Америку…

— Так нужно, — строго сказал "вихрастый". — Не хнычьте. И вам, и вашей семье ничего плохого не сделается. А вот скажите-ка лучше: на вас можно положиться? Вы не разболтаете?

Естественно, что я обиделся и поэтому демонстративно повернулся к собеседнику спиной. Тот, однако, ничуть не смутился, даже напротив:

— Очень хорошо, что вы отвернулись… Так вот — чтобы вы были в курсе дела — слушайте, что я сегодня узнал: в Америке 7 месяцев тому назад, один ученый… забыл фамилию… изобрел машину… психо-машину… Пожалуйста, не обольщайтесь насчет ее идеи… Машина была построена, когда вашего романа в печатном виде не существовало…

Мне уже надоело отказываться от этого злосчастного романа и об'яснять его происхождение: я промолчал.

— …были первые опыты. После них скоропостижимо скончался ученый… Ах, вот его фамилия: Никандри! — и загадочно исчезла его машина. Надо думать, что тут приложили свою руку государственные американские деятели… И, надо думать, что на этой самой машине мы с вами и полетим…

— Послушайте, — резко повернулся я, осененный такой простой и такой счастливой идеей.

"Вихрастый" зашипел кошкой:

— Отвернитесь! Сейчас же отвернитесь!.. Вон ваш шпик…

Мы немного переждали; сердце мое колотилось буйно-радостно. Потом я выложил свою идею:

— А почему бы вам, милый человек, не завладеть сегодня же вечером этой машиной? На кой чорт лететь куда-то?..

— Э… э… товарищ профессор, — убил меня собеседник, — завладеть машиной не штука, нужно еще завладеть их планами!.. Вот для этого-то мы и полетим с вами…

Он вдруг встал и на ходу уже бросил:

— Ну, пора. Ступайте домой. К 9-ти часам будьте готовы. Ничего не бойтесь. Мы погрузимся раньше вас…

Очень императивно произнесены были последние слова, и мне ничего не оставалось, как беспрекословно повиноваться… Может быть, устами этого юнца говорит моя судьба?

Ровно в 9 часов вечера прозвучал энергичный звонок. Так же энергично отозвалось на него мое сердце. Дверь пошел открывать сам. (Жену и детей я заблаговременно услал в кино).

Четырехугольный. Он же Джек. Руки в карманах, взгляд заостренный, движения осторожные, недоверчивые… Настоящий "Джек Потрошитель"!..

Первые его слова:

— Вы были в Чеке?..

— Никак нет-с, — отвечаю скорбно иронически.

Бормочет:

— Мне показалось, что за нами следят… На всякий случай будьте уверены, г-н профессор, что если внизу раздастся выстрел — это Джон, мой камрад, будет стрелять, он остался внизу, — я пристрелю вас…

Мило, чорт возьми, при чем тут я?..

Приглашаю в кабинет.

Подозрительно озираясь по сторонам, из карманов не вынимая рук, следует за иной. И чисто по-американски (люблю за ухватку).

— Вот вам остальные деньги. Берите свой чемодан… А это что? Письмо?..

Увидал на столе записку, оставленную мной в последнюю минуту на имя жены.

— Не разрешается? — спрашиваю.

— Прочтите вслух…

— Идите вы!.. Что, в самом деле, за издевательство!?.

Прыжок в мою сторону и — холодная сталь револьвера у носа…

Замечательно ловко! Никак не ожидал такого проворства от такого монумента!..

Пришлось огласить вслух содержание письма. Остался доволен и даже посоветовал сделать приписку относительно новых денег: очень предусмотрительный господин!..

Окинув грустно взглядом (может быть, последним взглядом) свой рабочий кабинет, книги, уютное кресло, письменный стол, последовал я за "Потрошителем", как агнец, ведомый на заклание.

Внизу, у парадного входа, к нам присоединилась пуговка — весьма озабоченная и насупленная:

— Джек, я отпустил "нашего". Правда, он больше не нужен?..

— Кто знает? Кто знает? — раздумчиво отвечал Джек. — Ну, да мы сами справимся, если что…

Наконец, он вынул обе руки из карманов. В одной оказался уже знакомый мне маузер, в другой — ручная граната. У пуговки обнаружились то же.

Григорий (он же "вихрастый") и Михаил ("глазастый") с 8 часов засели в овраге против моего дома,

У них было условлено (с кем надо), что если почему-либо не удастся забраться в машину или если произойдет нечаянная стычка с ее пассажирами, в несколько секунд, по их сигналу, овраг должен быть окружен чекистами и машина должна быть отобрана у "цилиндров". Тогда, конечно, и путешествие не состоялось бы.

Запережу: ни того, ни другого к моему несчастью не случилось…

Комсомольцам пришлось ожидать долго. Лишь в 9 часов без семи минут свистнуло в воздухе что-то и в овраг опустилась странная металлическая "штука" (очень мало похожая на сигару).

Ее размеры — в длину не меньше 13-ти метров (больше 8 человеческих ростов), а в ширину — около 3? метров (2 человеческих роста). Ничего себе махина!..

Она, казалось, не имела ни окон, ни дверей и минуту-другую пребывала в полной неподвижности и безжизненности. Впрочем, не совсем: на верху ее осторожно двигалась, наклонялась в разные стороны труба; очевидно слушательная.

Наконец, щелкнул ключ в передней части машины и там же откинулась наружу створка. Через нее — с револьверами в руках — вылезли два "цилиндра": четырехугольный и пуговка.

Из за кустов жимолости ребята зорко следили за всеми манипуляциями прибывших. Четырехугольный сейчас же ушел вперед, напряженно всматриваясь в спустившиеся на землю сумерки и туман. Пуговка задержался. Створку он просто прихлопнул, взявшись справа от нее за винт, — последнее не ускользнуло от наблюдателей.

Медленными, крадущимися шагами последовал пуговка за товарищем. То и дело останавливался и прислушивался.

Вылез из оврага, постоял немного на краю его и тоже исчез.

Ребята не знали, что пуговка дежурил у парадного крыльца моей квартиры; думали, что он остался сторожить на краю оврага. И все-таки решил действовать, рассчитав, что, если даже оставшийся обладает зрением филина, то на таком, расстоянии в таких туманных сумерках он вряд ли что рассмотрит.

Змеям подобные, выползли они из жимолости и благополучно — животом по осенней грязи — доползли до машины. Боялись одного, как бы не загремела створка. Но она не загремела. Лишь только Григорий ("вихрастый") прикоснулся к винту и нажал на него, створка, сдерживаемая руками Михаила, мягко (гораздо мягче, чем у "цилиндров") открылась.