Рик Шелли - О положении в стране

Именно тогда я и сделал свое предложение.

— Думаю, что мог бы предельно облегчить и упростить все это дело, — сказал я. Все разом повернулись ко мне, будто только что заметили мое присутствие. Под их взглядами у меня по коже побежали мурашки.

— Как? — спросил Зарелли, повинуясь повелительному взгляду одного из здешних заправил.

— Машина, — ответил я. Может быть, я и подцепил на крючок слишком крупную рыбу, но планируемая ими кровавая баня мне совсем не нравилась. — Отследите цель так же, как в случае с мистером Капоне. И мы перебросим ее туда — и тогда — где она просто не сможет доставить вам никаких хлопот. Они исчезнут так же надежно, как под водой с бетонными башмаками на ногах. Никаких осложнений с полицией. Никакого риска для ваших людей. Чисто и красиво.

Секундой позже я пожалел, что помянул бетонные башмаки. Шуток такие люди не понимают принципиально. Последовала пауза; Капоне и мои патроны смотрели друг на друга. Потом последовали пожатия плечами, многозначительные гримасы, покачивания голов. Жесты для них значили больше, чем для иных людей миллионы слов.

— А он и вправду не дурак, — сказал Капоне спустя пару минут. — Ладно, сделай чисто.

Тут меня посетила еще одна мысль. Если мои патроны сделают так, как я предложил, Капоне не получит своих десяти миллионов. Когда он это поймет, то его отношение ко мне станет далеко не столь благодушным.

— Конечно, возможны всякие накладки, — сказал я. — Будет весьма полезно иметь под рукой эксперта и бригаду людей, которые могли бы поправить ситуацию.

Капоне осклабился, затем громко захохотал.

— Этот малый мне нравится, — сказал он. Потом подошел ко мне и похлопал по щеке. — Ты мне нравишься, парень. Как тебя зовут?

Я сказал.

— Так вот, Билл Вильсон, у тебя светлая голова на плечах. Используй ее по назначению. Мне пригодились бы такие, как ты.

— Спасибо, мистер Капоне, но, боюсь, я уже работаю на этих джентльменов.

Боссы согласились действовать по предложенному мной плану; Капоне поручили обеспечивать безопасность. Мы двинулись в ресторан, чтобы отметить это дело. По такому случаю мои спонсоры явились в полном составе. Каждый хотел лично увидеть Капоне, перекинуться парой слов, сфотографироваться с ним. Разошлись все лишь под утро.

На следующий день началась настоящая работа. Первые месяц-два дело двигалось медленно — выявлялись цели и отрабатывалась методика. Потом же, как раз после ноябрьских выборов, операция пошла полным ходом. К Рождеству она была завершена. И вот, я перед вами.

Вильсон собрал листы своего доклада и сложил их перед собой в тщательно выровненную стопку. Потом посмотрел на сенаторов. Сенатор Хитч успел куда-то выскочить. Его пустующее место бросалось в глаза, словно выбитый зуб в широкой ухмылке.

— Буду рад ответить на все ваши вопросы, — сказал Вильсон.

Сенатор Тавиш огляделся вокруг, словно хотел еще раз убедиться, что Хитча нигде нет, и прочистил горло.

— Уже подходит время обеда, мистер Вильсон, но я хочу задать вам пару вопросов, прежде чем мы разойдемся на перерыв.

Вильсон согласно кивнул.

— Предположим, что строительство машины действительно финансировали главари мафии, и что с ее помощью они избавились от конкурентов. Но что же произошло с ними самими? Согласно информации, полученной комитетом, с Рождества ни один из известных членов мафии ни разу не появился на людях. Трудно поверить, что, избавившись от конкурентов, мафия самораспустилась.

— Нет, господин сенатор, конечно же, этого не произошло. Однако вы должны понять, сэр, что то была массированная операция. Я работал восемнадцать часов в день, семь дней в неделю. Нам предстояло найти и переместить в буквальном смысле слова десятки тысяч людей, и сделать это быстро, прежде чем достаточно большое их число начнет «рвать когти», почуяв, что затевается что-то серьезное. В связи с этим моим патронам пришлось привлечь практически всех своих людей к этой операции для выслеживания целей и отработки нештатных ситуаций в качестве своего рода «сил быстрого реагирования». В последние же два дня… — Вильсон замолк и медленно покачал головой.

— Завершающий этап операции занял у меня тридцать два часа непрерывной работы. Достигнув этой стадии, я должен был действовать молниеносно, чтобы ни одному из моих спонсоров не пришло в голову, что я решил ликвидировать и их тоже. До того момента, как я начал операцию против своих нанимателей, я чувствовал себя в полной безопасности. Машина достаточно часто требовала обслуживания, которое только я мог обеспечить. Они попросту не могли отказаться от моих услуг. И за то время, пока я занимался ликвидацией их конкурентов, я имел достаточно возможностей для изучения моих патронов и их, так сказать, сотрудников. Я должен был нанести первый удар по определенным людям, дезорганизуя их командование и разрушая инфраструктуру, если выражаться военным языком. Мои наниматели были немного помешаны на вопросах безопасности, и это сыграло с ними злую шутку. Я ликвидировал их всех по одному, включая Зарелли и Пастора. Я отослал их всех — от боссов до охранников, поставленных за мной присматривать.

— Всех до единого? — спросил Тавиш.

— Всех, кого я знал, всех, на кого меня вывели. Исключение я сделал лишь для Капоне и людей, которых мы доставили из прошлого ему в помощь. Я вернул их туда, откуда они прибыли. Капоне вернулся в свой дом во Флориде в ночь накануне бойни на день святого Валентина. Избежать этого было нельзя. Если бы они исчез в феврале 1929-го, это изменило бы историю. — Вильсон пожал плечами. — Кроме того, он мне понравился, несмотря на все то, что я знал о нем. Что же до остальных, то, безусловно, кто-то успел скрыться, кого-то я пропустил, но их недостаточно, чтобы подхватить бразды. И теперь полиции вполне достаточно быть настороже, чтобы улицы наших городов снова стали спокойными.

Тавиш посмотрел на часы, оглядел своих коллег и снова повернулся к Вильсону.

— Куда вы их отправили?

Улыбка доктора Вильсона расползлась во все лицо.

— В то место и время, где их таланты и наклонности не принесут никому вреда. Я решил, что никогда не лишне перестраховаться. Я должен был быть абсолютно уверен, что там, где они окажутся, у них не будет ни малейших шансов оказать влияние на историю.

— И где… когда же это? — спросил Тавиш.

— Самое начало мелового периода, господин сенатор. Во времена, когда грозой округи были динозавры.

Слушания продолжались еще полторы недели. Доктор Вильсон охотно отвечал на все вопросы, которые ему задавали сенаторы, а в перерывах между заседаниями — журналисты. Избегал он лишь двух тем. Во-первых, он наотрез отказался давать какие бы то ни было пояснения, пусть даже в самых общих чертах, относительно внутреннего устройства своей машины. И даже под угрозой обвинения в неуважении к конгрессу отказался сообщить, где сейчас находится эта машина. По этому поводу он сказал лишь, что он «демонтировал ее сразу по окончании операции и составные части перевез в другое место».